David Bowie. Встречи и интервью - Шон Иган

Переломный момент наступил в 1983 году с Let’s Dance — первым альбомом Боуи, который принадлежал своему времени, а не опережал его. С тех пор, за исключением отдельных всплесков вроде «Blue Jean», он, как это ни печально, плелся в хвосте. Последний из шести раз, когда он появлялся на обложке Time Out, был в 1986 году по поводу фильма «Абсолютные новички» (ой!). Потом было чтение «Отче наш» на концерте памяти Фредди Меркьюри; свадебные фотографии в Hello!; желание считаться художником, боже мой; обои Laura Ashley… Вот почему я нервничаю, усаживаясь на диван: меня тревожит не столько встреча с героем моего сна, сколько немалый риск, что он окажется полным придурком.

Ну, по крайней мере, имеются благоприятные предзнаменования. Много лет мы все мечтали, что уж на очередном-то альбоме, если мы как следует поверим в это, он воскреснет, словно отставная фея Динь-Динь в костюме, — и разочаровывались; теперь можно официально заявить: Бог есть. Брайан Ино, работая с Боуи впервые после трилогии Low / «Heroes» / Lodger, сотворил ту же магию, при помощи которой он превратил U2 в одну из величайших рок-групп мира. Возможно, Outside нельзя как следует оценить с первого прослушивания; он длится 75 минут, и, возможно, вы захотите пропустить несколько треков; но это лучший альбом Боуи за 15 лет, и он это знает. После съемки для обложки Time Out, попрыгав Пятачком вокруг ослика Иа-Иа — Ино, Боуи вылетает из комнаты со словами: «А говорили, что я вчерашний день!»

Он и правда был вчерашним днем; но теперь его песочницей снова стало будущее. Outside это, простите за выражение, «концептуальный» альбом. Натан Адлер, арт-детектив, расследует зверское убийство сбежавшей из дома четырнадцатилетней девочки, совершенное неустановленным художником или художниками: «Руки жертвы были проткнуты шестнадцатью шприцами… При помощи последнего, семнадцатого, шприца была удалена кровь и все жидкости. Живот аккуратно вскрыт, внутренности извлечены, распутаны и, так сказать, заново переплетены в виде небольшой сетки или паутины, которую натянули на колоннах на месте убийства — у величественного, сырого портала Музея современных частей Оксфорд-тауна». Боуи сыграл здесь нескольких персонажей в возрасте от 14 до 78 лет. В записи приняли участие несколько поколений корешей Боуи: пианист Майк «Aladdin Sane» Гарсон, ритм-гитарист Карлос «Station To Station» Аломар, гитарист Ривз «Tin Machine» Габрелс, клавишник и басист Эрдал «Buddha Of Suburbia» Кызылчай и звукорежиссер Дэвид «Lodger» Ричардс. Результат — выдающийся звуковой, ритмический и этнический сплав, который звучит как современный гибрид Lodger и My Life In The Bush Of Ghosts.

Однако пока что мне не удается вставить ни слова, чтобы расспросить о нем: я прихожу в разгар дискуссии о спутниковом телевидении (которым Ино, как ни странно, не пользуется), а Боуи спрашивает о каком-то польском кинорежиссере, чье имя Ино не может вспомнить. Они хорошо работают в паре — этот дуэт хрупких рок-интеллектуалов, эти смеющиеся гномы. Брайан Ино (анаграмма: Brain One, «Мозг Один»), которого часто в шутку называли профессором за лысеющую голову, размеренную лекторскую речь и вообще за ум размером с целую планету, недавно стал настоящим профессором — в Королевском колледже искусств. Дэвид Боуи (анаграмма: Ow, I Bed Diva, «Ой, я трахаю диву») элегантен, носит бородку и наслаждается своей новой ролью английского художника-джентльмена. Только ручка в нагрудном кармане выглядит неуместной, педантской деталью. Его разные глаза и правда немного действуют на нервы (хотя вы не увидите этого на нашей обложке из-за синих контактных линз). Как объяснил бы Дезмонд Моррис, тот глаз, где зрачок перманентно расширен, говорит твоему подсознанию: «Ты меня восхищаешь, я хочу с тобой переспать»; другой, с нормальным зрачком, подает сигнал: «Ты мне наскучил, червяк».

Еще интересно, до сих пор ли актуальна пародия Ангуса Дитона с пластинки 1981 года Heebeegeebies: «I think I’m losin’ my miiiiind/I’m disappearin’ up my behiiiiiind» («Кажется, я теряю рассудок/Я прячусь от мира в собственной заднице»). Оба моих собеседника оказались не только в высшей степени красноречивыми, но веселыми и естественными, чего не могут как следует передать цитаты на бумаге; но решайте сами, а мы тем временем готовимся к беседе, в которой затронем искусство, «нарезку» Берроуза, нарезку себя на мелкие кусочки и, конечно, их новый альбом.

Дэвид Боуи: Могу ли я сначала спросить вас, вы не будете против, если мы тоже это запишем? Для себя.

Доминик Уэллс: Чтобы засэмплировать меня и вставить в свой новый альбом?

ДБ: Не исключено. Для этого альбома я хотел засэмплировать Камиллу Палья[61], но она мне так и не перезвонила! Она все время писала мне через своего ассистента: «Это правда Дэвид Боуи? И если да, насколько это важно?» (Смеется.), и я просто сдался! Я записал ее реплику сам.

Брайан Ино: Это вполне в ее духе.

Итак: как получился этот альбом?

ДБ: Решающий момент был на свадьбе.

БИ: Чистая правда, именно там мы впервые заговорили о нем.

ДБ: Я тогда как раз начинал делать инструментальные треки для альбома Black Tie White Noise, и на свадьбе у меня было несколько штук — просто как инструментальные пьесы, потому что я сочинил их более-менее с мыслью о свадебной церемонии. Брайан тогда записывал Nerve Net, и мы поняли, что внезапно снова работаем в одном направлении.

БИ: Это было интересно — свадьба, гости, мы начали разговаривать, и Дейв говорит: «Ты должен это послушать!» Он идет к диджею и говорит: «Нет, выключи, включи вот это».

ДБ: И потом мы оба жили своей жизнью, зная, что мы практически наверняка будем снова работать вместе. Мы оба были в восторге, потому что мы оба были не в восторге от того, что тогда происходило в поп-музыке.

Любопытно, что на своем предыдущем альбоме вы вернулись к Найлу Роджерсу, с которым у вас был ваш самый большой коммерческий успех (Let’s Dance), а теперь вы вернулись к Брайану…

БИ: … с которым у вас был наименьший коммерческий успех!

… с которым вы имели очень большой успех у критики.

ДБ: Забавно, что Брайан сказал мне то же самое, что я говорил Найлу: мы не будем делать продолжение Let’s Dance. У меня только что закончился период Tin Machine, который был для меня настоящим освобождением, и на Black Tie я хотел экспериментировать. Мне нравится использовать евроцентричный соул, но еще там были такие вещи, как «Pallas Athena» и «You’ve Been Around», в них больше атмосферности и фанка. А затем еще был промежуточный альбом, очень важный — The Buddha Of Suburbia.

БИ: Этот альбом мне особенно понравился. Я даже написал тебе в письме, что люди незаслуженно обделили его вниманием. По-моему, так как это музыка к фильму, все по привычке решили: ну, это не настоящая музыка. Меня поражает, что у критического сообщества такой ограниченный взгляд.