Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

Может, ну ее к бесу, эту работу, а? Сейчас я выключу свет,тихонько открою дверь, заберусь под одеяло и…

Очень решительно Андрей Ларионов прошагал в выстуженнуюванную и сунул голову под холодную воду. Вода была не просто холодной, водабыла совершенно ледяной, и это немного помогло.

Вытирая полотенцем покрасневшую шею, он решил, что сейчасбыстренько прослушает кассеты, все обдумает, и у него останется еще полночи наКлавдию. Часа три, не меньше.

Повеселев, он поставил чайник, насыпал в кружку растворимогокофе и закурил.

А почему, собственно, три часа? Завтра, или нет, уже сегоднявечером, она приедет из аптеки прямо к нему, и они смогут заниматься любовьюхоть всю оставшуюся жизнь, прерываясь только для того, чтобы сходить на работу.Он не отпустит ее домой. Убедить ее будет нетрудно, повторное нападение оченьее напугало, она согласится пожить у него, а там видно будет… Андрейсамодовольно улыбнулся. Он сумеет ее убедить в чем бы то ни было. Она в неговлюблена. Эта мысль доставляла прямо-таки чувственное удовольствие. Она в неговлюблена уже десять лет. У нее никогда не было мужа, потому что она былавлюблена в Андрея Ларионова.

Чувствуя, что нужно снова совать голову в раковину, он глупопомахал руками. Почему-то ему пришло в голову разогнать сигаретный дым, а то онпомешает Клавдии спать. Она же не курит…

Он все время улыбался и, ловя в темном кухонном стекле своеотражение, вдруг не узнавал себя. Ему не было холодно, хотя он натянул толькоджинсы. Стена, к которой он привалился, приятно холодила голую спину.

Не простыть бы, подумал он озабоченно, как будто думал неон, а кто-то другой.

Чайник вскипел, и Андрей налил кипятка в кружку.

– Успокойся, – сказал он себе вслух и не узнал своегоголоса. – Ты что? В первый раз, что ли?

Но счет – в первый ли, во второй или в пятнадцатый раз – неимел никакого значения, и он тотчас же почувствовал это. Имело значение толькото, что произошло, и то, что еще произойдет. Почему же у него ушло десять летна то, чтобы догадаться, что ему нужна именно Клавдия Ковалева? Это было оченьглупо потому, что он уже спрашивал себя об этом и, понятное дело, никакогоответа от себя самого не получил.

– Ладно, – сказал он себе, – давай поработай немножко.Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Наверное, Клава за стенкой решит, что он ненормальный. Поночам не спит, а разговаривает вслух сам с собой.

Еще минуточку, попросил он себя жалобно. Только одну…

Он поставил на стол кружку, подкрался к двери в спальню иприоткрыл ее. Клавдия спала, уличный фонарь освещал ее диким синим светом. Покрайней мере, она на месте. Он ничего не придумал, и ему ничего не показалось.

Чувствуя себя идиотом, он захватил из большой комнаты“Панасоник” и вернулся на кухню. Налил себе еще кофе и достал из куртки кассеты.

Послушаем сначала, что там у Ирины…

Сигнал, шуршание пленки, рыдающий голос: “Ира, девочка, этоТаня Маркова, мы только что узнали о Сережке… Если нужна помощь… Марковприлетит из Парижа только утром, мы сразу…” Андрей прислонился затылком к стенеи прикрыл глаза. Сигнал, шуршание пленки. “Ирина Николаевна, это Лев Антонович,директор школы. Мы с женой готовы взять детей на время к себе. Перезвоните.Глубоко соболезную”. Сигнал, шуршание. “Ир, это я. Я не еду потому… потому…”Сдержанный плач, какое-то движение. Андрей открыл глаза и покосился на аппарат.“Я приеду, как только приду в себя. У меня была дама из милиции, спрашивала пронас и про вас. Ничего особенного я ей не сказала, да и говорить нечего, крометого, что мы все сто лет дружим… Ирка, я не знаю, что теперь делать. Простименя”. Опять всхлипывания и короткие гудки. Это нежная Мила Гольдина, все ясно.Сигнал, шуршание пленки. Продолжительное молчание. Трубку повесили. “Ирина, этоЛидия Петровна. Ты должна немедленно вернуться в город. Если ты не способназаниматься Сережиными делами, пусть ими займется кто-нибудь другой, но ясчитаю, что твое бегство на дачу просто неприлично. Академик Виноградов,например, сегодня весь день искал тебя, чтобы выразить соболезнования. Крометого, мальчикам нельзя так долго оставаться с твоими родными. Это их полностьюдезорганизует”. Короткие гудки.

– Вот сволочь, – пробормотал Андрей, не открывая глаз.

Сигнал, шуршание пленки. Долгое молчание.

“Ты получила по заслугам, сука. Все вы получили по заслугам.Особенно твой гениальный муженек. Ты думала, что всю жизнь сможешь упиватьсяего успехами и ни черта не делать? Жизнь еще тебе покажет, какая ты мелкая,слабая, никому не нужная дрянь. А как же теперь твои драгоценные детишки,которых ты каждый год по два раза за границу таскала? Придется в Москве сидеть,а? Ты его держала в своих ручках и думала, что так будет всегда, и ничего утебя не вышло. И мне тебя не жалко, сука. И никому тебя не жалко. Такихсволочей никто не жалеет. В электричках побираться будешь, сука. Так тебе инадо”.

Монолог оборвался, кончилось время, отведенное на одинзвонок.

Андрей перемотал на начало.

“Ты получила по заслугам…”

На слух невозможно было определить, женский голос илимужской. Скорее действительно мужской, как и сказала Ирина Мерцалова. Впрочем,нужно отвезти пленку Семенычу, авось, он чего расслышит, чего не можетрасслышать Андрей Ларионов.

Он прослушал запись еще раз, снова закрыл глаза и вытянулноги. По бессмысленности этот звонок мог быть сравним разве что с попыткой украстьиз “Мерседеса” пачку сигарет. Шума много, поймают – бить будут, а смысла… Нетникакого смысла. Чепуха какая-то. Вариантов, с точки зрения майора Ларионова,могло быть только два – или это настоящий убийца пытается ввести в заблуждениеуголовный розыск, заставить поверить, что смерть Сергея – это месть его жене,или же звонил кто-то, не имеющий отношения к убийству, но люто ненавидевшиймерцаловскую семью. Звонил просто так, ублажал собственную ненависть.

И пожалуй, в этом случае Андрей точно знал, кто это.

Если это убийца, то придется копать еще и связи Ирины. Чемчерт не шутит, может, все дело в ней, а не в Сергее. Просто это такаяизощренная месть. Психоз, что ли… Но в это майор Ларионов верил мало, как и вто, что Мерцалова задушили какие-то никому не нужные бандиты.

Но черт побери всех на свете бандитов, все это придетсяпроверять, а времени у него совсем нет.

Он поставил на голый живот остывающую кружку с кофе.

Нужно искать где-то совсем не там, где они ищут. Нужнозавтра с утра на свой страх и риск снимать ребят с бандитов и начинатьразбираться с Клавдией Ковалевой, которую неизвестно зачем пасут день и ночь иеще регулярно отнимают сумки.

Да. Сумки.