Минойский цикл - Владислав Викторович Колмаков

морю. Делали на каждого мертвеца небольшой плот. И пускали его в море по течению. Кто-то скажет, что это похоже на верования викингов. Мол, те тоже в драккарах и лодках своих погибших отправляли в море, а потом их поджигали. А вот и нет!

Пеласги острова Крапаф выпускали плоты с телами своих мертвецов по воле волн. Но ничего при этом не поджигали. Так как уничтожением плотов занимались другие силы. Я сам видел эти странные и страшные похороны. Когда плоты с телами стали отдаляться от берега, то возле них появились несколько плавников гигантских акул. И рыбки те были размером метров по восемь или десять. Реальный кошмар из фильма «Челюсти». Зрелище было страшное. Огромные, зубастые рыбины таранили плоты, переворачивали и разбивали их, выпрыгивая из воды и заглатывая трупы людей и одержимых. Они там устроили самый настоящий кровавый пир. Море стало красным и буквально кипело. Там же кроме больших акул были еще и мелкие, которые выхватывали куски, оставшиеся от трапезы их более крупных собратьев. Мне в тот момент было реально страшно. Вот как можно теперь плавать по этому морю на небольшой рыбацкой лодке, которую я здесь видел? Как? Это же форменное самоубийство получится, а не рыбалка. И во взглядах наших рыболовов я видел то же самое понимание этой простой истины.

Я глянул на местных аборигенов в тот момент и с удивлением обнаружил на их лицах радость. Пеласги с радостью провожали своих покойников в последний путь. При этом они громко славили своих богов, которых они называли кабирами. Судя по всему, туземцы верили, что акулы, которые сейчас жрали на их глазах погибших односельчан, являются посланцами этих самых кабиров. И так боги пеласгов принимают тела павших в жертву, за что их души попадут при этом в аналог Рая, который пеласги называли Лииз, то есть Острова Праведников. Вот если бы тело сородича акулы сейчас не сожрали с особым аппетитом. То это означало бы по верованиям пеласгов, что душа такого человека попадет прямиком в Тартар. То есть Ад, как его здесь называют. Мда! Интересная у них тут религия, однако. Хотя если разобраться, то все выглядит очень логично. Подобным способом эти люди ублажают своих богов и одновременно утилизируют тела покойников. Это чтобы те не превратились в оживших мертвецов. С которыми пеласги, наверняка раньше уже сталкивались. А так нет тела – нет свеженького умертвия. Да, и не надо строить дорогущую гробницу как у минойцев. Сплошная выгода, короче.

После похорон я стал думать, что нам делать дальше. Честно говоря я хотел остаться в этой деревне пеласгов. Местные жители к нам очень хорошо относятся. И благодарны за нашу помощь. Они это неоднократно заявляли. В общем, нам здесь рады и готовы даже кормить. В обмен на защиту. Мне об этом прямо сказала самая старшая женщина поселения по имени Данара. Нет, не в том плане, что она была старухой. Ей по моим прикидкам было всего то лет тридцать пять. Не больше. Просто она как бы занимала должность главы этой деревни. Вот! Оказывается, у пеласгов здесь рулит матриархат. И всем заправляют женщины. И, нет! Это не отмороженные на всю голову феминистки или какие-то мифические амазонки, презирающие мужчин и всячески ими помыкающие. До такого идиотизма местные жители еще не дошли, к счастью. Просто у аборигенов на этом острове существует своеобразное разделение сфер влияния между мужчинами и женщинами. Женщины пеласгов управляют экономическими вопросами деревенской общины. Они отвечают за заготовку продуктов в целом. Они решают управленческие задачи по снабжению людей не только едой, но и необходимыми вещами. Вопросы финансов и торговли также в их ведении. А что же мужчины пеласгов? У них тоже есть своя ниша. Они решают обычно вопросы войны, охоты и рыбалки. Правда, и здесь без одобрения старшей женщины поселения ничего не решается. Хотя тем же воинам она, например, приказывать не может. А только советовать. С охотой и рыбалкой та же история. Там мужчины могут решать, что и как делать. Но прислушиваясь к советам женщин. Впрочем, насколько я смог понять это общество пеласгов, женщины тут особо не злоупотребляют своей властью. И действуют очень мягко, опираясь на традиции и обычаи. Ни одной тупорылой стервы с замашками большой начальницы, которые мне попадались раньше в прошлой жизни, я среди пеласгов не видел.

Так вот! Данара, бывшая здесь старшей женщиной или старостой этой деревни пеласгов, была совсем не против, чтобы моя дружина осталась в их поселении. Я подумал, посоветовался со своими людьми. И мы решили остаться, но на своих условиях. Мы живем в деревне. Охраняем ее от разных напастей. А взамен получаем от местных еду и кров. И никакой власти женщин пеласгов над собой мы не признаем. Я так и заявил Данаре, что в моими людьми управляю только я. И точка! И она на это возражать не стала, а с улыбкой согласилась. Видимо, их тут сильно припекло? И не удивительно. Ведь большая часть защитников деревни сейчас погибла. А в округе же бегают не только одержимые и ходячие мертвецы. Но еще и куча других страшных монстров.

В общем, мы пока решили пожить здесь в этом поселении туземцев. Минойцы, судя по всему, потеряли наш след. Или, вообще, нас особо не искали, думая, что мы и сами сгинем среди кровожадных чудовищ, которыми кишел этот остров. Очень удачно мы сюда зашли. Сразу два дела одним махом сделали. Спасли местных жителей от гибели и нашли для себя пристанище. Кстати, эта деревня мне больше нравилась. Сразу видно, что люди здесь жили более богато и комфортно, чем в поселении Романа. И с едой у них было все в порядке. Поэтому теперь нам не надо было надрываться и в поте лица добывать себе пропитание. Как это было раньше в поселении попаданцев.

Следующим вопросом на повестке дня стал вопрос, что делать с тем пленным одержимым. По местным законам это был мой пленник. И я мог сделать с ним все, что угодно. И я сейчас был в некотором затруднении. Нет, вот честно! Я не знал, что мне делать с тем сбрендившим дедом. Он же опасен для окружающих. Если его развязать, то этот одержимый начнет кидаться на всех окружающих. Инстинкт у них такой включается что ли. Нападать на нормальных людей. Кстати, никто ни разу не видел, чтобы одержимые дрались между собой. Нет, их враги мы.