Мотылек и Ветер - Ксения Татьмянина

Через минуту все пропало. Я вышла, решив оставшееся время подождать Роберта у подъезда, и думала, что словила не вызов, а ошибку. Как в лифте он вернулся и ударил сильнее. Нырнула за блокнотом в сумку, вытащила — лист чистый. Никаких имен и адресов.

— Да что со мной?..

Нет, я не переволновалась, хоть и была в облаке счастливой эйфории, не съела ничего страшного, чтобы это желудок меня так подвел. Да и не перепутает никогда ни один пограничник вызов с неполадками организма. Опять отпустило, но, предчувствуя алгоритм, я ждала третьего захода.

И он пришел, едва я вышла из дома на площадку подъездного крыльца. Вызов пробивался через толщу запретов — смог добраться через порог квартиры, заметно ослабев. Сильнее — уже не дома, но еще и не на воздухе. И сейчас — тараном, горячей солнечной вспышкой ударил в живот.

Что это? Почему я? Почему нет данных? Почему именно сейчас, когда совсем нет времени?! Я глубоко вдохнула и побежала в сторону будки бывшего ремонта обуви. Ближе хода нет. А где выбросит…

На грани сознания мелькнуло, что все необычности — признак особого вызова. И думать, что я попаду к человеку на грани, удержу его там, а потом вернусь, как в стандартной истории — глупо. Но я не могла проигнорировать и отпустить. Я бежала, твердо понимая одно — только я, и никто другой из пограничников. Бежала и взмолилась — лишь бы не убил, лишь бы не зашвырнул в жуткий сбой, из которого не вернуться! Пощади, судьба! Не сбей меня, как птицу, в самой высокой точке полета в счастье! Я сегодня — невеста!

Схватилась за ручку, бросила последний взгляд надежды на блокнот, не увидев ни слова, и открыла дверь. Шагнула решительно, не давая себе времени на по-настоящему сильный приступ страха перед неизвестностью.

— Теперь взвесьте все «за» и «против», Марк. Осознайте, прямо сейчас, что на что вы собрались менять?

Маленький кабинет, обшитый деревом. Через окно бьет солнце, — оно распахнуто в жару, и за ним видна яркая зелень. Я обалдело замерла от такого внезапного лета, и лишь потом все перебила накатившая жизнь Марка, который в эту минуту шагнул на грань.

Юноше едва исполнилось восемнадцать, и сейчас он сидел на стуле в кабинете директора интерната, где провел последние три года. Мальчик осиротел подростком, ближайших родственников не было, а дальние не взяли. Но ничего, свыкся, принял удар судьбы.

Умный, талантливый в точных науках, Марк хорошо учился в школе, и еще больших успехов добился здесь. Поставил цель, раз теперь по жизни один, и поддержки нет, рассчитывать только на себя и свою голову. Это значит — стать лучшим. Учиться так, чтобы поступать на бюджет в хороший университет, чтобы и комнату дали и стипендия была, и подработать можно было не зазывалой на улице, а даже по будущей специальности. И добился большего: победы на конкурсах, заметки в газетах о «гении», приглашение в столицу на учебу, перспектива трудоустройства на службу в госконтору по химическим разработкам в промышленности…

— Это не любовь, Марк, это — гормоны.

Директор искренне желал парню добра и наставлял на правильный путь. Он считал ошибкой заявление, что раз девушка забеременела, то он «должен думать в первую очередь о ней». И никуда Марк не поедет.

Марии тоже едва исполнилось восемнадцать, и она живет в коммунальной комнате с престарелой бабушкой, которой нужен уход. Она не благополучная, родители были пьющими, не слишком образованная — бросила старшие классы и ушла работать, потому что не на что стало ни учиться, ни жить. И не очень разборчивая, потому что крутилась по выходным на танцах, кокетничала со всеми подряд, из-за нее разгорались драки, и многие хвастались «победой над Мари».

— Красивая девочка вскружила тебе голову. Есть вероятность, что ребенок вовсе не от тебя. Марк, ты по-настоящему умен, но в житейских вопросах… женщинам верить нельзя, ты поймешь это с возрастом.

Слова, которые я должна была произнести, подкрались к горлу. Необычно, но его сжало, изменился тон и звучание. Я шевельнула губами и сказала, стоя за спиной в двух шагах от юноши:

— Это ведь твои слова: «Я всегда буду рядом» …

Он вздрогнул, обернулся, но посмотрел сквозь. Ни тот, ни другой — не замечали моего присутствия. Марк оказался некрасивым, — костистое лицо, мелкие черты, тонкие вьющиеся волосы сами по себе не плохи, но в его случае — совершенно лишали мужественности. Тощий барашек, заучка, хлюпик.

Мари тронула его сердце не только своей красотой, но и тем, что посмотрела на него как на мужчину. На второй же день знакомства откровенно сказала, что внешне он проигрывает, но внутри — настоящий, надежный и сильный, она это чувствует и это ей нравится. Мари его первая и единственная девушка. И Марк не только сказал, что любит ее, но и пообещал «Я всегда буду рядом» как только узнал о беременности.

А что теперь? Отступится от своих слов ради перспектив?..

— Руслан Романович, — Марк решительно повернулся обратно к директору, — я верю своей девушке. Я мужчина, и отвечаю за свои решения, поступки и слова. Голова на плечах есть, а значит, не пропаду, найду выход и помощь.

— Дурачок…

— Ваше право думать обо мне как угодно.

Марк резко поднялся с места и вышел из кабинета, пролетев мимо меня и так широко распахнув дверь, что она почти ударилась в стену. Стал удаляться по коридору, — по светлому солнечному коридору.

А что делать мне? Куда я выйду, если шагну за порог? В обычных случаях — локация та же, и дальше пограничники добираются с места «вызова» своими ногами. Растеряно оглядевшись, я скользнула глазами по удрученной фигуре Руслана Романовича, отлавливая отголосок его раздумий, посмотрела в окно, на стеллажи с папками, на предметы стола.

Осторожно шагнула ближе и заглянула в перекидной календарь с пометками. Двадцать пятое мая… а год, — на три десятилетия назад от моего настоящего! И так было жарко, — в ноябрьской одежде за минуту взопрела, а тут кинуло в пот еще сильнее. Я не могла сейчас выйти в прошлом, оказавшись на улице с отпущенной от себя жизнью Марка! Не могла!

Дверь откатилась назад, защелкнулась на язычок и я встала пред ней с ужасом и мольбой «Выпусти!». Закрыла глаза, сосредоточилась, почувствовала пространство здесь. Усилила внутренний радар, ощутив, что за порогом есть переход… куда?

Дальше зыбкость, туман, неясные ощущения, которые необходимо кристаллизировать. Юрген — мой самый сильный якорь, и день — шестнадцатого ноября, один из самых значимых в новой жизни!

— Юрка, Юрка, Юрка… о тебе думаю, из-за тебя не промахнусь!

И шагнула!

Будка ремонта выпустила меня легко. Вдохнув полной грудью холодный и слегка влажный вечерний воздух, я быстро сверилась по анимо с датой и временем — десять минут до приезда Роберта. То есть вызов не отнял у меня ни минуты тут, все, что потратила — это время на бег.

Накатила слабость от пережитого путешествия. Оно само по себе физических сил не отняло, это нервы дали откат. Задуматься о таком, — самой себе не верится! И при том, опять загадка — если грань у человека в прошлом, то какая разница в какой из дней отсюда я пойду на вызов? Что за срочность, что пробило в квартиру, а потом так сильно «звало», что аж жгло?