Воин Сновидений - Ирина Сербжинская

– Помоюсь в реке.

– Какой же толк от мытья в холодной воде? – кисло спросила она.

– Пусть хоть так, – поспешно перебил Никита. – А то еще передумает.

Сати посмотрела на волну, набегающую на песчаный берег, и махнула рукой.

– Мойся в речке, черт с тобой…

Послышалось сосредоточенное сопение и шуршание.

– Жаль, у вас тут не растет мыльный корень! Вообще, к слову сказать, мытье…

Сати растерянно заморгала глазами:

– Ты что, раздеваешься?

– А у вас моются одетыми? – удивился в свою очередь Джулис. – Конечно раздеваюсь.

Сати забеспокоилась.

– При мне? Ну Никита-то ладно, но я же… Я-то некоторым образом… э… А у нас мужчины не раздеваются при…

Шуршание прекратилось.

– Какая разница? – осведомился Джулис. Никита фыркнул, сдерживаясь из последних сил. – Ты же все равно меня не видишь. Проклятая невидимость! – воскликнул «раб лампы» с досадой. – Ты лишена возможности полюбоваться моей красотой, ведь я уверен, нечасто тебе выпадало подобное удовольствие! Ты бы оценила по достоинству мои…

Сати покосилась на сисадмина.

– Ты что, снял с себя всю одежду? Совсем всю?

– Совершенно! – горделиво ответил невидимка. – Жаль, ты не видишь мои мускулистые плечи, руки, ну и, гм… все остальное. – Он многозначительно умолк.

Никита захохотал во все горло.

– Что смешного? – накинулась на него Сати. – Сам подумай, а если Тильвус расколдует его сейчас? Именно в этот момент?! А он, скажем прямо, не совсем одет!

– «Именно в этот момент, именно в этот момент»! Да ты будешь вспоминать прекрасное зрелище до конца своих дней! Знала бы ты, чего ты лишена по причине моей невидимости! Нет, пора, пора домой, где дожидаются меня прелестнейшие из женщин! Если б мой друг Тильвус не был так поглощен распутываем заклятия сновидений, он поспешил бы мне помощь, я снова бы стал видимым и отправился в Доршату. Какая досада, что он так занят!

Послышался плеск и довольное фырканье.

– Ух, холодновато… Если ты меня увидишь сейчас, это будет лучший миг в твоей жизни! – самодовольно продолжал Джулис. – Есть на что посмотреть, есть!

Сати сердито взглянула на Никиту, который покатывался со смеху.

– Хватит ржать! Я вовсе не желаю любоваться прелестями заезжих магов. И, кстати, надо бы ему гардеробчик обновить, что ли? Попроси ребят из своего отдела, пусть шмоток притащат. Рубашку там, джинсы… Эй, раб лампы, какой у тебя размер?

Плеск воды прекратился.

– Чего?

– Размер, размер… ну какого ты роста?

– О! – В голосе Джулиса послышалось воодушевление. – Я – высокого роста. Очень высокого. У меня широкие плечи, мускулистые…

– Ясно, – вздохнула Сати. – Пойдем, Никита, пирожков купим. Не могу слушать этот самодовольный бред!

– Да и я бы все равно не мог надеть этот самый… гардеробчик, – сообщил невидимка, бултыхаясь в реке.

– Это еще почему?

– Да потому, что на моей одежде – заклятие невидимости.

– Блин, – с досадой сказала Сати. – Я об этом как-то не подумала. Другую-то одежду на тебе, стало быть, видно будет? Жаль. Ну ты хоть постирай свои лохмотья, что ли…

Плеск воды прекратился.

– Стирать?! Еще чего, – высокомерно заявил Джулис. – Я не прачка, чтоб заниматься столь недостойными мага делами. Стирка – это удел женщин.

– Размечтался, как же… «удел женщин»! Стирай шмотки, иначе в контору не пущу! Понял? То-то. Пойдем, Никита…

На кладбище царила тишина и было безлюдно, лишь возле ворот сидел сторож и играл сам с собой в шахматы, да у большого красочного плаката озабоченно шушукались две старушки в платочках. Надпись на плакате гласила: «Дорогие члены кооператива „Прибрежный“! Нам выделен новый участок в Восточном секторе центрального кладбища. Все члены кооператива должны приложить максимум усилий для его скорейшего освоения!»

Сати и Никита узнали у сторожа, где находится сектор «Б», и побрели по дорожкам, уходя от центрального входа все дальше и дальше.

– Второй поворот направо, потом прямо, а потом снова направо, – деловито говорил сисадмин, расстегивая кофр фотоаппарата. – И зачем ехать надо было? В фотоархиве снимков кладбища – завались…

– Снимков завались, а сектора «Б» нету, – не согласилась Сати. – А заказчик-то – спецкомбинат, для него кладбище – дом родной. Сразу поймут, если мы другую фотографию подсунем.

– Сектор-шмектор… Ну и где он? Мы не там свернули, пошли назад.

– А сторожа ты слушал? Он говорил, что сворачивать нужно… где? Я что-то забыла…

– Записывать надо, вот и забывать не будешь.

– Сейчас вспомню. Так…

После бесцельных блужданий по пустым аллеям Сати остановилась: пришлось признать, что, несмотря на подробное объяснение сторожа, они умудрились сбиться с пути.

– Дальше куда? – недовольно спросила она. – Не кладбище, а лабиринт какой-то! Надо карту на входе выдавать.

– Карту-шмарту… Такому горе-путешественнику, как ты, никакая карта не поможет, – снисходительно произнес сисадмин. – Пойдем куда глаза глядят.

И они принялись бесцельно бродить по дорожкам в надежде, что нужный сектор отыщется сам собой.

Минут черед двадцать Сати снова остановилась.

– Да мы тут уже были, – недовольно сказала она, покосившись на громадный памятник из дорогого белого мрамора. Памятник изображал сидящего в позолоченном кресле мужчину в натуральную величину. – Вот этого мужика я запомнила. – Сати внимательно осмотрела статую. – Мы мимо него раз пять прошли.

Никита почесал в затылке.

– Да… я тоже припоминаю, – нехотя признал он. – Кто это?

Сати подошла поближе и принялась разбирать надпись на постаменте.

– «Цыганский барон…» А разве они существуют? Я думала, только в оперетте… ну знаешь, «я – цыганский барон, я в цыганку влюблен»…

– Как видишь, – сказал Никита. – Существовали, во всяком случае, совсем недавно.

Сати окинула памятник критическим взглядом: цыганская диаспора любила устраивать похороны с большим размахом и роскошью, а представления о роскоши у нее были довольно экзотические.

– Ладно, пойдем сектор «Б» искать, – напомнил Никита и двинулся по аллее. Сати поплелась следом.

– Заблудились мы, понимаешь? Как в лесу. Сейчас начнем ходить по кругу, потом упадем и умрем от голода. Вот шеф обрадуется – никаких затрат на транспорт! Сами доставили собственные тела на место захоронения. – Она остановилась и из-под руки оглядела длинные ряды могил. – Эх, и спросить-то не у кого…