Четыре жезла Паолы - Алла Гореликова

— Морок, — зло выдохнул варвар. Сунул стрелу в колчан. — Ола… Вот что, Ола. Ты так больше не рвись. Держись так, чтобы тебя достать не могли. Больше толку будет.

— Так ведь все равно достать смогут, — тихо возразила Паола. — Заклятием можно. Или если у них стрелки тоже есть.

— Заклятия — другой разговор, а под сталь не лезь. Сейчас, если б это не морок был, а приманка, тебя бы достали. Поняла?

— Как скажешь. — Паола невольно улыбнулась. — Ты воин, тебе видней.

Тагран ухмыльнулся.

— Веди тогда. Дорогу видней тебе. И давай поторопимся. Мне здесь не нравится.

— Мне тоже. — И Паола взмыла в воздух. Огляделась еще раз, стараясь не пропустить ни малейшего движения. — Вроде все спокойно.

Тянувшее ее вперед чувство исчезло, но теперь Паола и без него знала, куда идти. Дорогу отсюда до столицы она помнила вполне отчетливо. Конечно, обезображенные войной места не узнает и тот, кто всю жизнь здесь прожил, но крылатая дева не ошибется в направлении там, где уже летала.

Как Тагран исхитрился догнать ее, петляя между бесконечными трещинами, лавовыми озерами и огненными столбами, осталось для Паолы загадкой. Она и спрашивать не собиралась. Догнал, да еще так вовремя — и слава Всевышнему, а захочет, сам расскажет. Теперь же она выбирала более-менее прямой путь в огненном лабиринте, прослеживая препятствия сверху, и ей нравилось, что Тагран полагается на нее.

Они быстро научились подавать друг другу знаки и понимать их: стой, туда, опасность, отдыхаем… По счастью, настоящих опасностей пока не встретилось; лишь еще дважды выбредали навстречу псы-мороки.

— Ты не расслабляйся, — сказал Тагран, развеяв второго. — Я эту тварь живьем видел.

— Я тоже. — Паола вздрогнула, вспомнив. Призналась: — Мне чем дальше, тем страшнее. Кажется, вовсе зеленой земли не осталось.

— К городу выведи, — ответил Тагран. — Города бесследно не сгорают. Хоть что-то вызнаем.

— А если там эти?..

— Поглядим.

На следующий вечер они вышли не к городу — к деревне, сгоревшей именно что бесследно. Паола и не узнала бы: слишком уж иначе выглядит земля, когда вместо живой зелени ее покрывают лишь огонь и пепел. Но…

Крутой склон холма защищал от ветра, и Паола с Таграном остановились отдохнуть.

— Гляди, — сказал Тагран, доставая мясо, — родник. Жаль, пить нельзя.

Пить насыщенную серными испарениями и еще невесть какой дрянью воду и впрямь стал бы лишь законченный самоубийца. Но Паола все же встала, подошла к роднику. Из-за склона холма виднелись обугленные ветви могучего дуба, погибшего в огне, но не рухнувшего.

«Ишь, ледяная, — почудился голос Ольрика. — Видать, из-под гор течет».

Узнавание ударило под дых.

Паола вернулась к Таграну, молча села рядом. Уткнулась в плечо. Он осторожно приобнял:

— Что ты, Ола?

— Здесь деревня была. Люди жили… хорошо жили, большая деревня, богатая. Вот на этом самом холме дом пасечника стоял, мы его дочку в столицу увезли, в школу. Из этого родника учитель мой пил. Тут тогда цветами пахло… пчелы…

Подняла голову:

— Почему я даже заплакать не могу?

— А что плакать, — ответил Тагран. — Это жизнь. Так бывает, Ола.

— У нас давно так не было. Мы мирно жили.

— Когда приходит враг, — сказал варвар, — хуже всего тем, кто его не ждал. Вы не ждали.

— Не ждали, — согласилась Паола. — Давай уйдем отсюда. Так и чудятся души неупокоенные.

— Не тронут нас те души. Отдыхай. Не спи только, нельзя в таких местах спать.

Паола зевнула. Пробормотала:

— Да нигде здесь спать нельзя. Ничего, к людям выйдем, выспимся.

Подумала: жаль, белоярник закончился. Взбодриться бы не помешало. Они с Таграном не спали толком ни одной ночи — не находилось не то что убежища, но даже клочка безопасной земли. Дремота одолевала слишком уж настойчиво. Будто наводил кто. Паола растерла ладонями лицо, с усилием тряхнула головой.

— Знаешь, Тагран, что-то здесь все-таки неладно. Не нравится мне. Тревожно.

Степняк встал:

— Пошли.

— Темно. Сверху не разгляжу ничего.

— И не надо. Просто отойдем.

Потянулся, зевнул и побрел, не дожидаясь Паолы, вокруг холма — туда, где еще угадывалась старая дорога. Шаг, другой… тревога усилилась, резанула острым предчувствием беды.

— Стой! — вскрикнула Паола.

В этот миг навстречу варвару выбежали трое Проклятых.

Три воина, отметила Паола, взлетая, без командира и, кажется, недавно из боя. Черные доспехи порублены, у одного рука плетью висит, перебита, похоже. Тагран отпрыгнул назад, под прикрытие высокого склона. Паола поднялась выше, огляделась, выругалась шепотом. И так в дыму мало что разглядишь, а уж в сумерках… Да тут может сотня врагов со всех сторон подкрадываться, она и не заметит, пока вплотную не подберутся!

Тагран уже дрался, и, глядя на него, трудно было поверить, что этот воин не спал невесть сколько ночей, устал, измотан трудной дорогой. Варвар сражался с ошеломляющей яростью. Пока Паола оглядывалась, он успел свалить одного из врагов — тот, хоть и шевелился еще, вряд ли мог подняться без посторонней помощи. Теперь на степняка наседали двое. Опытные, сильные. Паола прикусила губу. Один, по счастью, ранен, движется тяжело, позволяет себе отдохнуть, пока другой отвлекает Таграна на себя. Видно, что привыкли сражаться вместе. И у них тоже топоры, а Паола успела уже понять, насколько это опасное оружие в умелых руках. Широкие лезвия вспарывали воздух, скрежетали окованные сталью топорища, встречая и отводя удары, и даже в сумерках отчетливо виделись вздутые жилы, бешеные оскалы, капли пота на коже.

Паола вздохнула, сосредоточилась. Тагран, хвала Всевышнему, не был ранен, но девушка отчетливо чувствовала его усталость, напряжение, заставляющее дрожать руки и застилающее мглой глаза. Волей Неба… у тебя получится… именем Отца Небесного, исцелись! Взмах Паолы на мгновение окутал варвара сиянием… и… у нее получилось, точно получилось! Тагран торжествующе крикнул, с новыми силами обрушиваясь на противника. С треском разошелся черный доспех, Проклятый завопил и отпрянул, варвар прыгнул следом, нанося удар сверху вниз.

Паола зажмурилась и сглотнула: мало приятного, когда голова разлетается, словно спелая тыква, даже если это голова врага. Одернула себя: некогда нежную барышню разыгрывать, на Таграна второй наседает, следи! Проклятый кинулся на степняка сбоку, и тот едва успел отпрянуть, заработав все же длинный порез на боку. Развернулся, лезвия топоров столкнулись, рассыпав сноп искр…

Волей Неба, именем Всевышнего, исцелись! Теперь Паола знала — получится. Сияние Жизни струилось с ее крыльев на воина, которого она любила, — заживляя раны, изгоняя усталость. Тагран смеялся, заставляя Проклятого пятиться, с легкостью отбивая его слабеющие атаки. Взмах, еще…