Эра зла - Татьяна Устименко

— Где? — не поверил востроглазый вервольф, приставляя ко лбу ладонь и напрягая зрение, дабы опровергнуть утверждение чересчур самоуверенной девицы, а заодно прикрыться от летящего в лицо снега. — Нет там ничего, тебе померещилось!

Но Оливия лишь язвительно хмыкнула и упрямо поперла вперед, широкой бороздой, на манер танка, пропахивая девственно-белую снежную целину. Фон Майер скептично кашлянул, но тем не менее был вынужден последовать за валькирией, безмерно заинтригованный ее уверенностью.

К неподдельному удивлению Конрада, всегда считавшего себя самым находчивым и глазастым, Оливия оказалась права. Путешественники преодолели еще не более полукилометра, как натолкнулись на ветхий, почти до конька двухскатной крыши занесенный снегом домик, к которому примыкал столь же невзрачный сарай. У дома имелась труба — изломанная и кривая, но над ее краем не поднималось даже слабого намека на дымок, а оборотню, ангелу и иерею пришлось немало потрудиться для того, чтобы очистить от сугробов крыльцо и открыть разбухшую заплесневевшую дверь. Оливия первой бестрепетно шагнула в темные сени и хмуро поморщилась. В домике пахло смертью. Она прошла в небольшую комнату, служившую одновременно и кухней, и горницей, свободно ориентируясь в кромешной тьме, и щелкнула ногтями, высекая яркую искру. Ей хватило одного мимолетного взгляда, чтобы оценить обстановку дома: заметить и низкий, сложенный из камней очаг с наваленными в нем поленьями, и дощатый стол, и две лавки с расположившимися на них… Тут она чертыхнулась, ибо искра погасла, выхватила из кармана фляжку со спиртом, плеснула на дрова в очаге и повторным щелчком разожгла огонь, мгновенно охвативший пропитанную горючим составом древесину. Бурное пламя тут же осветило внутренний интерьер горницы. Идущая следом за воительницей Ариэлла истошно завизжала и заполошно метнулась назад, утыкаясь носом в грудь Натаниэля.

— Там, — испуганно лепетала она, — там…

— Подумаешь, трупы, — усмехнулась Оливия, с любопытством склоняясь над занимающими лавки свертками, оказавшимися смерзшимися в камень тощими человеческими телами, — чего их бояться?

— Ты это уже как-то говорила! — злопамятно пропищала Ариэлла. — И помнишь, чем все закончилось?

— Чем? — заинтересовался отец Григорий.

— Помню, — смущенно кашлянула валькирия. — Но эти не встанут, гарантирую. Так что не верещи почем зря…

— Тут побывали стригои? — неуверенно предположил протиснувшийся вперед Конрад.

Оливия кивнула с бессильной яростью:

— Они, уроды!

Впрочем, оборотень и сам уже понял, что обнаруженные ими покойники когда-то стали добычей стригоев, высосавших из них всю кровь до последней капли, а затем цинично бросивших, лишив их плоть погребения, а души — успокоения.

— Расплодились же они, гады, уже плюнуть некуда стало — обязательно в кровососа попадешь! — Вервольф брезгливо высморкался. — Такое ощущение, будто, когда я щелкаю пальцами, в мире тут же появляется еще один стригой! — Он выразительно помахал правой ладонью.

— Прекрати это делать, грязный ублюдок! — скандально потребовала так ничего и не понявшая Ариэлла.

Оливия глумливо хохотнула.

— Давайте не будем тревожить покой мертвых и поскорее покинем это скорбное место, — предложил отец Григорий, осеняя мертвых крестным знамением. — Окажем им хотя бы такое элементарное уважение.

Все безмолвно последовали его гуманному совету и торопливо перешли в расположенный по соседству сарай, где их ожидал приятный сюрприз.

— Ого! — Конрад восхищенно обошел вокруг большого кунгового грузовика, любуясь его теплой двухместной кабиной и обтянутым брезентом кузовом, сколоченным из толстых досок, не продуваемых никаким ветром. — Пожалуй, на такой машине можно добраться куда угодно…

— И даже в Чейт, — многозначительно добавила роющаяся на полках сарая валькирия. — Я нашла карту, — она победно помахала изрядно потрепанным бумажным листом, — здесь обозначено как местоположение этого домика, так и координаты замка!

— Аллилуйя! — восторженно возблагодарил Господа набожный Нат. — Мы спасены!

— Возможно, — согласилась неугомонная воительница, приподнимая крышку люка, ведущего в обнаруженный ею подвал, — ибо мне кажется, что отсюда пахнет съестным.

— Ты вечно в первую очередь думаешь о еде! — упрекнул ангел. — А нужно — о божественном.

— Жратва и божий промысел неразделимы! — торжественно провозгласила валькирия, нащупывая ногой ведущие вниз ступеньки. — Иначе и быть не может!

— А как же здоровый образ жизни? — ехидно поддела Ариэлла. — Или ты уже забыла про свое похудание?

— Да ради бога, некоторым оно даже на пользу! — согласно пожала плечами ангелица. — Запросто докажу: несвоевременная трапеза — грех! Уж лучше лишний раз голодным посидеть, года три к примеру… Авось поумнеешь! — Она язвительно указала пальцем на Натаниэля.

— Да-а-а? — недоверчиво протянула несговорчивая Ариэлла. — А современные диетологи, наоборот, утверждают: голодать — вредно. Нужно кушать непосредственно перед сном, дабы организм не откладывал жир в запасы. Интересно, какие идеи по опровержению оной теории ты выдвинешь?

— А тут и выдвигать нечего, — отозвалась притормозившая на лесенке воительница. — Уверена, «Тайная вечеря» работы Леонардо да Винчи даст исчерпывающий ответ на твой общепитовский вопрос. Покушали Иисус с апостолами на сон грядущий, и чего в итоге получили… — Эта многозначительная фраза тяжело повисла в холодном воздухе, абсолютно не нуждаясь в дальнейших комментариях.

Ариэлла уязвлено прикусила губу и заткнулась. Конрад похвально хмыкнул, одобряя находчивость Оливии.

— Чего ржем, как кони? — немедленно возмутилась валькирия, набрасываясь на глубоко антипатичного ей вервольфа. — Желаешь спуститься вниз первым?

— Не-а! — ухмыльнулся оборотень. — Если там сидит голодный монстр и он тебя сожрет, то тогда мы, мужчины, немедленно отправимся по твоим следам, дабы отомстить за прекрасную даму.

— Вот всегда у вас так — сплошные шуточки и отговорочки, — с наигранным разочарованием отозвалась Оливия снизу. — Обломайся, совратитель, здесь нет никаких монстров, ибо тут водится лишь одно голодное чудовище — я! И мои усилия вознаграждены сторицей, потому как я нашла жратву, много жратвы!.. — Последнее слово перешло в громкое чавканье.

— Эй, нам-то что-нибудь оставь! — протестующе заорали все, кучей скатываясь в подвал, где их восторженным взорам предстали многочисленные домашние колбасы, привешенные к балкам копченые свиные окорока и мешки с сухарями — все немного подмороженное, но, безусловно, пригодное к употреблению.

— Анафема! — осчастливлено бормотал отец Григорий, с надрывным кряхтением стаскивая с полки здоровенную бутыль с самогоном. Оливия стояла рядом, вслух пересчитывая горлышки наполненных вином бутылок, разложенных по сколоченным из досок ячейкам, выстеленным мягкой соломой.

— Самогон будешь? — Иерей щедрым жестом предложил Ариэлле бутыль, заметив, что ангелицу до сих пор потряхивает из-за недавно пережитого стресса.