Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Мы же будем просто исходить из того, что Меркурий не был уроженцем Смоленска, занимая, однако, видное положение в военной иерархии города, и очень хорошо знал ратное дело. Мало того, он, очевидно, пользовался большим уважением у горожан, раз именно ему было доверено возглавить оборону — хотя подобные примеры есть в истории Руси, например, литовский князь Остей оборонял Москву в 1382 году от войск хана Тохтамыша. По местным легендам, несколько небольших отрядов монголов сумели преодолеть болота и появились у Мологинских ворот, но, опираясь на городские укрепления, смоляне, под предводительством Меркурия, разгромили их вдребезги. Очевидно, само это сражение не было масштабным, но его итоги заключались в другом, не менее главном моменте — оно необычайно подняло боевой дух горожан, а во-вторых, привело Меркурия к мысли самому атаковать вражеский стан у Долгомостья. И по количеству воинов, и по качеству вооружения монгольский отряд превосходил смоленских ополченцев, но Меркурий решил использовать свой главный козырь — отличное знание местности. И даже если он сам знал ее недостаточно хорошо, хотя это вряд ли для человека, занимающего важную должность в военной администрации города, тем не менее в Смоленске были люди, которые знали окрестности города как свои пять пальцев. Именно благодаря им у смолян была возможность незаметно подойти к татарскому стану и внезапно атаковать врага. Все, кто мог сражаться, выступили в этот поход, проводники сумели так скрытно подвести смоленскую рать к монгольскому стану, что степнякам и в голову не пришло, что враг рядом. Атака началась ночью, смоляне внезапно ворвались в лагерь кочевников и учинили там страшную резню — многие нукеры так и были перебиты сонные и безоружные. Факт ночной атаки зафиксирован в «Повести о Меркурии Смоленском», где прямо указано: «И обнажив свой меч, среди ночи вошел в лагерь злочестивых варваров». В ночном бою монголы понесли страшные потери, был убит предводитель отряда, что опять-таки нашло отражение в «Повести»: «И, найдя среди воинов крепкого того исполина, убил его, словно испугом и слабостью охваченного. И иных многое множество от полка поганых посек». Разгром был полный, но на рассвете ситуация изменилась: «С утренней зарею восстали остальные полки злых ратников и поганых воинов». Скорее всего, под этим полками автор «Повести» подразумевал те монгольские отряды, которые разъехались по окрестностям с целью грабежа и наутро возвратились в стан, — и вот тут-то и разгорелся самый страшный бой. Сеча завершилась полной победой смолян и разгромом монголов: «В великом дерзновении святой принял бой с множеством наступающих ратников. Меркурий побил их великое число. Другие же оставшиеся в живых в страхе бежали» (Повесть о Меркурии Смоленском). О том же сообщает и Мазуринский летописец: «…Пришел Меркурий, перекрестившись, взял меч и убил исполина и многих посек…» Судя по всему, монгольский военачальник действительно был личностью знаменательной, раз это подчеркивается не только в «Повести» и «Житии», но и в летописном сказании.

Однако победа досталось дорогой ценой, поскольку сам Меркурий погиб — обстоятельства его гибели настолько туманны и так расцвечены поздними религиозными и книжными наслоениями, что нет никакого смысла их разбирать. Но все сходятся в одном — у него была отрублена голова (как мимо этого факта прошли «новооткрыватели», непонятно, они же подсчитали, что голова князя Георгия не укладывается в статистику отрубленных голов в войнах Древней Руси!). И тем не менее воинский подвиг воеводы Меркурия и жителей Смоленска сыграл решающую роль в том, что Батый на этот город не пошел. Монголы так крепко получили по зубам, что хан решил оставить без последствий гибель своего отряда и военачальника, а решил продолжить путь дальше на юг. Завоеватель прекрасно понимал, что древний Смоленск — это не маленький Торжок, около которого он бесславно топтался две недели, и что последствия осады, которую он рискнет предпринять, могут иметь катастрофические последствия и для него лично, и для всей орды. Решимость жителей сражаться до конца он увидел и выводы из этого сделал правильные — монголы покатились дальше на юг, обходя город стороной.

Что же касается самого Меркурия, то после этих событий он был канонизирован и причислен к лику святых — с той легендарной поры воевода стал небесным покровителем города. Вот слова Святого, которые приводит автор «Повести»: «Пусть принесут мое оружие — щит и копье ко гробу. И если когда будет какая-то беда городу, пусть вынесут его, прославляюще Христа Бога и Того родившую Богоматерь, крепкую заступницу города сего. И меня, смиренного раба Божия Меркурия, пусть поминают. Да подаст им Господь победу от оружия сего». А у Мологинских ворот вплоть до XVII в. стоял памятный знак, который напоминал жителям Смоленска о том страшном и грозном времени, когда только их мужество перед лицом доселе непобедимого врага спасло их древний и славный город.

* * *

Орда двигалась на юг, а весна постепенно вступала в свои права, лед на реках начинал таять, и дороги стали постепенно превращаться в месиво из снега и грязи. Между тем произошло знаковое событие: покинув территории Смоленского и Владимиро-Суздальского княжеств, монголы вступили в земли, принадлежавшие князю Михаилу Черниговскому. Этого деятеля можно было упрекнуть в чем угодно, только не в пренебрежении собственными интересами, и потому все то, о чем будет написано дальше, является не более чем версией, но именно она, на мой взгляд, является более-менее логичной. В свое время, отказав рязанцам в помощи, князь Михаил не мог оставить без внимания тот факт, что у восточных границ его владений появился страшный враг. От Коломны до Козельска не так уж и далеко, а потому черниговский князь просто обязан был учитывать вариант, что монголы могут повернуть на запад и войти в земли его княжества. Самым разумным в этой ситуации было начать собирать полки, что, скорее всего, черниговский князь и начал делать, благо в отличие от князя Георгия у него время на это было. Но помимо этого Михаил Всеволодович должен был укрепить и свои пограничные города и крепости, что подразумевало отправку туда дополнительных воинских контингентов. Соответственно, эти отряды должны были усилить гарнизоны Козельска, Брянска, Вщижа и Карачева, городов, которые лежали бы на пути орды к Чернигову. Но монголы пошли в Суздальскую землю, и черниговский князь получил еще больше времени для подготовки к отражению возможного нашествия. Вероятнее всего, основная рать была собрана у Чернигова для защиты столицы, а дальше князь занял выжидательную позицию, чтобы действовать в соответствии с тем, как будет складываться обстановка. И дождался — орда Батыя пришла в его земли, монголы двигались по ним широкой облавой, все сжигая и разоряя на своем пути. В итоге один из отрядов степняков, который двигался по территории Смоленского княжества, обошел его столицу и, спустившись южнее, подошел к городу Вщиж.

К этому моменту Вщиж переживал свой расцвет, являясь главным центром удельного княжества, входившего в состав Черниговской земли, и одновременно мощной крепостью. Стратегическое положение города было очень выгодным — с одной стороны он контролировал путь из Чернигова в землю вятичей, с другой — прикрывал столицу княжества с севера. «Решительное расширение городской территории произошло в середине XII в., когда Вщиж сделался столицей княжества. Территория Детинца была расширена, а посад окружен оборонительными сооружениями. Вокруг Детинца появилась новая стена, составленная из больших городен в 3 х 5 м и усиленная деревянной же башней. К этому времени относится построение каменной церкви на посаде» (М. Н. Тихомиров). Укрепления Детинца (Кремника) были для того времени мощнейшие, и немалую роль в этом играло его выгодное местоположение — он был расположен на высоком мысу, который омывался водами реки Десны, а подступы к стенам были защищены глубоким оврагом. Широкий ров до 18 м в ширину прикрывал подход к земляному валу, на котором высились могучие дубовые стены и высокие башни. Благодаря археологическим раскопкам была установлена планировка Детинца — вдоль его стен располагались дома княжеской и боярской челяди, а также дома дружинников и княжеский двухэтажный терем. В центре Кремника стояла высокая башня — вежа, служившая последним убежищем защитников, — вокруг нее располагались коновязи, а рядом находилась площадь для сбора войск, а сторожевая шестиугольная башня располагалась на дальней оконечности мыса. Удивительно, но веяния западной военной мысли дошли и до этого города, затерянного в землях вятичей, на вооружении гарнизона были тяжелые арбалеты, способные поражать врагов на значительном расстоянии. И что интересно, во время раскопок, которые проводил здесь академик Б. А. Рыбаков, им была обнаружена железная «личина» — кованая маска, защищающая лицо дружинника и повторяющая человеческие черты. Все это говорит только об одном — город обладал не только прекрасными укреплениями, но также мощным и хорошо вооруженным гарнизоном, состоящим из воинов, — профессионалов.