Тайны Древнего Лика - Алексей Корепанов

Десять раз по десять пальцев — это сотня. Это — сила.

«Только бы поняли, — подумал пилот, обводя взглядом непроницаемые лица. — Вот дьявол, словно маски нацепили… Сообразили — или не дошло?»

Был у него и запасной вариант. Если ситуация станет явно угрожающей, эта горстка немолодых людей вряд ли сможет помешать ему быстренько-быстренько покинуть храм. Правда, его бегство, конечно же, будет воспринято как слабость. Но лучше все-таки иметь запасной вариант, чем не иметь никакого.

«Вот ведь истуканы! — Пилот занервничал. — Повторить?»

Но повторить Торнссон не успел. С шорохом отворились скрытые каменной чашей двери. От воздушной струи качнулось пламя факелов, и почти уже догоревший костер выбросил вверх огненные лепестки.

Жрецы, как по команде, повернулись в ту сторону, и пилота вновь словно окатила горячая волна. Ему было ясно, что это вернулся гонец. И, разумеется, вернулся не один.

Кого же он привел — группу захвата?

Свен Торнссон стоял, опустив руки, и прислушивался к шагам тех, кто шел сюда от дверей. Он не боялся, — но и безмятежным спокойствием назвать его состояние было никак нельзя…

Флоренс не испытала каких-то особых эмоций, когда разглядела в слабом свете, исходящем от стен зала, кто именно приближается к ней. Чувства ее можно было бы сравнить с безнадежно увядшими цветами, которые — поливай не поливай — уже не вернуть к жизни. А вот Алекс Батлер последние несколько метров не то что пробежал — пролетел и стиснул Флоренс в объятиях с такой силой, с какой еще никогда никого не обнимал.

— Господи, Фло!.. Господи!.. — срывающимся голосом приговаривал он, прижимая безучастную Флоренс к груди. — Живая…

— Пусти, мне больно.

Она попыталась оттолкнуть ареолога, и тот наконец разжал руки. Отступил на шаг и оглядел ее с головы до ног, будто все еще не веря, что это не мираж, не призрак, а самая настоящая Флоренс Рок. Ложбину с хрустальным черепом за ее спиной Батлер не замечал. Он ничего сейчас не видел, кроме невысокой женщины со слегка отрешенным лицом и потускневшими, словно подернутыми патиной, глазами.

— Я теперь тебя ни на шаг не отпущу, — заявил ареолог, не сводя с нее взгляда. — Свен остался в пирамиде, мы с тобой угодили в какую-то чертовщину, в кисель… Я уже думал: «Все, конец!» А очухался в какой-то норе, голова тяжелая, как с похмелья… Бродил, сам с собой разговаривал… Свена искал, да где там… Тут такие лабиринты… И вдруг — как в кино: ступеньки, коридорчик… и наконец-то просторный зал, а то я уже начал побаиваться приступа клаустрофобии. И посреди зала — ты… Как ты здесь очутилась, Фло? Где ты ударилась? У тебя ссадина на лбу…

— Не знаю, — не сразу ответила Флоренс, глядя мимо ареолога. — Не помню. Я, наверное, всю жизнь здесь была, с самого рождения. И вся моя жизнь мне просто чудилась.

Она не собиралась рассказывать Батлеру ни о Леопольде Каталински, ни о своем походе в лагерь, ни о том, что модуль уже покинул Марс. Зачем? Зачем кому-то еще знать о вещах, которые неинтересны теперь и ей самой?

— Да брось ты! — махнул рукой Батлер, но получилось это у него как-то неубедительно.

Он вдруг вспомнил, что в том белом помещении с бассейном нанотехнолог была без фонаря. А теперь фонарь висел у нее на груди.

— Ты нашла свой фонарь, Фло?

— Почему ты называешь меня Фло? — вопросом на вопрос ответила она, по-прежнему рассеянно и равнодушно созерцая пространство за плечом ареолога. — Я не Фло. Я не знаю, как меня зовут, и зовут ли как-нибудь вообще. Можешь называть меня, например, Юлалум. «Вот могила твоей Юлалум…» — Флоренс театрально повела рукой.

— Ничего, это пройдет, — после некоторой заминки бодро заверил ее Алекс, стараясь сохранить прежнее выражение лица. — Ты угодила в какую-то переделку, это синдром. Хоть я и не психолог, но точно тебе говорю: это синдром. Синдром Сфинкса. У тебя сработала психологическая защита, только и всего. Механизм замещения. Все развеется, Фло, это всего лишь вопрос времени. — Он тронул ее за рукав. — Пойдем, присядем вон там, у стеночки. Посидим, поговорим. Не знаю, как ты, а я здесь уже все ноги истоптал. Пойдем. Может, и Свен сейчас нам на голову свалится.

Он направился к слабо светящейся стене, так и не обратив внимания на закатившееся в ложбинку хрустальное творение неведомых мастеров, и все говорил, говорил и говорил, буквально из кожи вон лез, чтобы показать: все нормально, все в порядке, никаких проблем нет и мир прекрасен. Флоренс последовала за ним с таким же безразличием, с каким тень сопровождает своего хозяина. Слова ареолога сливались в ее голове в невнятный гул, подобный гулу далекой автомагистрали, и не имели никакого значения.

«Слова, слова, слова…» — подумала она и едва заметно улыбнулась.

Притворившаяся Вселенной пустота незаметно свернулась в совсем небольшой кокон, и находиться в этом коконе было не то чтобы приятно, но — удобно…

— Между прочим, заметила? Эхо тут совсем не откликается, — прорвались сквозь кокон слова ареолега, который уже устроился на полу у стены. — Садись.

Он похлопал ладонью рядом с собой, и Флоренс покорно села, чуть поморщившись от боли, и прислонилась к стене.

— А вообще здесь жутко интересно, это какая-то постоянно меняющаяся система, именно система! И она функционирует, она реагирует на наше присутствие. Мы со Свеном тут такого навидались…

Батлер говорил без умолку, изливал словесные потоки… Что-то о египетских мумиях… о пирамидах… об открывшихся переходах откуда-то куда-то…

Флоренс почти не слушала его, не воспринимала смысл произносимых слов. Она свернулась клубком в своем невидимом коконе и чувствовала, как медленно превращается в дым. Но ареолог не дал ей превратиться до конца.

— Фло, не отключайся, слушай меня! — Он потряс ее за руку. — Отключаться нельзя, можешь не вернуться. Напрягись, Фло, сосредоточься, слушай меня! Через силу слушай! Поможет, я знаю — меня когда-то так вытаскивали, когда молодым и глупым был… Сосредоточься, слушай, я тебе еще много чего нарассказываю. Вот увидишь, поможет. Хорошо?

— Хорошо, — впервые взглянув ему в глаза, согласилась она, и у Батлера мурашки поползли по спине от этого странного взгляда непохожей на саму себя Флоренс Рок. — Ты расскажешь, а потом я уйду, ладно?

— Куда уйдешь? — растерянно спросил Батлер.

Флоренс, не отвечая, поежилась и спрятала руки в карманы комбинезона, словно ей вдруг стало холодно.

«Плохо дело, — подумал ареолог, озабоченно глядя на нее. — Тормошить ее надо, тормошить!»

— Ладно, — кивнул он. — Там видно будет. Я тут порылся в памяти, благо времени хватало. Очень любопытные совпадения! Вот послушай. Когда начали раскопки Большой пирамиды в Толлане, столице тольтеков — это в Мексике, — то нашли несколько золотых предметов. А потом рабочие — местные индейцы — отказались копать дальше. Они говорили, что пирамида стоит на поле из золота. А холм с пирамидой с незапамятных времен назывался у них Эль Тесоро, то есть «Сокровище». Поле из золота, понимаешь? И здесь у нас тоже — поле из золота. Интересно, да? Что это — отзвуки марсиан? Они, вероятно, не только в Вавилоне и Египте побывали. Смотри: четыре статуи воинов в Толлане стояли на вершине пирамиды Кетцалькоатля и держали крышу Небесного Балдахина. А в египетской мифологии небо держали с четырех сторон света четверо сыновей Гора — Гора, Фло! У индейцев — Пернатый Змей, а у египтян — Крылатый Змей, он помогал умершим фараонам переноситься в царство бессмертных богов…