Мир вне закона - Илья Новак

Я еще раз глотнул.

– Уиш, мать-перемать, мы пытаемся помочь тебе!

Опьянение не наступало, но затошнило так, что я лишь с трудом смог удержать свой желудок от выворачивания наизнанку. Табурет под ногами ходил ходуном, слезы текли из глаз, тут же смешиваясь с потом.

Я сглотнул и прошептал:

– Чоча, это ты?

– Конечно, это я!

Мне показалось, что я вижу в щелях между досками какое-то движение.

– Салоник, – прошептал снизу фенгол Смолкин. – Я успел схватить ваш план и нашел на нем лаз, ведущий в камеру, где сидел ваш товарищ. Вдвоем мы разыскали подземный ход, ведущий под этот помост. Он стационарный, стоит здесь давно и…

Увидев, что я перестал пить, Полпинты встрепенулся и шагнул в виселице. Я поспешно приложился к кувшину. Затошнило сильнее прежнего, и я понял, что сдерживать все более настойчивые позывы организма больше не смогу.

– Перед тем как из-под тебя выбьют табурет, крикни. Что-нибудь вроде «готов!» или «давай!». Чтоб неожиданно было. Ошарашишь палача, я попытаюсь проломить доски, а летяга перережет веревку. Понял?

– Я понял, но…

– Ладно, хватит, Рыжий, – сказал Полпинты, протягивая руку. – Печень кровью обливается, когда вижу, как ты выхлебываешь мой райский напиток. Пора кончать со всей этой комедией…

Кричать? Я решил, что есть метод более действенный, согнул руку так, чтобы горлышко прижалось к подбородку, а затем резко разогнул ее, разбив кувшин о голову Полпинты. Он отшатнулся, крякнул и упал на спину. Одновременно с этим ноющая боль пронзила мой живот, и в глазах потемнело.

Пойло, бурля, вскипело в желудке и подступило к горлу. Я попытался согнуться, чтобы уменьшить жгучую боль, и тогда петля впилась в шею, а табурет зашатался особенно сильно и накренился, встав на две ножки. Я балансировал на краю.

– Какого обаянья гибнет ум, – прозвучало в голове.

– Начнешь падать – кричи, – донеслось снизу.

– Падать?! – истошно взвизгнул я, и после этого табурет наконец вылетел из-под моих ног. – Да я уже лечу!!!

Боль в желудке оказалась ничем по сравнению с той болью, которая раскаленным железным обручем сжала шею, выдавливая язык изо рта, а глаза из глазниц. Шум толпы и дробь барабанов взметнулись волной и смолкли. Я услышал отчетливый хруст. Замковый двор и сам Зеленый замок ослепительно сверкнули, дрогнули, подернулись пеленой и начали сереть, уплывать куда-то. Мир Ссылки потускнел и растаял.

Потом в звенящую тишину умирающей реальности ворвался грохот. Из-под моих судорожно дергающихся ног во все стороны разлетелись доски, образовав темное отверстие. Оттуда выплыл фенгол Смолкин с ножом в руке, а следом появилась голова Чочи Пат-Рая. За ухом прошелестело, веревка дернулась, и сила, удерживающая меня в воздухе и уже превратившая шейные позвонки и гортань в кашу, исчезла.

Я рухнул вниз. Чоча подхватил меня и поставил на землю ниже висельного помоста. Я слабо отпихнул его плечом и упал на колени, судорожно сглатывая. Стало темнее – сверху опустился фенгол. Чоча выхватил у него нож и полоснул по веревкам, стягивающим мои руки. Я выпучил глаза, страстно мечтая вдохнуть.

Воздух прорвался в легкие, наполняя их великолепной жгучей болью. Я всхлипнул, уперся ладонями в землю, и тогда меня наконец стошнило.

– Уиш, надо идти, – донесся голос Чочи. – Сейчас они сообразят, что к чему, и прибегут сюда.

Я кивнул, отчего шею вновь пронзила молния боли, и не слишком успешно попытался встать. Чоча схватил меня под мышки, рывком поднял и потянул вперед.

– Не… а… до!.. – выдохнул я. – Са… ам!..

Он продолжал вести меня. Пока я, то и дело спотыкаясь, переставлял непослушные ноги, картина окружающего медленно доходила до моего сознания.

Мы находились в узком коридоре с земляными стенами. Он заканчивался под висельной платформой, а начинался, судя по всему, где-то под донжоном. Потолок низкий, приходилось нагибаться. Фенгол Смолкин летел впереди, то и дело оглядываясь.

– Сам, – повторил я уже внятнее. – Сам пойду.

Чоча глянул на меня и отступил. Пошатнувшись, я взмахнул руками, но все-таки устоял и побрел на полусогнутых ногах, качаясь из стороны в сторону.

– Как наемники… взяли тебя? – спросил я. Слова дались с трудом.

– Окружили Невод. Многим удалось уйти по воде, а я не смог из-за ноги. Рыбаки очень злы, большинство наверняка пришло сюда, чтобы отомстить. Да и горожане не любят Гленсуса. После того шума, что мы устроили в Леринзье, паучники тоже возмущены. А Свен приказал открыть ворота и напустить полный двор народа, чтобы устроить из твоей казни спектакль…

– И мои соплеменники уже здесь, – заявил Смолкин.

Пат-Рай проворчал:

– Главное, меня интересует – где сестра?

Я собрался ответить, но тут в коридоре стало темнее, сзади послышались возгласы. Фенгол оглянулся и охнул:

– Наемники!

Раздался топот ног.

– Быстрее! – Чоча подтолкнул меня, и я чуть не упал. – Мы спустились в этот коридор из вертикальной шахты. Она дальше, но по дороге была одна дверь… Где-то справа…

– Вот! – подал голос Смолкин, замедляя полет.

Чоча повернулся и ударил кулаком по засову на узкой двери. Засов рывком сдвинулся наполовину.

Привалившись к стене, я повернул голову. По коридору к нам трусили несколько наемников, пытаясь на ходу прицелиться из самострелов. Позади них в пролом спрыгивали другие. Чоча опять толкнул засов и со второго раза сдвинул его до конца. Распахнув дверь, Пат-Рай схватил меня за шиворот и выволок из коридора. Смолкин заплыл следом. В этот момент к нам из полутьмы прилетела первая стрела, но Чоча с треском сломал ее захлопнувшейся дверью и налег всем телом на внутренний засов.

Мы очутились в просторной ротонде, озаренной мягким голубым светом, проникающим откуда-то из-под высокого невидимого нам потолка. Здесь тянулись деревянные мостки и несколько узких винтовых лестниц.

– Это внутренняя шахта донжона, – сообщил сверху фенгол, разворачивая план. – Центр Зеленого замка. Сюда сходятся все потайные ходы. – Его голос сопровождало гулкое эхо.

– Чоча, я видел Лату, – произнес я. – Она стояла на балконе вместе с Гленсусом.

– Где?

– Балкон на первом этаже той пристройки с лабораторией.

В дверь с силой ударили, петли затрещали.

– Ищи, летяга! – приказал Чоча.

Смолкин с шелестом повернул план.

– Балкон на первом этаже… Э… северная пристройка, – пробормотал он. – Сейчас, сейчас…

Удар в дверь повторился.