Хранительница небес - Марина Ноймайер

Люций, кажется, уже смекнувший о том, какое решение я приму, грациозно вышагивает в мою сторону. Уверенный в своей победе, он чуть ли не светится изнутри, одаривая меня почти ласковой улыбкой.

– Ты ему ничего не сделаешь… – требую я.

Люций склоняет голову, позволяя сияющим темным прядям упасть на лоб, и кивает. Острые сколы ногтей царапают кожу, когда я закатываю правый рукав блузы, обнажая повязку, которая все еще покрывает большую часть моей руки. Люций прекрасно знает, что под ней скрыто.

– Розали, нет! – крик Лео пронзает панический туман в моей голове, и я осмеливаюсь бросить быстрый взгляд в его сторону. К счастью, он не пытается вырваться из хватки Консальво. В его глазах бушует буря, а радужки становятся похожи на штормовое море. Его отчаяние и паника обрушиваются на меня сокрушительным цунами. Я знаю, что он всей душой хотел бы избавить меня от того, что я собираюсь пережить; что он скорее умрет, чем позволит мне почувствовать то, что испытал сам. Но я одним взглядом даю ему понять, что это решение принимать не ему. Позже он может возненавидеть меня за то, что я оцениваю его жизнь выше своего зодиака, но с этим я справлюсь. А без него… Нет, без него я жить точно не смогу.

Люций хватает меня за плечи, заставляя опуститься на колени, и присаживается рядом со мной на корточки. Он кладет мою руку себе на бедра, и через мгновение в его ладонях появляется серебристый кинжал, лезвием которого он игриво проводит по моей повязке.

– Это было решение Розали, Орланди. Ее зодиак против твоей жизни… Все это останется на твоей совести. Не знаю, как ты справишься с этим бременем.

Я так сильно дрожу, что почти не чувствую собственного тела. Неизбежное грозит обрушиться на меня, затмевая собой происходящее, и это наполняет меня почти животным ужасом. Я была так полна решимости сделать это, но сейчас, когда нож вспыхивает в руках Люция, мое тело противится этому, мне хочется бежать, но Люций удерживает мою руку так безжалостно, что у меня нет шансов вырваться.

Он ловко скользит лезвием под повязку и разрезает ткань. Боже, я не могу на это смотреть! Крепко зажмурив глаза, я понимаю, что так только хуже. Звуки и ощущения врываются в сознание несокрушимой лавиной, и я более отчетливо воспринимаю и холодное прикосновение металла к коже, и сбившееся в упоении дыхание Люция…

И голос Лео, который зовет меня все отчаяннее.

Это без ножа кромсает мою душу…

Когда Люций вырезал зодиак Лео, я чувствовала отголоски его чувств, словно свои собственные. Каждую секунду агонии и отчаяния я прожила вместе с ним, но даже и подумать не могла, насколько хуже будет прочувствовать это на собственной шкуре.

Эта боль… Словно Люций отрезал кусочек моей души – гладкий разрез, который вырывает из меня что-то, пустившее корни во все мое существо… Такое чувство, словно мое тело каждой артерией продолжает цепляться за то, что неминуемо из него ускользает. Даже сквозь сомкнутые веки я вижу яркий голубоватый свет. Люций бормочет какие-то непонятные слова, опьяненный эйфорией и уверенностью в победе. Один невыносимый разрез пресекает все, что осталось от моей связи с собственным зодиаком. И крик гремит в ушах, но моего голоса недостаточно, чтобы выразить то чувство потери, что льется из меня вместе с ним.

Теперь у него одиннадцать знаков зодиака. Одиннадцать украденных судеб, и мой Водолей – всего лишь один из них. Безвозвратно утрачен.

Люций наконец отпускает меня, отталкивая от себя, как бесполезную ветошь. Потому что так и есть. Я бесполезная, потеряла все, что было важно в масштабах вселенной. Я больше не Водолей… больше не ношу знак зодиака, перевернувший всю мою жизнь с ног на голову в одночасье. Судьба, которой я так противилась в начале, теперь окончательно мне не принадлежит.

Во мне было столько решимости сделать это, но я все равно оказалась к этому не готова. Я слышу, как Люций поднимается, и из последних сил открываю глаза. Он возвышается надо мной, но я почти ничего не различаю от застилающих глаза слез.

– Разве оно того стоит? – глухо спрашиваю я.

– Селеста стоит для меня всего. И даже больше.

Люций совершенно невозмутимо отряхивает свои брюки от пыли и оборачивается к Консальво и Лео. Я в отчаянии сжимаю свое запястье, из которого хлещет горячая кровь, просачиваясь сквозь мои дрожащие пальцы.

– А теперь ты можешь нажать на курок, Консальво, – взрывом прорывается сквозь сонм моих переживаний голос Люция. Он… Что?! Что он сказал?!

Я выпрямлюсь, но оказываюсь слишком слаба, чтобы встать на ноги и хоть что-то предпринять для спасения Лео. Консальво таращится на Люция испуганными глазами.

– Застрелить его? Но ты же говорил… – Он неуверенно прикусывает нижнюю губу, а Люций хихикает.

– Тебе еще многому предстоит научиться, мой друг. Серьезно, ты же не ожидал, что я оставлю этих двоих в живых? Розали и так скоро умрет от потери крови, но Лео… Давай! У меня еще много дел, ты же знаешь.

Я наблюдаю, как пистолет в руке Консальво начинает дрожать. Видимо, ему не очень-то нравится план Люция, но если он так и продолжит трястись, то выстрелит случайно. Понятия не имею, насколько чувствительны эти исторические оружейные механизмы. А затем он едва заметно качает головой.

– Я убил маэстро зеркал и украл для тебя его записи. И я предал друга… Но не собираюсь его убивать.

Молниеносно взмахнув пистолетом, он переводит дуло на Люция, но тот выглядит вполне спокойным, разве что несколько удивленным и разочарованным, словно ожидал большего от своего приспешника. В следующее мгновение – быстрее, чем Консальво успевает что-то сказать, – из ладони Люция вылетает нож, которым он только что раскромсал мне запястье, и вонзается прямо в шею Консальво, который с воплем валится на колени. Лео реагирует молниеносно, хватая пистолет, выпавший из ослабевших пальцев лодочника, но уже слишком поздно. Люций скрылся в конце переулка, исчезнув за углом.

Я смотрю, как удаляется спина Люция, а пустота во мне разрастается с каждым его шагом. Словно до этого меня с моим зодиаком еще связывала тоненькая ниточка. И чем дальше он отходит, тем слабее становится это чувство…

Услышав булькающий звук, я оборачиваюсь. Лео так и стоит с пистолетом, целясь в пустой переулок. Консальво у его ног трясется, прижимая ладони к тому месту, где в его горле застрял нож Люция. Стиснув зубы, я поднимаюсь и подхожу к ним, а затем опускаюсь на землю перед Консальво. Он все еще жив, несмотря на свою рану: кровь стекает по его плечу, а каждый вдох будит в горле пугающее бульканье.

– Мне очень жаль, – вымученно произносит он. Я склоняюсь над ним, встречая абсолютно разбитый, разочарованный взгляд.

– Тш-ш, не разговаривай! Дай мне взглянуть, может, я смогу как-то тебе помочь…

Лео опускается на колени рядом со мной, но, увидев рану, только качает головой.

– Сонная артерия, – бормочет он по-немецки, чтобы не пугать Консальво. – Мы уже ничего не сможем для него сделать.