Гнев ангелов - Сидни Шелдон

– Я еду, Майкл.

Она одела халат, спустилась в кухню и приготовила себе чашку крепкого горячего кофе. Она пила кофе, размышляя о случившемся. Три свидетеля… И все прекрасно его видели…

Она взяла трубку и набрала номер.

– Дайте мне отдел новостей.

Дженифер говорила быстро:

– У меня есть для вас информация. Парня по имени Эдди Сантини взяли на грабеже. Его адвокат – Дженифер Паркер. Она старается выручить его. Потом она позвонила еще в две газеты и на телестудию. После этих звонков она посмотрела на часы и сделала глоток кофе. Нужно было дать время репортерам, чтобы добраться до участка на 52-ой улице. Потом она поднялась наверх и оделась.

Перед уходом она зашла в комнату сына. Он крепко спал. Скомканное одеяло лежало в стороне. Она осторожно поправила одеяло, нежно поцеловала его в лоб и на цыпочках направилась к двери.

– Ты куда?

Обернувшись, она ответила:

– Я иду работать. Спи. – Который час?

– Четыре часа.

Он хмыкнул.

– Странное время работы для леди…

Она подошла к кровати.

– И самое время спать для мужчины.

– Мы посмотрим финал по баскетболу завтра вечером?

– Обязательно. Спи.

– О'кей, мам. Желаю успехов. – Спасибо, дружок.

Несколько минут спустя она в своем автомобиле направлялась к Манхэттену.

* * *

Когда она прибыла на место, ее поджидал одинокий репортер из «Дейли Ньюс». Он посмотрел на нее и сказал:

– Так это правда? Вы действительно взяли дело Сантини?

– Откуда вам это известно? – потребовала она ответа.

– Птичка нащебетала, адвокат!

– Вы понапрасну тратите время. Никаких снимков!

Она вошла вовнутрь и стала оформлять залог, стараясь затянуть эту процедуру до прибытия нужных людей. Когда она убедилась в присутствии телеоператора и фотографа из «Нью-Йорк Таймс», то решила, что представителей из «Пост» можно и не ждать.

Дежурный полицейский капитан сказал:

– Там газетчики и люди с телевидения, мисс Паркер. Вы можете воспользоваться черным ходом, если хотите.

– Все в порядке, – сказала она, – я разберусь с ними.

Она вывела Эдди в коридор, где их поджидали репортеры, и сказала:

– Смотрите, господа, никаких снимков!

И отошла в сторону, пока они занимались своим делом.

Один репортер спросил:

– Что заставило вас заниматься таким незначительным делом?

– Узнаете завтра… А пока я попросила бы вас не пользоваться этими снимками.

Другой репортер выкрикнул:

– Да что вы, Дженифер! Разве вы не слышали о свободе печати?

* * *

В полдень ей позвонил Майкл Моретти. В его голосе чувствовался гнев. – Ты видела газеты?

– Нет.

– Фото Эдди на первых полосах и в теленовостях. Я не просил тебя превращать это дело в цирк.

– Я знаю, что ты не говорил об этом. Это целиком моя идея.

– Боже! Какой же в этом смысл?

– Смысл, Майкл, в этих трех свидетелях.

– Не понимаю…

– Ты сказал, что они его хорошо видели. А теперь, когда он явится в суд, чтобы опознать его, им придется доказывать, что они не видели его фотографий в газетах и на телевидении…

Последовало долгое молчание, потом он произнес восхищенно:

– Я – сукин сын…

Дженифер рассмеялась.

* * *

После полудня, когда она вошла в кабинет, Кен Бейли уже поджидал ее. Взглянув на его лицо, она сразу поняла, что что-то случилось.

– Почему вы не сказали мне? – требовательно спросил он.

– О чем?

– О вас и Майкле Моретти…

Она с трудом сдержала готовое сорваться с ее губ выражение. Сказать, что это не его дело, было слишком легко. Кен был ее другом, он имел право знать… И в какой-то мере это было и его дело. Она все помнила. И крошечную комнатку, которую они делили, и то, как он помогал ей… «Один из моих друзей-законников предложил мне доставить по адресам несколько судебных повесток, но у меня нет времени. Он платит по двенадцать пятьдесят за каждую повестку плюс транспортные расходы. Не займетесь ли вы этим?…»

– Кен, давайте не обсуждать это…

Его ответ был наполнен холодной яростью:

– А почему бы и нет? Все говорят об этом! Все знают, что вы – девочка Моретти.

Его лицо побледнело.

– О, боже!… Моя личная жизнь…

– Он живет в сточной трубе, и вы провели эту трубу сюда. Вы заставляете нас работать на Моретти и его бандитов. – Прекратите!

– Хорошо… Это все… Я ухожу…

Это для нее был удар.

– Вы не можете уйти. Вы неправильно думаете о Моретти. Если бы только вы встретились с ним, вы увидели бы…

Произнося эти слова, она сразу же поняла, что совершила ошибку. Он грустно посмотрел на нее и сказал:

– Да, он действительно завладел вами… Я помню девушку, которая знала, кто она есть. Эту девушку я и хочу запомнить… Попрощайтесь за меня с Джошуа…

И он вышел.

Слезы подступили к ее глазам и горло сжало так, что стало тяжело дышать. Она уронила голову на стол, стараясь заглушить боль.

Когда она открыла глаза, было уже темно. Она подошла к окну и посмотрела на город, раскинувшийся внизу. Он был похож на ночные джунгли, где лишь свет затухающего костра помогает отогнать надвигающийся страх. Это были джунгли Майкла Моретти. И дороги обратно из них не было.

Дворец в Сан-Франциско был сумасшедшим домом, заполненным шумными, непрерывно болтающими делегатами со всей страны. Трое из них добивались выдвижения в кандидаты на пост президента, причем каждый одержал победу на предварительных выборах. Но звездой, затмившей всех, был Адам Уорнер. Его партия наконец получила человека, которого с гордостью можно было продвигать вперед.

Нынешний президент, лидер оппозиционной партии, не пользовался популярностью. Большинство людей считали его слишком инертным.

«Если ты только не вынешь свой член и не помочишься перед камерой, снимающей новости, ты будешь следующим президентом США» – сказал Адаму Стюарт Нидхэм.

* * *

После избрания его кандидатом Адам полетел в Нью-Йорк на встречу с Нидхэмом и несколькими влиятельными членами партии. На встрече присутствовал также Блер Роман, глава второго по величине рекламного агентства в стране.