Теория и практика расставаний - Григорий Каковкин

– Он экспериментировал на сцене и в жизни. Я мало видел таких людей. Музыкант, интеллектуал, ему была интересна жизнь, у него были такие вопросы… он все ставил под сомнение, и его смерть нелепая, случайная, в этом весь Саша Васильев, это сложно объяснить…

– Пусть это лучше объяснит нам музыка Александра Васильева, – подхватил ведущий. – Давайте послушаем отрывок.

Прозвучал Карчило Чипито. Все зааплодировали. Ведущий резко развернулся, энергично пошел в другой край студии и представил:

– Сергей Себастьянович Зобов, следователь Генеральной прокуратуры, я правильно вас представляю, вы теперь в Генеральной прокуратуре?

– Да, – согласился Зобов. – Дело передано в Прокуратуру.

Таня увидела рядом с Зобовым Шишканова, но потом был взят снова крупный план Зобова.

– Как идет расследование этого резонансного дела? – требовательно спросил ведущий. – Общественность, музыканты, мы все ждем наказания убийц и заказчика…

– К сожалению, известный музыкант Александр Васильев оказался жертвой криминальной разборки с другим человеком, с предпринимателем. По сути, нам удалось сейчас выйти на заказчика и непосредственного исполнителя убийства предпринимателя Дадасаева Рената Ахметовича. Мы знаем, где он предположительно находится. Этот человек объявлен во всероссийский розыск, мы можем через вашу передачу показать фоторобот, составленный по нашим оперативным данным и показаниям свидетелей перестрелки на улице в Москве, где случайной пулей был убит известный джазовый музыкант…

– Я попрошу наших операторов показать покрупнее фоторобот преступника. Он очень опасен?

– Да, он очень опасен, – поддакнул Зобов.

– То есть не надо предпринимать никаких мер к самостоятельному задержанию?

– Да, конечно, не надо. Надо просто обратиться в полицию, позвонить нам…

– Если вы узнаете этого человека, ничего не предпринимайте! Наберите номер телефона, который вы видите на ваших экранах!

Когда передача закончилась, тут же раздался телефонный звонок. Татьяна сняла трубку.

– Ma, привет, ты видела?

– Да.

– Ты же его знала, он действительно такой гениальный, как о нем там говорили?

– Да. Да. Да, да, да… Хватит, Боря, об этом. Проехали.

Через несколько месяцев по электронной почте пришло письмо:

«Уважаемая Татьяна Михайловна!

Здравствуйте, это Маша беспокоит, дочь А. А. Васильева.

Ко мне обратились из одного журнала с просьбой разрешить опубликовать папины вопросы из папки, она так и осталась у следователя Зобова. Как они попали в журнал – не знаю, может быть, он их отдал или продал. Я согласилась. Отец называл их допросами и говорил мне, когда я сомневалась в чем-то: „Допроси самого себя“. Журнал планирует опубликовать небольшой материал о папе и несколько таких „допросов“. Я начала искать, может, еще что-то есть в его компьютере, и нашла файл, незаконченный текст, это вопросы специально для вас, они даже не все на „вы“, как это обычно у него, а на „ты“, там он вас упоминает. Отсылаю их, может, они у вас уже есть, но, поскольку они не окончены, я думаю, они до вас не дошли. Я так понимаю, вы последняя папина любовь, и, наверное, он хотел, чтобы вы это прочитали.

Извините за то, что вторглась и потревожила.

«Ту, привет. Тут такое сегодня настроение вышло, мы скоро с тобой расстанемся, пока я еще не представляю как, но договор есть договор. Я, наверное, уже надоел тебе изрядно? В общем, я начал придумывать вопросы, и первый был такой, совсем-совсем дурацкий: а можно ли расстаться с человеком когда-нибудь? У меня в школе было три друга, в одной – три и в другой – три. Три плюс три, как ты знаешь, шесть. С ними я прошел по жизни и прохожу, одни – друзья, потом есть музыканты, с которыми работал и дружил. Еще женщины. В общем-то, если подумать, я ни с кем не расстался, с некоторыми я годами не общаюсь, но – не расстался, я все про них знаю, они где-то рядом, в моем поле зрения. И мы с тобой не расстанемся. Мне это понятно, не знаю, как тебе.

Но вот тебе вопрос: вспомни свои главные события жизни, я не знаю что – встречи, расставания, разговоры, ссоры, романы, я не знаю что, но главные, где решалась твоя судьба, сколько их было? Одно? Два? Десять? Скажи, с каким понятием ты бы их связала – закономерность или случайность?

Мне кажется, я знаю ответ: случайность. Все-таки с ней.

И вот теперь ответь, с чего начинается расставание, это процесс или момент?

– процесс

– момент

– конечно это процесс, состоящий из моментов.

Ты никогда не задумывалась, с какой стати Федор или твой первый (я не помню, как его зовут) стал твоим мужем или ты стала его женой? Ты помнишь, как это получилось? Помнишь, что тогда думала? Я даже не даю возможности ответить «нет», если ты этого не помнишь, совсем нет смысла задавать вопросы, но все же ты думаешь: у вас разные версии того, что вас соединило тогда?

– да, разные

– нет, версия одна и та же

– разные только в мелочах

– версии разные, но должна быть одна и та же

– я до сих пор ничего не понимаю про это.

И тот же вопрос о расставании. У вас разные версии того, что вы расстались?

– да, разные

– нет, версия одна и та же

– разные, только в мелочах

– версии разные, но должна быть одна и та же

– я до сих пор ничего не понимаю про это.

Если муж и жена думают одинаково о том, почему они сошлись, полюбили, стали жить вместе, в конце концов поженились, то что это объясняет?

– они просто счастливая пара и тогда и теперь

– они всего лишь очень просто устроены – примитивны

– другое.

Сколько времени ты меня точно любила?

– всегда и сейчас тоже

– никогда, и сейчас тоже

– в самом начале и потом всего месяца

– до нашей первой ссоры

– до тех пор, пока я не поняла, что я за человек.

Мне кажется, ты меня любила до того случая, ты его помнишь?

– да

– нет

– я не понимаю, о чем ты говоришь

– мы прекрасно помним его оба – ты это знаешь.

Ты вспомнила, почему он произошел, как все начиналось? Как подкралось к тебе чувство сомнения в правильности нашей связи? Ты сидела, стояла, что-то делала в этот момент?