Проклятие Батори - Линда Лафферти

Лечащий врач спросил, почему у Батори вызывают такой восторг мучения женщин. Пациент оскалил зубы и по-волчьи зарычал. В итоге он отказался отвечать на вопросы и продолжать лечение.

Лечащий врач велел диетврачу больше не давать пациенту крови, которую Батори продолжал называть «отжатый мясной сок». На изменение диеты Батори отреагировал неистово, проявляя признаки острого абстинентного синдрома, подобного тому, который испытывают наркоманы, внезапно лишенные наркотика.

Через несколько часов пациент рухнул в углу палаты и забился в судорогах…

Джон положил руку на предплечье Бетси. Он видел, что, поглощенная чтением, она даже не смотрит на дорогу.

– Приехали, – объявил мужчина.

Бетси увидела вздымающийся перед ними замок с темными башнями. С одной стороны расстилался обширный сад, обнесенный черной железной оградой с колючками. Другая сторона вплотную примыкала к краю скалы. Над замком кружили стаи ворон, оглашая окрестности своим карканьем.

– О боже! – воскликнула Дейзи, оторвавшись от своего айфона. – Это же замок из моих снов!

* * *

Джон припарковался на лесистом съезде с дороги.

– Осмотримся, – сказал он, ставя машину на ручной тормоз. – Нужно выяснить, как пробраться за ворота. А через несколько часов стемнеет.

Джон и Бетси вылезли из машины, но Дейзи не двинулась с места.

– Идите без меня. Со мной ничего не случится, – сказала она.

– Дейзи! – попыталась отговорить ее Бетси. – Этот ненормальный в башне пытался тебя похитить. Мы не можем оставить тебя здесь одну.

– Но мне нужно связаться с Морган.

– Не понимаю…

– Мне нужно поговорить с Морган. По секрету. Это действительно важно. Я говорила, что мы, по сути, уже несколько лет не разговариваем друг с другом. Мне нужно спросить у нее кое-что, пока она еще со мной разговаривает.

Бетси замялась в нерешительности.

– Это важно, Бетси, – упрашивала девушка.

– Пошли, – сказал Джон. – Дейзи, сядь вперед и в случае чего дави на сигнал.

Бетси кивнула, засунула палец под перчатку и почесала ладонь.

– Не выходи, никуда не уходи. Обещаешь?

Заметив тревогу в глазах Бетси, Дейзи кивнула.

– Обещаю.

– И запри двери.

– Хорошо, хорошо! – Она отвернулась к крошечному экрану.

Джон и Бетси пробрались по опушке, стараясь остаться незамеченными.

Джон прошел немного вперед, в тень скалистого холма, и вдруг отскочил назад.

– Вот дерьмо! – пробормотал он.

– Что такое?

Подняв ногу, Джон посмотрел на ботинок. Тот был покрыт грязью, несмотря на участки твердого снега и грязного льда на замерзшей земле.

– Здесь мокро.

Они увидели пробивавшийся сквозь грязь и мох ручеек и проследили, откуда течет вода – она сочилась из дыры в скалах. Отодвинув сухие стебли, Бетси услышала журчание.

– Должно быть, какой-то подземный источник, – сказала она, – потому что вода не замерзает. Словакия вся усеяна пещерами и термальными источниками.

– Ну а у меня нога мерзнет, – сказал Джон. – Эта вода совсем не горячая, уверяю тебя.

Бетси не слушала. Она смотрела куда-то в сторону.

– Что там? – спросил он, оборачиваясь.

В полусотне шагов от них виднелся серебрящийся льдом пруд.

Снег прекратился, и от воды поднимался белый туман. На голых ветвях плакучих ив намерз лед. Иней покрывал печальные глаза на коре берез.

Замерзший мир сверкал в просачивающихся сквозь туман лучах, а над водой нежными волнами поднимался туман, как будто над прудом парили призраки.

– Похоже, у меня дежавю, – прошептала Бетси. – Я уже видела это место раньше. Готова поклясться.

– Напоминает рождественскую открытку – так красиво, – сказал Джон и обнял ее одной рукой.

Бетси кивнула, скользнув в его объятия, и подумала, как хорошо, когда он прижимает ее к себе. Она закрыла глаза, давая себя успокоить.

Когда женщина снова открыла глаза, ее внимание привлекло нечто новое. Глаз уловил какой-то белый клочок на фоне колючей изгороди, и она высвободилась из объятий Джона.

– Не подходи к ограде! – шепнул он ей. – У них, наверное, установлена видеокамера.

Но Бетси уже взбиралась по склону. Добравшись до ограды, она поняла, что белый клочок был листком бумаги, и подпрыгнула, чтобы достать его.

Ее глаза были устремлены на этот трепыхавшийся на ветру листок, и опасность она ощутила лишь в последнее мгновение. Она увидела свору немецких овчарок. Специально обученные сторожевые собаки молча подкрались и стали хватать ее за вытянутые руки, оскалив зубы и просовывая морды сквозь железные прутья ограды. Одна вцепилась зубами в ее лыжную куртку и потянула к себе; две другие норовили добраться до головы.

Джон бросился к ограде и закричал на них. Он ударил кулаком по собачьей морде, и овчарка выпустила куртку.

Сжав в руке листок бумаги, Бетси навзничь упала в снег.

– Боже, Бетси!

Собаки за оградой продолжали рычать, скаля длинные белые зубы.

Джон, тяжело дыша, сел рядом с Бетси. Он взглянул на бумажку у нее в руке – фотокопию какой-то картины. Под ней была надпись: «Возвращение жуткого двора графини Эржебет Батори, Кровавой Графини». Фотография была обведена красным и перечеркнута по диагонали.

– Похоже, граф вызывает подозрение не только у нас, – тихо проговорила Бетси.

Джон, глядя ей через плечо, рассматривал изображение – черно-белую копию картины, изображавшей ужасную сцену. В засыпанном снегом дворе крестьянки в белых платках окружают нескольких обнаженных женщин, умирающих на лютом морозе. Одну жертву поддерживают трое слуг, схватив за плечи, тело ее обвисло, оно, будучи в тисках смерти, оседает в снег. На ее лице ужас, рот приоткрыт в немом крике, а белые руки даже перед смертью прикрывают обнаженную грудь.

Другая лежит ничком, упираясь в снег локтями, из последних сил моля не убивать, а одна из крестьянок льет на нее из ведра ледяную воду.

Остальные две лежат в снегу, то ли умирая, то ли уже мертвые, и уже не пытаются прикрыть наготу.

Вокруг горстка тепло одетых мужчин и женщин смотрят на все это, их лица искажены злобой и ненавистью.

А на деревянном троне восседает надменная фигура в многослойной парче, укутанная в черную шаль, удовлетворенно откинувшись на спинку и наслаждаясь зрелищем.

– Помнишь, что нам говорил детектив Уайтхолл? «Графиня Батори в подсознании каждого словака», – сказал Джон. Он постучал пальцем по зернистой фотокопии. – Ну и сука!