"Ничего особенного", - сказал кот - Майкл Суэнвик

– Не сомневаюсь.

– Но сам-то не знаешь?

Второй бродяга промолчал. Они брели по промерзшим немецким полям. Зима почти так же сурово обошлась с окружающей местностью, как война – с землями на востоке. Она испортила дороги, и разрушила мосты, и сломала крыши, и если в этих полях и имелось какое-нибудь жилье, оно было погребено под ледяными покрывалами. Стерня под ногами хрустела, как стеклянная, сильно затрудняя ходьбу. Но главные дороги были забиты беженцами, а поскольку двое бродяг двигались в противоположном направлении, к фронту, то идти по ним означало бы привлекать к себе совершенно ненужное внимание.

– Риттер! – сказал первый бродяга.

– М-м-м?

– Ты помнишь инструкции?

Риттер остановился:

– Конечно. А ты?

– О, конечно, помню. Только не верю я больше в них. Мы идем уже столько времени, что вся жизнь представляется мне сном. Иной раз я даже не могу вспомнить, куда мы направляемся. – Риттер ничего не сказал, и его спутник отвернулся. – Давай-ка не будем торчать здесь, на открытом месте, а то как бы казаки не заметили.

Они двинулись дальше. Торчавшее далеко впереди облетевшее дерево, немного разбавлявшее однообразный пейзаж, медленно двигалось им навстречу, а потом стало так же медленно уползать назад.

– Риттер?

– А?

– Я называю тебя по имени, как подобает доброму товарищу. Почему ты не обращаешься ко мне так же?

Риттер снова остановился.

– Хороший вопрос, – сказал он. – Просто отличный! – В его голосе прорезался гнев. – Дай-ка я сам спрошу тебя кое о чем. Почему ты не знаешь ни нашего задания, ни нашего места назначения, ни даже своего имени? Почему все так тихо и спокойно? Почему мои ноги совершенно не устали от такого длинного перехода? Почему небо так похоже на оштукатуренный потолок? Почему я не могу запомнить черты твоего лица? Почему ты не высокий, не маленький, не толстый, не тощий, не рыжий, не белесый? Вообще кто ты такой и какую игру ведешь со мною?

Никогда не следует произносить слово «сон» – сказал женский голос.

Дело не в этом. Когда я попытался выяснить, кто такой его спутник, что-то назвало меня самозванцем.

Как бы там ни было, этот сеанс окончен.

Все почернело.

Очнувшись, Риттер обнаружил, что лежит под толстым пуховым одеялом в спальне с желтыми стенами и зеленым бордюром, с расписанным цветами кувшином на умывальном столике и полузакрытым занавесками окном, за котором лежал зимний пейзаж. Около окна, глядя на улицу, стоял, сложив руки за спиной, приземистый мужчина с такими широкими плечами, каких он никогда не видел ни у одного представителя рода человеческого. В деревянном кресле сидела старуха с пяльцами в руках и вышивала мелкими стежками, заканчивая каждый из них резким рывком.

– Где я? – спросил Риттер, чувствуя в голове тупую боль.

– В безопасном месте, – с улыбкой сказал, повернувшись, мужчина. Лицо его оказалось круглым и добродушным. Глядя на него, хотелось ему верить. – Среди друзей.

– А. – У Риттера сердце оборвалось. – Понятно. – Он закрыл глаза. – По крайней мере, я все же перешел линию фронта.

– И это очень плохо, – ответила старуха. – Мы уже решили было, что вы агент британской «Сикрет сервис». Одного вашего присутствия здесь в гражданской одежде достаточно для того, чтобы вас казнили как иностранного шпиона.

– Я гражданин Германии на австро-германо-баварской территории, – сказал Риттер, чуть заметно повысив голос. – И имею право находиться в своей родной стране.

Мужчина с мягкой укоризной покачал головой:

– «Вашей родной страны» уже несколько недель не существует. С точки зрения закона вы партизан-националист из крайних западных провинций Монгольской империи. Но мы свернули не в ту сторону. Попробуем начать сначала. Мы с доктором Нергюй – психиатры. Мы развернули программу сновидческой терапии, основанной на получении от вас информации, которая будет затем использована для излечения вас от бездумной преданности анахроничному и дисфункциональному режиму, а затем и искренней переориентации вас на нашу сторону.

– Это невозможно, – уверенно сказал Риттер.

– Смотрите на нас с Борсуком как на разрушителей плотин, – сказала доктор Нергюй. – Мы бурим скважину за скважиной без каких-либо видимых результатов, пока наконец сквозь одну из них не просачивается единственная капля воды. Через некоторое время еще одна, потом еще и еще, и вдруг, совершенно неожиданно, стена рушится, и озеро, запертое плотиной, вырывается наружу и затапливает все, что находится ниже.

– Впрочем, хватит разговоров на сегодня. – Борсук похлопал Риттера по плечу. – Спите, мой друг. Нам предстоит тяжелая работа. Очень тяжелая.

И, совершенно против воли, Риттер почувствовал, что проваливается в темноту, в глубины сна. Ему показалось, что где-то далеко-далеко в дебрях ночи кто-то или что-то ищет его. Это почему-то казалось важным.

Во сне Риттер стоял в по-старинному чопорном, обшитом дубовыми панелями кабинете сэра Тобиаса Гракхуса Уиллоуби-Квирка. На столе, отделявшем его от хозяина кабинета, были разложены одежда и имущество нищего.

Сэр Тоби жестом указал на потрепанную одежду.

– Хоть это все и кажется лохмотьями, на самом деле одежда очень хороша. Пальто из отличного плотного сукна, даже заплаты. Даже промокнув насквозь, оно все равно будет сохранять тепло. Башмаки вроде бы совсем разбиты, но на самом деле изготовлены по вашей мерке. Они промазаны свечным воском, чтобы не промокали, – так издавна поступали бродячие мастеровые. В шнурки вставлены отрезки рояльной струны, из которых можно сделать хоть ловушку, хоть удавку. Огнестрельное оружие вам давать нельзя – будет вызывать слишком большие подозрения. Так что вы возьмете это. – Он двумя пальцами поднял со стола обычный кухонный нож. – Шеффилдская сталь. Старый, зато острый. Деревянная рукоятка расколота, смотана холщовой лентой и выглядит самодельной. Но в драке на этот нож можно положиться.

– Я вижу, мне предстоит какое-то серьезное путешествие, – сказал Риттер. – И куда же именно вы хотите меня направить?

– Я посылаю вас с напарником на континент, за линию фронта. Там вы встретитесь с участником Сопротивления, который располагает важной для нас информацией. – Сэр Тоби извлек конверт, и Риттер, преодолев странное, ничем не объяснимое нежелание, открыл его и прочел записку. В ней содержались лишь имя, адрес и дата.

– Это все?

Сэр Тоби взял у него из рук конверт.

– Я опасаюсь давать вам больше необходимого минимума информации. Вдруг вы попадете в плен.

– Я не попаду в плен. Но даже если такое случится, уверен, что мне удастся сбежать.

– О? – Сэр Тоби положил руки на стол и подался вперед. Его глаза сверкнули. – Как же?