Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

* * *

Орда пришла и ушла, а как там дальше сложится, не знал никто, зато новый великий князь четко знал одно — на Западе тоже притаился враг, который дано уже пытается проникнуть в Русские земли и теперь, пользуясь страшным разгромом и ослаблением страны, удвоит свои усилия. И именно князь Ярослав и его сыновья вступят в борьбу с этим врагом и остановят его натиск на Русь.

Оттоле придоша окояннии измалтяне, оступиша град Торжек на збор по Федорове недели. И изнемогоша людие во граде, а из Новагорода несть им помощи.

Пискаревский летописец

Выделяя в распоряжение Бурундая три тумена и оставляя себе один, Батый практически ничем не рисковал — единственную серьезную опасность в Суздальской земле для него представляли полки князя Георгия, а вот против них как раз и должен был действовать темник. Остальные силы русских были настолько незначительны, что монголы их бы просто раздавили и не заметили, а потому хан чувствовал себя достаточно уверенно. После разгрома и сожжения Твери завоеватель вступил во владения Великого Новгорода и пошел на город Торжок. Сам по себе этот город занимал выгодное стратегическое положение, запирая кратчайший путь из Суздальской земли к Новгороду по реке Тверце, являясь крепостью Господина Великого на его южном рубеже. Земляные валы высотой до 13 м опоясывали город неприступным кольцом, с трех сторон защищала город река Тверца, а с четвертой был выкопан глубокий ров. Правда, сейчас стояла зима, лед сковал реки, а потому Торжок был открыт для штурма со всех сторон, чем и собирались воспользоваться монголы. С одной стороны, его укрепления ни шли ни в какое сравнение с оборонительными сооружениями Владимира-Суздальского или Рязани, с другой — и монголы были уже не те, что в начале вторжения, сказывались усталость и многочисленные потери. Опять же надо было помнить о том, что наступает весна, скоро начнется таяние снегов, и у монгольской конницы есть все шансы увязнуть на севере. К тому же в крестьянских закромах, которые кочевники вычищали с завидной регулярностью, в это время года особо уже поживиться было нечем, что не могло не сказаться на снабжении войска. Отряды, которые подходили к городу, были уже ослаблены боями под Переславлем-Залесским и Тверью, а также участвовали во взятии Юрьев-Польского, Дмитрова, Кснятина. Расстояние от Переславля-Залесского, где разделилось единое монгольское войско, до Торжка около З20 км, а от Владимира-Суздальского до Переславля 138 км, и весь этот путь степняки прошли примерно за две недели, при этом штурмуя города и устраивая облавы на мирное население. Монголы не железные, есть предел и их силам, а потому наступательный порыв степняков медленно, но верно иссякал. И все-таки… Орда лавиной катилась на север, оставляя позади себя разгромленные города, сожженные села и разграбленные погосты, лишь черные пепелища отмечали ее путь. Захват Торжка имел значение еще и потому, что в нем могли быть сосредоточены значительные запасы продовольствия, которые были нужны изнуренному монгольскому воинству, как воздух. И вот здесь встает еще один принципиальный вопрос — а планировал ли Батый поход на Новгород? Если да, то захват Торжка просто стратегическая необходимость, и город желательно брать как можно быстрее и закрепиться в нем, а если нет, то спешка и большие потери ни к чему, можно и подождать. О том, что в Новгороде собирали полки для помощи городу, в летописях нет сведений, но это не значит, что к отражению нашествия там не готовились. Вполне возможно, именно в эти дни там появился Ярослав Всеволодович, который начал убеждать боярскую и купеческую верхушку выступить на помощь князю Георгию. Но самое интересное — это то, что судьба Новгорода решалась не под Торжком и не в ставке Батыя, от которого в данных обстоятельствах практически уже ничего не зависело, — судьба Господина Великого решалась на берегах Сити!

Довольно примечательно, что ни Батый, ни старый волк Субудай не возглавили тумены, которым предстояло вступить в бой с великокняжеской ратью. Можно, конечно, говорить о том, что они стремились как можно скорее захватить Торжок и этим убить сразу двух зайцев — во-первых, помешать соединению новгородской рати с полками князя Георгия и, во-вторых, подготовить плацдарм для похода на Новгород. Но, как уже отмечалось, никаких сведений о том, что новгородцы собирались на Сить, в летописях нет, поэтому остается вариант, по которому Батый хотел овладеть Торжком и превратить его в базу для наступления на Новгород. Но брать Торжок и терять своих воинов абсолютно не имело смысла, пока не станет известен итог битвы Бурундая с князем Георгием, ведь если темник потерпит поражение, то надо будет думать не о походе на север, а о том, как бы унести ноги. Вот в этом, на мой взгляд, и заключается причина двухнедельной осады города, когда Батый отказался от обычно применяемой им на Руси практики генерального штурма, а перешел к планомерной и затяжной осаде. Однако это ни в малейшей степени не умаляет героизма жителей Торжка, которые в течение столь длительного времени, преданные новгородцами, стойко бились на городских валах и стенах, сдерживая натиск ханских войск. С другой стороны, в случае неудачи на Сити крайним оставался Бурундай, а не Батый и его многомудрый воспитатель, хотя и с них было бы спрошено по всей строгости в соответствующем месте. В этот период все было настолько зыбко и находилось в столь подвешенном состоянии, что любая мелочь могла склонить чашу весов в сторону одного из участников грандиозного противостояния.

* * *

Первые монгольские разъезды появились у Торжка днем 21 февраля 1238 года, и грозный гул набата возвестил горожанам, что враг у ворот. Если бы кому-то из жителей города год назад кто-нибудь сказал, что под стенами Торжка будет стоять степная орда, то такого пророка просто подняли бы на смех. А теперь случилось то, чего в принципе не могло быть, — степняки разъезжали под городскими стенами и высматривали там слабые места. Но и монголы видели толпившихся на стенах вооруженных горожан, видели черные дымы, которые поднимались над котлами с кипящей смолой, и понимали, что взять город будет нелегко. Высоко вздымались валы с ледяными накатами, грозно высились на них деревянные стены и башни, на которые защитники тоже наморозили толстый слой льда. И все-таки Батый не устоял перед искушением захватить город сразу, стремительным штурмом и мощным натиском, и едва занялось утро следующего дня, монгольские тысячи пошли на приступ. Атаковали одновременно со всех сторон, тысячи воинов бежали к городским стенам по льду Тверцы, а остальные шли со стороны рва, таща вязанки хвороста и длинные лестницы. Град стрел обрушился на защитников, они сотнями втыкались в стены и башни, в двускатную кровлю, прикрывавшую боевые площадки, залетали в бойницы, сражая насмерть русских ратников. Но едва монголы достигли подножия вала, как ситуация изменилась — теперь их расстреливали со стен, забрасывали сулицами и копьями, сбивали камнями и глыбами льда. Нукеры отчаянно рубили лед топорами и по этим ступенькам и приставным лестницам старались как можно быстрее вскарабкаться наверх, но защитники сбивали всякого, кому удавалось хоть немного подняться по откосу. И все-таки в некоторых местах нукерам удалось забраться на гребень валов, приставить лестницы и начать карабкаться наверх — но и здесь они не преуспели. Лестницы отталкивали длинными рогатками, а тех, кто добирался до бойниц, кололи копьями и рубили топорами. Монголы десятками валились со стен и скатывались вниз по ледяным накатам, и Батый, видя, что успех нигде не наметился, а войска несут потери, велел скомандовать отступление. Словно собака, побитая плеткой, отползала орда от Торжка, нукеры медленно отходили к своим станам, изредка оборачиваясь и посылая стрелу в сторону городских стен. А над городом вновь плыл звон колокола, и слышен он был на многие версты в округе — только на этот раз он был величаво-торжественен и вселял надежду в сердца защитников, отразивших приступ Батыевой орды.