Пропавший - Мэри Торджуссен

Объяснение же крылось в простом факте: только сейчас я впервые подумала о вмешательстве в дело полиции. Причем она приедет независимо от того, очнется Мэтт или нет. Интересно, Кэти рассказала родителям, почему Мэтт бросил меня? Я зажмурилась, не в силах даже представить, как они судачат обо мне, осуждают меня. Но затем вспомнила о торте, испеченном ее матерью. Она не стала бы утруждаться, если бы ей были известны подробности. А вот матери Мэтта – Оливии – даже знать подробности не обязательно. У нее имелись свои причины ненавидеть меня. Она относилась ко мне с предубеждением с самого начала. Мне становилось плохо, стоило лишь подумать о разговорах, которые Оливия вела с Мэттом по поводу нашей с ним личной жизни. Хотя не имела никакого права влезать в нее!

На мгновение возникло безумное желание сбежать и исчезнуть навсегда. У меня оставалось около пятнадцати тысяч фунтов сбережений, которые я могла сразу снять со счета. Я давно оформила паспорт для поездок за границу. В моем распоряжении имелась машина. На работу я устроилась бы где угодно, уж в этом сомневаться не приходилось. Мысли лихорадочно метались, пока я обдумывала возможность начать новую жизнь с нуля. Даже под чужим именем. Новое удостоверение личности! Вот только я понятия не имела, как раздобыть его.

А потом я вообразила, каково это, оказаться в лапах полиции. Зажатой в угол. Представила свою фотографию на экранах телевизоров с подписью: «Разыскивается», и у меня перехватило дыхание. В наши дни никто не мог тихо исчезнуть. Номер моей машины станут высматривать повсюду, куда бы я ни направилась. На всех основных дорогах установили камеры видеонаблюдения. Так же легко удастся отследить мой мобильный телефон. Я теперь понимала, что меня непременно поймают, не поверив ни единому моему слову. Может, самой позвонить в полицию? Рассказать им о случившемся, опередив всех остальных. Я первой дам показания, изложу свою версию. Но меня тут же охватил страх. Стало сразу казаться, что я не способна на такое. Приходилось лишь жалеть о совете уехать в Шотландию, который я дала маме. Я знала: она примчится обратно, стоит мне только позвонить ей, но вот только к тому времени Мэтт может уже очнуться. И полиция явится за мной.

Но мама все равно была сейчас нужна мне. Понимая, что нормально поговорить с ней не удастся, я липкими от пота пальцами набрала и отправила ей сообщение:

Мамочка, я нуждаюсь в твоей помощи. Произошло нечто ужасное, и Кэти погибла. Мэтт в коме, и если придет в себя, заявит, что в смерти Кэти повинна я. Прости. Прости меня за все.

Я откинулась на подушку и заплакала. Очень хотелось, чтобы мама оказалась рядом. Мне не терпелось дождаться ее возвращения из Шотландии. Не получив быстрого ответа, я догадалась, что мама отключила свой телефон. Отец наверняка названивал ей беспрерывно, узнав о ее бегстве.

Номера телефона тети я не знала, как и адреса, если не считать названия городка, где она жила. Я позвонила в телефонную справочную, но мне ответили, что в базе данных ее телефона нет.

Мне придется справиться со всем одной.

Усилием воли я заставила себя встать с постели. Нужно собрать в сумку вещи на случай ареста и содержания под стражей для допросов. У меня подгибались колени, но я сумела немного успокоиться. Если не упакую вещи сама, кто-то другой сделает это за меня. Уж лучше я лично сложу в сумку все, что мне понадобится. А если дело примет благоприятный оборот и они мне поверят, то я сразу отправлюсь куда-нибудь в отпуск, даже не заезжая домой.

Начала я с белья и одежды, добавила ночную сорочку. Туалетные принадлежности. Хотела взять с собой планшет, но сообразила, что мне едва ли позволят им пользоваться, а потому заменила его на всякий случай парой книг в мягких обложках. Подумала о блокноте и ручке, а потом поняла: я же не хочу, чтобы к ним в руки попали любые мои записи.

Я собиралась выйти из комнаты, когда вспомнила о фотографии Мэтта. Она пролежала у меня под подушкой несколько месяцев, а порой я даже засыпала, держа ее в руке. Я опять взяла распечатку и рассмотрела ее. Это был не настоящий снимок, копия, сделанная на цветном принтере, помятая и местами надорванная. И хотя изображение получилось низкого качества, я все равно могла видеть его улыбку и расслабленность позы. Вчера при нашей встрече Мэтт выглядел иначе.

Я все смотрела и смотрела на его лицо, и внезапно во мне вспыхнул гнев. Если бы Мэтт не сбежал от меня без объяснений, ничего трагического не произошло бы! Кэти осталась бы в живых, он не угодил бы на больничную койку, а я не металась бы в отчаянии, размышляя о возможности исчезнуть самой. Почему Мэтт так поступил со мной? На мгновение я почувствовала желание порвать фото в мелкие клочья, втоптать каблуками в пол. Никогда больше не видеть его лица. Но вдруг подумала: наступит день, когда мне захочется посмотреть на него снова, когда мы вместе вспомним о разных моментах, выпадавших в нашей совместной жизни. Конечно, я даже представить не могла, скоро ли придет такой день, но верила – однажды это случится непременно. Я положила фото в сумку. Нельзя, чтобы его обнаружил кто-то другой.

Я спустилась вниз и оставила сумку в холле. Пока не знала, как лучше поступить. Поехать в полицию на своей машине или вызвать такси? В кухне я посмотрела на настенные часы: было около двух часов ночи. Свет в соседних домах не горел. Вокруг царила мертвая тишина. Сейчас самое подходящее время отправиться в полицейский участок и обо всем рассказать, рассудила я. Там будет спокойно, и я смогу поговорить с ними так, чтобы никто не отвлекал. А рассказ мой продлится долго.

Я поставила чайник на плиту, чтобы вскипятить воду. Подумала, что поеду, выпив чай, хотя, если честно, по-прежнему не решила, отправлюсь ли, чтобы спрятаться под чужим именем, во Францию, повторю путь матери в Шотландию или все-таки окажусь в полицейском участке, находившемся в миле отсюда. Налив себе чаю, я перешла в гостиную. Мне требовался еще час полного покоя. Может, теперь я еще долго не смогу тихо посидеть дома. Если смогу вообще. Я пока не знала, куда отправлюсь и что со мной произойдет. Поверит ли мне хоть кто-нибудь?

В гостиной лежали связки свечей, купленных мною утром для празднования возвращения Мэтта. Я представила его в больничной палате неподалеку от моего дома, но сейчас нас с ним словно разделяло расстояние в миллион миль. У меня камнем лежали на сердце тоска по нему и сострадание, и я зажгла свечи. Ради него и в память о Кэти.

Зажгла я и те свечи, что стояли на каминной полке. Они, великолепно сияя, отражали свой свет от огромного серебряного зеркала. Внутри же очага свечи были сложены крупными связками – по восемь штук в каждой, – и они запылали, обдав меня искрами, когда я прошла мимо. Воздух в комнате наполнился ароматом ванили и роз. Круглые мелкие свечки под чайник, плававшие в цветных стеклянных вазах на журнальном столике, подрагивали на сквозняке. Вскоре комната была освещена так, будто наступило Рождество.

Среди записей на айподе я нашла мелодии в исполнении оркестра Дэйва Мэттьюза. Мы с Мэттом часто слушали их. Я включила тихую музыку. Меня пугала перспектива появления на пороге Рэя с жалобой на шум посреди ночи, но и сидеть в тишине наедине со своими печальными мыслями тоже не хотелось. Я не слышала этих песен со времени ухода Мэтта, и сейчас они навеяли мне воспоминания о том, как мы лежали на диване, обнявшись и прижавшись друг к другу так близко, что наше дыхание сливалось в единое целое.