Ученица чародея - Хельга Блум

Может быть, пора остановиться и не ковырять тупым ножом чужие раны, но я не могу. Мне необходимо докопаться до истины. Атрей слишком дорог мне, чтобы я могла позволить себе роскошь неведения. И с каких это, интересно, пор он мне дорог? Важен. Да. Этот человек учит меня и естественно, что он важен для меня. Главное не привязываться, потому что ничего хорошего из этого не выйдет.

- Она. Это была она. Женщина, которую я любил, и которая, как я думал, любила меня. Мы занимались исследованиями, нам хотелось узнать больше о сигилах и о том, можно ли их использовать без вреда для мага. Мы жаждали расширить границы привычного.

- Но вы ведь смогли помочь Аве, используя природную магию! Вы ведь это сделали!

- И это был эксперимент, если вы помните. Я не был уверен, что он увенчается успехом. Природная магия слишком нестабильна.

- И что же, - возвращаю разговор в прежнее русло, - эта женщина с помощью ритуала лишила вас половины магии?

- О, мы долго экспериментировали, искали разные пути, разные источники для подпитки сигила: амулеты, магические кристаллы и ещё много всего. В какой-то момент мы почти разочаровались в том, что делаем и тогда я предложил искать другие пути и обратиться к природной магии,  но Одетта нашла иной выход. Ей надоели бесконечные эксперименты и вечера в лаборатории, она хотела блистать. Я ведь был довольно сильным магом. Выше среднего уровня.

Чародей замолкает и вглядывается в ночь. То ли ищет там призраков прошлого, то ли наоборот, ищет спасения от них.

Картинка, наконец, складывается. Вот почему Атрей спрятался в глуши и живёт здесь, вот почему он долгое время восстанавливался в замке лорда Хартманна, вот почему он так устает после ритуалов. И вот кто такая Одетта, которую упомянул лорд.

- Тот вечер был великолепен. Мы сделали перерыв в работе и пошли в оперу. Одетта наслаждалась музыкой и яркими красками света. Вернувшись домой, она долго уговаривала меня бросить бесперспективные исследования и пойти иным путём. Пара-тройка беспечных магов и у нас будет всё, чего душа пожелает.

- Погодите, если Одетта хотела отобрать магию у кого-то, разве она не боялась, что эти люди найдут на неё управу?

- Чары забвения и эти бедолаги будут уверены, что их лишил магии несчастный случай.

Жуть какая!

- И что вы ей ответили?

- Отказался, конечно. Я ведь не такой, это же бесчестно и подло, - с горькой издёвкой говорит он. – А утром я проснулся почти без магии. Одетта подлила мне сонное зелье и провела ритуал. Она оставила мне немного, этого хватает, чтобы варить зелья и колдовать (правда не слишком много и не так часто, но всё же). С помощью амулета, увеличивающего силы, я могу проводить ритуалы и сумел даже сделать Аву привидением. Правда, закон сохранения энергии не обманешь и после любого ритуала, требующего сильного выплеска магии, я вынужден какое-то время восстанавливаться.

- А почему вы не заставили Одетту вернуть вам магию?

- Это невозможно. Оказалось, что моё магическое ядро отторгает любую энергию извне. Такая вот забавная индивидуальная реакция организма.

- Эээ, правда? Прямо невероятная? – недоверчиво переспросила Эмма.

- Ну, разумеется! Такой живой ум, такая грация.. – мечтательно выдохнул Александр.

Околдовали, - подумала она. Другого объяснения быть не может. Хотя нет, может. Шел, споткнулся, упал, ударился головой и теперь несет какую-то чушь.

- Александр, может быть, вы отойдете со мной на минутку? Хочу обсудить с вами один деликатный вопрос, - сквозь зубы улыбнулась Эмма.

- Это действительно необходимо? – не слишком хорошо скрывая недовольство, поинтересовался он.

- Совершенно необходимо, - кивнула Эмма.

- Ну ладно, только побыстрее, пожалуйста. Арнелла как раз рассказывала мне о выставке, которую посетила, когда была в Золленбурге. Невероятно интересно. Она так тонко воспринимает искусство, так остро чувствует настроение художника.

- О, да. Я и не сомневалась, - каждой клеткой тела источая сарказм, пробормотала она, отходя вместе с восхищенным джентльменом в сторонку. – Арнелла действительно просто чудо. А скажите, пожалуйста, что вы делали в мое отсутствие? Может быть, что-нибудь ели или пили?

Эмма не без оснований подумала, что вряд ли Арнелла обладает магическими способностями, а потому скорее всего опоила его каким-то зельем. Не то чтобы это было ее дело, но чисто по-человечески неприятно видеть, как кого-то одурманивают любовными напитками. 

- Не понимаю, какое это имеет отношение к вам, но да, мы с Арнеллой прекрасно провели время за чудесной беседой и бокалом лимонада.

- Отчего же лимонада? – ухватилась за эту фразу Эмма, которая хоть и не интересовалась никогда магией – нет уж, оставьте эти штучки Лии – но знала, что большинство зелий не сочетаются с алкоголем. – Разве на празднике не подают вина?

- Арнелла избегает алкоголя, а я решил составить ей компанию. Естественно, что такая утонченная леди не станет пить напитки, дурманящие разум.

- Ага, естественно, - напряженно размышляя, кивнула она. – Александр, а вы не находите странным, что так внезапно смогли оценить многочисленные достоинства госпожи Норбрехт?

- Да, это очень странно, - серьезно подтвердил он.

Эмма вздохнула с облегчением. Кажется, разум возвратился к нему.

– Странно, что я так долго был глух и слеп.

- Ага, точно. Послушайте, праздник подходит к концу и я очень устала. Может быть вы проводите меня домой?

Лицо Александра красноречиво отражало, через какие адские муки он проходит сейчас. Джентльмен в нем был твердо убежден, что даму, с которой он пришел на вечер, необходимо сопроводить домой и поступить иначе было бы свинством, но Арнелла! Арнелла Норбрехт занимала сейчас все его мысли.

- Да, разумеется, - наконец вымученно улыбнулся он. Определенно, воспитание возобладало над эмоциями. – Я сейчас попрощаюсь с Аренеллой и буду счастлив препроводить вас под сень отчего дома.

Поворковав с рыжеволосой красавицей несколько минут, Александр вернулся к Эмме и сообщил, что Арнеллу необходимо доставить к родным, поскольку она все еще очень слаба. Эта девушка прекрасна и хрупка, как цветок вишни!

Транспортировка несчастной девы целиком и полностью завладела вниманием Александра. Они трижды останавливались посидеть на скамейке, потому что у нее кружилась голова, когда Александр ее нес. Напоследок он шепнул ей несколько слов, девушка стыдливо опустила ресницы и робко кивнула и на этом все закончилось. Александр с видом приговоренного к казни вернулся к Эмме и они тронулись в путь. Дорогой он так рьяно восхвалял многочисленные достоинства Арнеллы, что Эмма перестала вслушиваться и только кивала во время пауз.