Люди Солнца - Том Шервуд

– Донесёшь? – спросил обречённо золотоискатель.

– Кому?

– Известно кому. Владельцу имения.

Я встал с обрубка, подбросил в костёр веток. Снова прилёг, опершись на локоть. Вместо ответа спросил:

– Ты как узнал, где копать? Тут ручьёв, кажется, целый десяток.

– Чутьё у меня, – чуть наклонившись, сказал Хью.

И коротким волчьим движением набросил шнур мешочка обратно на шею.

– В самом деле чутьё?

Хью медленно в кривой ухмылке оскалил желтоватые крупные зубы.

– А вот глянь сам, мастер.

Он кивнул спутникам. В одну минуту передо мной поставили три небольших, прочно сколоченных ящичка. Очевидно, для переноски золота, но в эту минуту пустых. В ящички насыпали обыкновенный речной песок.

– Разгладь, – предложил мне Хью.

Я разровнял пальцами поверхность песка. Хью, достав снова мешочек, вытянул тот самый маленький самородок и предложил:

– Я отвернусь, а ты спрячь.

И они все отвернулись. Стремительно загораясь азартом, я воткнул самородок в песок в одном ящичке, и поверхность песка, как в соседних, пальцами разровнял.

– Можно, – сказал я.

Копатели повернулись. Хью присел перед ящичками, медленно провёл над ними ладонь. И вдруг ладонь остановилась. Пальцы его сложились в щепоть и, ткнувшись в песок, медленно извлекли на свет самородок.

– Сколько раз смотрю, – проговорил один из копателей, – столько и изумляюсь.

– Такой дар – от Бога, – кивнул ему стоящий рядом.

– Дар висельника, – угрюмо сказал третий. – Наполовину – от Бога, а наполовину – от дьявола.

– Почему? – вскинул я на него взгляд.

– Так видно же. Привёл нас его дар на чужую землю, и возимся и грабим её, как пираты. И, будь ты егерем, лежали бы мы тут простреленные, как та лиса. А Хью со своим даром болтался бы в петле, на устрашение прочим.

– Это за что же? – не понял я. – За вот это скудное и вздорное золото?

– За него. Никакой владелец имения не позволит себя обкрадывать. И вовсе оно не скудное. За год – далеко не один фунт намыть можно!

– А, скажем, Хью, – задумчиво проговорил я, – если бы владелец имения тебе предложил долю. За какой процент ты бы стал добывать золото?

– Долю? – снова криво ухмыльнулся Хью. – Какой идиот предложит долю, когда истинный размер добычи отследить невозможно?

– Этот идиот – я. Возьму у тебя честное слово, и одного его мне будет довольно. Без всякого отслеживания добычи. Пятьдесят процентов тебя устроит?

– Как это?!

– Ты моешь золото. Открыто и смело, в любом месте имения. Мои егеря будут вам привозить хорошее пропитание. Раз в полгода будешь приходить со своими людьми в замок. Мыться в бане, есть домашнюю еду, отлёживаться. И отдавать мне половину золотого песка. Если захочешь, вторую половину я же буду покупать у тебя, по твёрдой цене.

– А… Ты кто?

– Барон Том Шервуд. Владелец имения.

– И… Ты это всерьёз?!

Я встал, подошёл и твёрдым жестом протянул ему руку. Он протянул в ответ своё железо, и мы секундным усилием скрепили непростой договор.

– Волк меня загрызи! – воскликнул один из его спутников. – Работать, не таясь, не боясь виселицы! Это же… Сказка!

– А ведь мы тебя, Том, хотели, признаюсь, здесь землицей присыпать! – добавил, крестясь, стоящий рядом.

– Это была бы последняя мысль в твоей глупой башке, – звонко и страшно сказали сверху деревья.

Копатели вздрогнули.

– Давай сюда, Готлиб, – позвал я. – Робертсон! Веди лошадей.

Готлиб спрыгнул. Протянул мне пороховницу. Крысу, мушкет. Насторожённая тишина повисла над ручьём при тусклом блеске оружия. Вскоре поодаль затрещали ветви, и по в меру пологому спуску привёл трёх коней Робертсон.

– Где замок – знаешь? – спросил я Хью.

– Вниз по реке, – мотнул он головой в правильном направлении.

– Как полное имя?

– Хью Гудсон.

– Приходи в любое время, Хью Гудсон. Надо же тебе убедить своих людей, что твой дар – только от Бога. К тому же возьмёшь карту имения.

И, поднявшись в седло, спросил:

– А волки здесь действительно есть?

– Так – не видели, но следы были.

Тогда я сверху протянул ему мушкет, пороховницу и сумку с картечью.

– Обращаться умеешь?

– Не приходилось, но понимание есть.

– Вот и отлично. Если вдруг кто заблудится из моих соседей и наткнётся на вас, объявляй себя егерем Тома Шервуда. До свиданья!

И мы неторопливо направили коней обратно, к замку.

– Пятьдесят процентов ему – не много? – спросил меня, выставляя коня рядом, Робертсон.

– Ничтожные пустяки, – твёрдо ответил я. – Не затратив ни пенса, я приобрёл уникального мастера. И, должен сказать, что и на меньший процент был бы согласен. Понимаешь, какой бы ни был в этом деле процент – он ниоткуда! Единственное, что доставит хлопот, – это необходимость ускорить переезд к нам гранильщика алмазов.

– Честно признаться, – сообщил Робертсон, – я не вижу причин для спешки.

– Причина есть. В ящиках с золотом имеются изделия красоты и изящества необычайных. Вершины мастерства неведомых ювелиров! Так пусть гранильщик их и скопирует. У нас теперь ведь есть «сырое» золото, дай Бог здоровья забредшему на мою землю вору Хью Гудсону. И поскольку гранильщик потомственный ювелир и с золотом обращаться умеет – пусть плавит Гудсоновский золотой песок и копирует самые волшебные из изделий. Пока не вернулся «Дукат» и сокровища находятся в «Шервуде», я хотел бы успеть скопировать как можно больше.

– Чтобы открыть ещё одну ювелирную лавку для себя, здесь, в Бристоле?

– О нет. Скопировать самые прекрасные из изделий, чтобы создать в «Шервуде» собственную кунсткамеру красоты.

Когда я вознамерился обследовать второй марш территории имения «Шервуд», со мной неожиданно вызвался поехать Давид.

– Мучения перенёс ужасные, – признался он мне за столом в каминном зале, – когда мчался с чёрным жемчугом в Лондон. Но вот, оправившись, почувствовал вдруг странное влечение к верховой езде. Мощь! Скорость! Очи над землёй подняты высоко, и мир видишь гораздо большим, чем пешие!

В эту минуту за столом сидели маленькие жители замка и их учитель Гювайзен фон Штокс.

– С большим удовольствием разделю с тобою компанию, – ответил я Давиду. – Тем более что поедем не торопясь, вглядываясь в почву: очень нужно найти хотя бы небольшие залежи глины.