В интересах государства-2. Величие - Алекс Хай

Она ползла, цепляясь руками за обломки каменных плит. Даже сейчас Ксения тянулась лишь к Великому Осколку. Не к наследнице, которую выбрала для государства и которую намеревалась опекать. Не к брату, которого хотела убить. К Осколку. К власти, до которой дорвалась, принеся столько жертв, которую вкусила, но ненадолго. И которую даже сейчас не желала отдавать.

Теперь я увидел достаточно, чтобы согласиться с Радамантом. Он был прав. Ксенией двигала лишь месть, лишь жалость к себе, неутолимая жажда заполнить пустоту в душе. А все, что она сделала параллельно с этим… Лишь удачная декорация, которой просто повезло вписаться в обстоятельства.

Я выискивал Ирину, но нигде ее не видел. Сколько ни звал, не мог к ней пробиться. Лишь бы ее не завалило!

Добравшись до постамента, Ксения Константиновна принялась сгребать в охапку обломки артефакта. Великий Осколок взорвался на десятки крупных камней и сотню мелких. Рыдая, Великая княгиня дрожащими руками пыталась собрать их в кучу. Снова и снова сгребала их, словно надеялась, что они вновь соединятся в Великий Осколок.

— Нет… Нет… Нет!

Я крепче перехватил рукоять кинжала.

В какой-то момент промелькнула мысль оставить ее в живых. Предать суду — пусть государь распоряжается ее судьбой. Заточить в монастырь — быть может, в тот самый, суздальский, где она уже проводила кошмарное время…

Соколов-ищейка так бы и поступил. Но сейчас я был не ищейкой. Сейчас я был замученным усталостью человеком, который хотел лишь одного — закончить это раз и навсегда.

А еще я желал мести за семью. За гибель отца и бабушки, за страдания, которые причинили Оле. За разрушенную Ириновку и погубленный Дуб.

Ксения даже не обернулась, когда я, хрустя ботинками по обломкам, подошел к гроту.

— Вы отдали приказ убить моих родных, — я даже не спрашивал, а утверждал.

Ксения кивнула.

— Да. И отправила Воронцова, чтобы он вытащил свою зазнобу.

— Чтобы манипулировать мной, конечно же.

— Не только. Сергей Андреевич тоже имел свой интерес, — женщина обернулась, и я увидел, что почти все ее лицо было залито кровью. Множество мелких порезов. Стекло с крыши или осколки артефакта. Страшно. Особенно страшно видеть такое уродство на некогда прекрасном лице. — Что, он вам не сказал?

— О чем не сказал?

— Я разрешила ему пощадить Ольгу Николаевну в обмен на услугу.

— Что за услуга?

— Дар Воронцова уникален, — выдохнула Ксения. — Сколько ни пытались мои люди воссоздать его, не получалось. Не удалось ни в Аудиториуме, ни в моей лаборатории. Ученая группа пришла к выводу, что этот дар можно лишь унаследовать по крови.

— Допустим, — отозвался я. — И в чем дело? Я в курсе, что он отдавал свои… жидкости на благо науки.

— Вы так и не поняли моего замысла, Михаил Николаевич, — руки Великой княгини перебирали кусочки Осколка, взгляд был отстраненным, а голос — тихим. — Я не просто хочу возвести на трон «чистую» представительницу нашего рода. Я хочу основать новую династию. Династию, которая обладала бы способностью управлять самой неукротимой силой и была бы неуязвима для покушений и случайных смертей…

Клинок едва не выпал у меня из рук.

Она что, собиралась в будущем скрестить Иру и Серегу? Как на конюшне. Племенное разведение, мать вашу. Нет, аристократия всегда обращала внимание на потенциал и происхождение, но до таких крайностей никогда не доходило. Даже для одаренных оставались актуальными вопросы приданого, титулов и прочих атрибутов статуса.

А тут — ну чистой воды заводчица-экспериментаторша, решившая вывести новую породу. Мне стало так противно, что к горлу подкатила тошнота.

— Значит, план и правда давний — о даре Воронцова и потенциале Ирины вы знали давно. Меня-то вы зачем возвысили? — спросил я. — Зачем меня взяли под крыло в Аудиториуме?

— Не могла же я пройти мимо результата работы свиты моего братца. В конце концов, вас создали как оружие, и ваша сила очень интересна. Вы тоже могли пригодиться, Михаил Николаевич. И как видите, кое для чего сгодились. Как минимум для того, чтобы привести сюда Ирину.

— Ясно.

Ксения выгнула окровавленную бровь.

— И все? Никакой реакции?

— А зачем? Все, что хотел, я услышал.

— Что ж, тогда делайте то, что должны, — пожала плечами женщина. — В тюрьму не пойду, и удовольствия лицезреть мою казнь на эшафоте черни не доставлю. Но знайте, Михаил Николаевич, я все равно выиграла. Жива я или нет, уже не имеет значения. У Алексея не останется иного выбора, кроме как объявить Ирину наследницей. И он объявит. Потому что другого способа задержаться на троне у рода нет. Если Алексей хочет сохранить империю, он пойдет на это. А я знаю этого слабака. Он пойдет.

Она повернулась спиной и снова сгребла осколки в ладони, словно не желала принимать участия в собственной казни. Даже сейчас не хотела признать поражения. Впрочем, в какой-то степени она и правда выиграла. Теперь история пойдет по написанному ею сценарию.

— Прощайте, ваше императорское высочество.

Чтобы научиться достойно владеть холодным оружием, требуются годы. У меня был очень краткий курс от профессионалов и много тренировок с такими же профанами. Но андомская сталь облегчала задачу. Рада не заживет, если не начать исцелять как можно скорее. Будет кровоточить, вывернет одаренного наизнанку.

Я обошел ее спереди и ударил. На этот раз я должен был смотреть ей в глаза. За род. За семью. Хотел, чтобы они увидели моими глазами, что были отмщены.

Ксения вздрогнула, когда клинок вошел ей в живот. Я выдернул оружие и бросил рядом.

Все.

— И что теперь?

Я обернулся на голос. Ира стояла позади меня — бледная, словно призрак. Уставшая, обескровленная. Кожа стала полупрозрачной, на руках ярко проступали вены. Отдала слишком много силы, опустошила себя почти что до самого дна.

Не знаю, как она держалась на ногах в таком состоянии, но внешне девушка выглядела невредимой. Возможно, успела как следует защититься от взрыва.

Ира подошла и взяла меня за руку. Я кивнул на лежавшую возле груды камней Ксению.

— Ты слышала, что она говорила о вас с Воронцовым?

— Ага.

— И как тебе перспективка?

— Фамилия Романова-Соколова мне нравится больше, — устало отозвалась Ира. — Нужно помочь Ане. И посмотреть, что с отцом.

Она впервые признала Радаманта своим. До этого момента старалась лишний раз не касаться темы своего истинного происхождения. Стыдилась или не знала, как к этому относиться. Но сейчас назвала отцом. Значит, приняла истину.

— Ты говорила, что Великий Осколок нужен, чтобы исцелить Аню, — возразил я. — Но он же…