Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости - Брене Браун

Слезы уже текли по моим щекам. На меня сильно подействовали его слова. Он глубоко вздохнул и так же быстро, как начал, сказал: «Вот все, что я хотел сказать. Спасибо, что выслушали». И ушел.

Через несколько дней, все еще обдумывая этот разговор, я лежала на кушетке, а врач водила по моему животу маленьким датчиком. Я была беременна. Врач взглянула на Эллен и спросила: «Кого ты хочешь, братика или сестричку?» – «Братика! Братика!» – закричала Эллен. Женщина улыбнулась и сказала: «Повезло тебе. У мамы будет мальчик». Я улыбнулась Эллен и положила руку на живот. «Вы уверены?» Врач ответила: «Я вижу пенис!» Эллен прыгала и скакала, и я попыталась снова ей улыбнуться. Но внутри меня все кричало: «Мальчик!! Нет!! Только не мальчик!! Их же бьют по самому больному!! Как я смогу защитить его? Я ничего не знаю о жизни мальчиков!!»

Через несколько недель после рождения Чарли мы обедали с несколькими моими подругами-феминистками и говорили о том, как трудно воспитывать мальчиков. Чарли был рядом, все радовались малышу, и Дебби Окрина, социальный работник и борец с насилием в семьях, сказала: «Знаете, если не помогать мальчикам и мужчинам, мы не сможем помочь женщинам и девочкам. Надо больше стараться». С этого утверждения начался длинный, важный разговор о гендере и маскулинности. Этот разговор помог мне найти слова, чтобы выразить давно созревшее убеждение: феминизм – это не только равные возможности для женщин; это борьба за освобождение и женщин, и мужчин из плена гендерных рамок. Пока и женщинам, и мужчинам не будет позволено быть теми, кто они есть, а не теми, кем мы хотим казаться, – свобода и равенство недостижимы.

Незнакомец, пенис и феминистка – звучит как начало идиотского анекдота, но эти три события изменили мою жизнь и заставили принять важное решение. Спустя неделю я начала читать книги и планировать интервью. Я преодолела себя. Но, думаю, мне будет непривычно в новом и странном для меня болезненном мире.

Еще до начала новой серии интервью я рассказала о своей теории тысячам обычных людей и специалистов «помогающих» профессий. Я разговаривала и переписывалась со многими мужчинами – друзьями, коллегами, незнакомыми людьми. Практически все они говорили: «Твоя работа применима к нам, но существует некоторая разница в переживаниях. Наш мир – другой. И ожидания от нас – другие».

Для меня как для исследователя основной вопрос состоял в том, применима ли моя теория к мужчинам? Если спросить мужчин об их стыдных переживаниях и различных стратегиях, которые они используют, чтобы бороться со стыдом, – пойму ли я, что они, как и женщины, стыдясь, испытывают страх, желание обвинять и разобщенность? Преодолевают ли они стыд при помощи тех же элементов стыдоустойчивости? Или ожидания, приводящие к стыду у мужчин и женщин, настолько различны, что мне придется разработать совершенно новую теорию специально для мужчин?

В результате исследования я пришла к следующему выводу: когда мы стыдимся, мы реагируем на стыд всем своим существом. Стыд влияет на то, как мы чувствуем, думаем и действуем, мы часто реагируем на него физически. Другими словами, стыд – базовая эмоция; он поражает нас в самое сердце, мы чувствуем его всем телом, он отражается на свойствах нашей личности. И хотя между женщинами и мужчинами, конечно, существует значительная разница – в главной сути мы во многом схожи.

Как я писала в предисловии, мы все созданы для связи друг с другом. Все мы, и женщины, и мужчины, имеем базовую потребность в принятии и принадлежности, хотим знать, что нас ценят. Определение стыда, которое я вынесла из интервью с женщинами, так же хорошо подходит и для мужчин. Как и мы, они испытывают стыд как крайне болезненное ощущение или переживание собственной ущербности, из-за которой мы недостойны быть принятыми человеческим обществом и принадлежать ему. И точно так же, как и в случаях с женщинами, стыд переполняет мужчин страхом, стремлением обвинять и разобщенностью. Если посмотреть на модель стыдоустойчивости, она вполне подходит и мужчинам. Проинтервьюировав пятьдесят одного мужчину, я почувствовала уверенность в том, что их переживания стыда и стратегии, которые они используют для выработки стыдоустойчивости, схожи в своей основе с теми, которые наблюдаются у женщин.

Но вот когда дело доходит до приводящих к стыду общественных ожиданий и утверждений, которые усиливают эти ожидания, – то там существуют гигантские различия. Ожидания от мужчин концентрируются вокруг маскулинности, вокруг того, что означает «быть мужчиной». Другими словами – «как мы переживаем стыд» может быть одинаковым, но «почему» очень разные. В главе 2 я говорила о паутине стыда и о том, что женщины чаще всего воспринимают стыд как паутину многослойных, конфликтующих, соперничающих ожиданий общества, которые диктуют, кем мы должны быть, какими и каким образом. Когда же я говорила с мужчинами, о многослойных, конфликтующих и соперничающих ожиданиях речь не заходила. Ожидание было четким и ясным: люди не должны увидеть ничего, что может восприниматься как слабость.

• Кем должен быть мужчина? Кем угодно, лишь бы тебя не считали слабым.

• Каким он должен быть? Каким угодно, только бы его не считали слабым.

• Как этого достичь? Как угодно, лишь бы тебя не считали слабым.

А чтобы лучше понять, что такое слабость, мы можем для начала посмотреть на определения стыда, которые я слышала от некоторых проинтервьюированных мной мужчин:

• «Стыд – это поражение. На работе. На футбольном поле. В браке. В постели. С деньгами. С детьми. Не важно где: стыд – это поражение».

• «Стыд – это быть неправым. Не действовать неправильно, но быть неправым».

• «Стыд – это когда возникает чувство собственной неполноценности».

• «Стыд появляется, когда люди думают, что ты слабый. Унизительно и стыдно, когда тебя считают мямлей».

• «Показывать слабости стыдно. Вообще стыд – это слабость».

• «Стыдно показывать страх. Его нельзя показывать. Ты не должен бояться вообще ничего».

• «Стыд – это когда тебя считают человеком, которого можно размазать по стене».

• «Наш самый большой страх – что нас будут критиковать или высмеивать. И то и другое невероятно стыдно».

Хоть это и сильное упрощение, но если вы вспомните тех молодых парней с их «отлупом» – они попали прямо в яблочко.

Мужчины находятся под сильнейшим давлением, они должны казаться жесткими, сильными, стоическими, могучими, успешными, бесстрашными, способными, контролирующими абсолютно все. Таковы общественные ожидания, формирующие их желаемые образы.

В то время как женщины получают невозможное задание – сбалансировать, утрясти, совместить недостижимые и часто несовместимые ожидания, – мужчины задыхаются под мощным гнетом постоянного «сильный, бесстрашный и могучий» – что равно недостижимо.

Метафора женского стыда – паутина. У мужчин иначе. Когда они описывали мне свои стыдные переживания, я представляла себе маленькую коробочку. Эта коробочка заколочена ожиданиями того, что человек всегда будет выглядеть жестким, сильным, стоическим, могучим, успешным, бесстрашным, способным, контролирующим абсолютно все.