Кольцо златовласой ведьмы - Екатерина Лесина

Тишина. Странный скрип где-то рядом… похоже, что, помимо собеседника Теофании, в комнате находится еще один человек. Он подошел близко, встал за спиной, готовый… что будет, если Тео допустит ошибку? Удавка на шее? Нож? Тело ее, которое найдут в старом канале? А то и вовсе – не найдут? Ей было страшно, но, в то же время, страх порождал иные, доселе неведомые ей эмоции.

– Мне сказали, что ты хранишь рецепт некоего… лекарства, способного облегчить мучения тем, чей жизненный путь подошел к концу.

– Так и есть… господин.

Она не знала ни его титула, ни сана.

– И что не желаешь раскрыть этот рецепт своему покровителю. Я беседовал с ним. Что ты думаешь о Джакомо?

– Он… некогда назывался моим другом…

– …и любовником.

– Верно, господин. Однако между нами никогда не было истинной любви, а вот друга в нем я видела искренне. И тем больнее мне знать, что теперь я для него – лишь средство для достижения некой собственной его цели. Он желает получить рецепт, и, исполнив его желание, я обреку себя на гибель.

– Разумное дитя. Джакомо сказал, что ты – ведьма и дочь ведьмы. – Предатель! – И готов под присягой подтвердить, что видел, как ты в его доме творила черную волшбу. Он клянется, что ты приворожила его нечеловеческой красотой, однако под этим обличием… – Щеки Тео легко коснулась чужая рука. – …скрывается уродливая душа. Но она не выдержит допроса и раскроет тайну…

Джакомо, Джакомо… как мог он быть таким глупым? Или же прежний ум его виделся Тео исключительно в воображении ее? Неужели он полагал, что, избавившись от Теофании чужими руками, получит хоть какую-то выгоду?

– Я боюсь боли, – ответила Теофания честно. – И, вероятно, в том он прав – всецело. Но… разве надежен человек, единожды предавший? Сегодня – меня. Завтра – вас.

Тихий смех стал лучшим подтверждением того, что Теофании разрешат жить. И тот, второй, стоявший за спиной ее, отступил.

– Ты умная девочка. А твой покровитель – глуп и жаден. Есть ли у тебя с собой твое средство?

Теофания извлекла из кошеля склянку с ядом.

– Я изменила рецепт. Нанесите несколько капель на предмет… к примеру, на перчатки. Или на иную одежду… кольцо… на что угодно, лишь бы вещь эта соприкасалась с кожей. Пот, выступивший на ней, растворит «аква Тофано»…

– Вот, – на стол лег перстень. – Сделай.

Теофания осторожно облила перстень ядом, сетуя, что не взяла с собой кисть, которой средство можно было бы нанести гораздо аккуратнее.

Человек подал ей платок, в который Тео бережно завернула кольцо.

– Отдай этот перстень Джакомо, как знак моей… благодарности.

Теофания не стала спрашивать, что будет с ней. Если ее отпускают, то… кажется, ей не придется вскоре расстаться с дочерью.

Как ни странно, Джакомо исполнил свое обещание: он ждал Тео и попытался скрыть свое удивление оттого, что она все же вернулась.

– Господин велел передать тебе, – сказала она, глядя в родные глаза, – что весьма доволен твоим усердием. И в знак благодарности он дарует тебе перстень.

Теофания протянула ему кольцо, лежавшее на белом платке.

Джакомо принял подарок…

– Ты все правильно сделала, дорогая моя. – Он надел перстень на палец и вытянул руку, любуясь подарком. – Ты все правильно сделала…

…Ей тоже так казалось.

Джакомо отыскал графа. И когда Паоло доложили, что его желает видеть престранный человек, который называет себя другом графа Арриго, Паоло сразу понял, о ком идет речь.

Сегодня Джакомо выглядел хуже, нежели накануне. Его явно терзала некая неведомая болезнь.

– Времени мало, – сказал Джакомо и, не дожидаясь приглашения, упал в кресло. – Она убила меня! Я еще жив, но эта хитрая тварь убила меня…

– Кто?

Паоло предложил ему вина, но Джакомо отказался.

– Не могу. Ни еда, ни питье не удерживаются в моем теле. Если бы ты знал, как это мучительно. – Он согнулся, схватившись обеими руками за живот. – Ламия… проклятая ламия… я искал средство, чтобы удержать ее… она всегда была рядом. Она послала меня к тебе…

И Джакомо поведал Паоло о том, что однажды он встретил девушку, столь прекрасную, что даже его источенное тьмою сердце дрогнуло. Он долго добивался от нее ответной любви, готовый на все…

– Я лгал… прости, я лгал, не ведая, что творю. Я желал быть с ней… она так прекрасна.

Паоло подал несчастному воды и помог ему напиться.

– Слушай. Я умираю. Я сделал все, чего она хотела, но все же – умираю… теперь я вижу, кто такая она и кто – ты. Она рассказала мне свою историю. Об отце, который обманул ее мать, о брате, предавшем ее, о костре и о ведьме… она желала мести. И я всем сердцем хотел того же. Я искал тебя, чтобы войти к тебе в доверие и обманом выманить кольцо, которое ей надобно. Она не может жить с половиной сердца и не способна причинить тебе вред, поскольку перстень защищает тебя от нее. В тот миг, когда она получит желаемое, ты и твой сын окажетесь беззащитными. А ведьма обретет невиданную силу.

– И ты мне лгал…

– Лгал. Я никогда не встречал твоего отца. Мне думается, что он был хорошим человеком, если сумел вырваться из этого плена… никогда не верь ведьме!

– Стой, – Паоло понял, что странный гость его вот-вот умрет. – Как мне найти ее?

– Беги. Уходи. Ради сына. Тебе ее не одолеть…

– Скажи, как найти ее, и увидишь: я отомщу за твою смерть!

Губы Джакомо посинели.

– Она хотела, чтобы ты начал доверять мне… чтобы показал кольцо… чтобы отдал его добровольно. Запомни, нельзя отнять… нельзя отнять… ее нынешнее имя – Теофания…

– Как ее уничтожить?

– Кольца. Когда оба кольца окажутся в твоих руках, ты обретешь власть над этой тварью. Не изгонишь ее, но подчинишь собственной воле. Но сейчас… уже поздно… она обрела покровителя.

Джакомо умирал долго. Он то начинал что-то говорить, захлебываясь слезами, прося прощения за свои черные мысли, то – грозно, требуя немедленно покарать его за все совершенные им злодеяния. То вдруг замолкал и просто сидел, трясясь всем телом.

Простил ли его Паоло за ложь? Пожалуй, да. Он был добрым человеком и теперь, видя мучения, на которые его сестра обрекла этого несчастного, преисполнялся к нему жалостью.

Порою у Джакомо наступали моменты, когда сознание его обретало невиданную ясность.