Любовь и дым - Дженнифер Блейк

— Только попробуй! Тебе не понравится, как я на это отреагирую.

Спина ее горела, а руки болели, но она смотрела мужу прямо в глаза, не моргая.

— Я в этом не сомневаюсь ни минуты, — сказала она сдавленным голосом. — Но в отличие от тебя, если я что-то и сделаю, ты об этом никогда не узнаешь.

— Ты когда-нибудь уже изменяла мне? — спросил он в ярости, сильнее прижимая ее к стене. — Изменяла?

— Нет, никогда, — прошептала она, — у меня никого, кроме тебя, никогда не было. Пока.

Лицо его искривилось.

— Я предупреждаю тебя, у меня нет времени для подобного дерьма. Завтра у меня целый день встречи, затем я еду в Шривпорт, а в конце недели готовлю материал для «Тайме». Я беру с собой Джоша, но ты мне не нужна. Ты можешь остаться и заняться своими делами Но мы с ним вернемся. Вернемся только потому, что я не переношу, когда мне угрожают женщины: Рива ли, Маргарет ли, ты ли. Если ты только посмеешь мне чем-нибудь повредить во время кампании, то увидишь, как одной огорченной сукой станет больше. Тебе станет так же плохо, как милашке Риве.

Эдисон так сильно толкнул ее, что Анна отлетела на середину комнаты. Она ничего не ответила, лишь потирала запястья. Почему-то ей совсем расхотелось кричать или плакать.

На следующий день Эдисон присутствовал на запланированном завтраке в обществе конгрессменов. Анна медленно одевалась, а когда он покинул гостиницу, подошла к телефону и набрала номер, записанный на бумажке. Номер, который, как она полагала, ей никогда не понадобится. Сердце ее билось, а под воротничком платья показалась испарина, пока она ожидала ответа.

Дант ответил сонным, но теплым и нежным голосом. Она слышала, как в его комнате свистел и кричал попугай. В горле у нее все сжалось, она никак не могла заговорить.

— Алло? — повторил Дант.

Анна тяжело сглотнула.

— Это Анна Галлант.

— Анна, как поживаете?

В голосе его звучало удивление. Она не винила Данта. Она и сама не верила, что звонит ему.

— Все отлично… Я просто… Я хотела бы вас увидеть. Хочу обсудить с вами один вопрос.

— Конечно. Может быть, пообедаем вместе?

— Мне нужно сделать кое-какие покупки. Я думала, что поеду на Кэнэл-Плейс или на Ривевок. Может быть, выпьем чего-нибудь по дороге?

— На Ривевок есть несколько уютных местечек. Я встречу вас у фонтана, на площади, скажем, около одиннадцати. Вас это устраивает?

— Отлично. — сказала она, затем тихо повторила, уже повесив трубку: — Отлично.

Анна не лгала. Ей необходимо купить платье. Она не нашла ничего подходящего ни на Кэнэл-Плейс, ни у Сакса. Все было то слишком коротким, то слишком длинным, то слишком простым, то слишком замысловатым, слишком ярким или слишком бесцветным, слишком шикарным или слишком романтичным. Может быть, она придирчива. Она просто никак не могла сосредоточиться на выборе платья, бродила тут и там, отклоняя помощь продавщиц. Она никак не могла дождаться одиннадцати часов.

На Ривевок Анна появилась раньше назначенного часа. Она прошла в торговый центр через белые металлические ворота, на которых крупными позолоченными буквами сообщалось, что именно в этом здании проходила Международная ярмарка в 1984 году. Пройдя через площадь, выложенную мозаикой кремового и серого цветов, она нашла себе местечко на скамье с видом на Миссисипи. Она любовалась мощными потоками воды бьющего фонтана. Вокруг него столпились туристы, щелкая фотоаппаратами. Белоснежные экскурсионные пароходы дымили трубами в ожидании пассажиров. Дым, правда, шел не из топок, а от дизельных моторов, но это не имело никакого значения. Все это было представлением.

— Вы удобно устроились.

Она повернулась, искоса взглянув на Данта. Бессознательно на губах ее заиграла приветливая улыбка.

— Вам лишь кажется. Я, наверное, растаю от жары.

— Надо было нам договориться и встретиться внутри, — ответил он уныло.

— Не беспокойтесь. Я наслаждалась пейзажем.

— Мое любимое место на Джексон-сквере. Но любоваться видами лучше всего осенью или весной. Пойдемте туда? — Он указал на стеклянные двери, ведущие в торговый центр.

Дант придержал тяжелую стеклянную дверь, жест этот был проявлением заботы, а не простой вежливости или превосходства. Анна поблагодарила его взглядом. Этот мужчина просто излучал заботливость — интересно, только в отношении нее или в отношении любой женщины? Она заставила себя подумать, что ощущение это, возможно, было лишь плодом ее воображения, своего рода грустным воспоминанием.

На Данте были шорты цвета хаки, зеленая рубашка «поло» и туфли на толстой подошве. Ее собственный наряд, юбка и блузка цвета хаки, составляли ансамбль с его одеждой в отличие от предыдущего раза. Это открытие порадовано ее, как если бы они были парой, хотя эта мысль быстро исчезла. Она уже давно не так молода, чтобы подобные вещи что-либо значили.

Зал был полон людей, большая их часть — туристы и молодежь.

— Вы говорите, что часто приходите сюда? — спросила Анна, двигаясь среди потоков людей.

— Время от времени. Здесь несколько очень хороших магазинов. Вы нашли то, что искали?

— Пока нет. — Анна объяснила ему свою проблему.

— А вы не пробовали зайти к Ивонне ла Флер?

— Что это?

— Не что, а кто. Пойдемте.

Они как будто очутились внутри коробки для шляп времен королевы Виктории. По магазину носился аромат фиалок, цветок этот был везде. Вокруг развешаны образцы старинных кружев, искусственные цветы акварельных тонов, белоснежные платья для невест, изящные женские костюмы и платья. Были еще шляпы, одна элегантнее другой, с широкими полями и лентами — тот тип шляпы, который всегда украшает женское лицо и напоминает королевские приемы в дворцовых парках. Не было ни одного повторения, и на каждом изделии красовался ярлык «Ивонна ла Флер».

Анну сразу привлекло платье из бледно-фиолетового батиста, украшенное нежными букетиками сирени, к платью была подобрана соответствующая соломенная шляпка с шелковыми цветами, пущенными по полю. Весь ансамбль не походил ни на что, когда-либо ей встречавшееся. Ничего подобного в ее гардеробе не было. Но ей все это очень понравилось.

— Примерьте, — предложил Дант, — я всегда доверяю первому впечатлению.

Платье смягчило черты ее лица и молодило. Оно прекрасно сидело на ее фигуре, ручная работа была изысканна. Шляпа же придавала дополнительное очарование. Цена была, конечно, высокой, но оправданно высокой. Глядя на себя в зеркало примерочной, она видела, что это платье придаст ей романтичность. Неожиданно она смутилась.

— Выходите скорее, покажитесь нам, — раздался голос Данта, ему вторил голос продавца.