Платформа - Роджер Леви

– Буду. Он в придачу к ним еще что-то брал?

– Тогда двести восемьдесят. Он взял костюм. Сказал, что несколько лет не был в Потоке. Но костюм взял быстрый и точно знал, что ему надо, – какие плавники и срезаки.

– А в витрине он костюм опробовал?

– Нет. Сказал, будто уверен, что все припомнит сам. Ты тоже костюм ищешь?

– Он твердыми заплатил, да? Без пластежки. Ты деньги в банк уже отнесла?

– Это законно. Ты из Пакса?

– Не сегодня. Здесь камеры есть?

– Обычно. В тот день у нас напряжение скакнуло.

Бейл непринужденно кивнул. Тот парень либо заплатил ей за удаление записей, либо сам их стер.

– Наверное, ты его не узнаешь, если снова увидишь.

– Нет.

– Это мой старый приятель. Давненько с ним не виделись. Я просто хотел узнать, не сильно ли он изменился. – Бейл передал ей свою пластежку. – Выше меня. Раньше был шатеном. Он все еще шатен?

– Я не заметила. – Проводя платеж, она сказала: – Он говорил, что кто-нибудь может зайти. Я обычно держу одну пару золотых; поставки приходится ждать долго. Но он сказал сразу заказать еще. Видимо, для тебя.

Бейл взял коробку. Ботинки мягко колыхались в гельвоздушном наполнителе.

– Значит, он оказал услугу нам обоим.

Хозяйка снова оживилась.

– Уверен, что костюм тебе не нужен? Могу показать, какой он взял.

– Нет. Думаю, это всё.

Перед тем как отдать ему пластежку, она сказала:

– Ах да, было же еще и сообщение. Странное такое. Он сказал передать только тому, кто купит ботинки. Просил сказать тебе, что надеется использовать только одну пару. – Она посмотрела на Бейла, чтобы понять, увидел ли он в этом какой-то смысл, и добавила: – Я уверена, что запомнила точно. Ты что-нибудь понял?

– Да. Он тронутый немножко.

Она впервые улыбнулась. У выхода Бейл обернулся и спросил:

– Тот старый ожог у него на правой руке – он до сих пор им светит?

– Да, – ответила она. – Эй, мне еще таких ботинок заказать?

– Я бы не стал торопиться.

Таллен

– Как вы? – спросил Лоуд.

– Вы молодец, – сказала Беата. – Вы пережили экскурсию.

Таллен скатился с кровати и налил себе выпить. От напитка попахивало морем.

– Вы удивлены? – спросил он.

Челомехи выглядели почти осязаемыми, их облик закрепился. Если прищуриться, они казались настоящими. Людьми.

– Нет, мы благодарны, – сказал Лоуд. – Благодарны вам.

– И за вас, – сказала Беата.

Таллен сел на стул. Он был уверен, что в прошлый раз стула в комнате не было.

– Насколько все это реально? – спросил он.

– Это реально полностью, – ответил Лоуд.

– Если это прекратится – значит, вы умерли.

– Головная боль. Объясните.

– Головная боль – ваш инструмент. Понтон был поврежден недавно. Мы оставили трещину, чтобы вы ее обнаружили. Ваше испытание.

Одной только осязаемости не хватало. Смесь заботливости и отстраненности в челомехах начинала его раздражать.

– Предположим, что повреждения не было. Тогда вы сами создали бы проблему?

– Проблема есть всегда, – ответила Беата.

Напиток отдавал морем. Таллен отбросил кружку, но вкус оставался во рту и в носу.

– Мне снилось море, – проговорил он. – Я снова был в медклетке.

– Это была не медицинская клетка, – сказал Лоуд. – Она нужна для вашей защиты. Вы были на палубе. Там находится открытая капсула, предназначенная для таких сеансов.

– Это было на самом деле? – Он закрыл глаза, вспоминая.

– Да, – сказала Беата. – Это была награда. Море для вас – нечто особенное. Ваша сенсорная адаптация включает его обостренное восприятие, чтобы оно могло придавать вам сил.

Таллен потер глаза.

– Но вы особенный, Таллен, – сказал Лоуд. – Уникальный. То, что с вами сделали, придало вам крайнюю чувствительность. Это больше, чем преимущество. Гораздо больше. Вы должны быть осторожны.

– Простите, – сказал Таллен. – Вы неясно выражаетесь. Вы похожи на людей и говорите предложениями, но они не до конца стыкуются. Из-за этого мне кажется, что со мной что-то не так.

– Мы это знаем. Мы просим прощения.

– Дело не в вас. Дело в нас.

– Я предпочел бы видеть вас такими, какие вы на самом деле, – попросил он. – Ваш облик сбивает меня с толку.

Беата и Лоуд посмотрели друг на друга.

– Это пройдет, – сказали они.

Бейл

– Привет, Дельта, – сказал стоявший в коридоре Бейл.

– Что ты здесь делаешь, Бейл?

– Прощаюсь с подругой. Навещаю ее дома. Ты ведь не на дежурстве, а? – Она замялась, и он добавил: – Я знаю, что не на дежурстве. Оно кончилось час назад.

– Ну заходи, только ты ведь знаешь, что я не могу с тобой разговаривать. – Она выглянула в коридор, прежде чем закрыть за Бейлом дверь.

– Тогда слушай меня. Последняя жертва, помнишь? В переулке. Я был пьян. Ты должна была меня снять. Почему ты этого не сделала?

Дельта села за крошечный столик и отодвинула в сторону миску с завтраком.

– Ты бы меня не послушался, как никогда и никого не слушаешься. Как сейчас. Уходи, Бейл. Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Достаточно было всего лишь отрубить мне связь.

– Нужны были все. Мне сказали оставить тебя. Оставить всех.

– Кто тебе сказал меня оставить?

– Я сказала «всех», а не только тебя, Бейл. Я спросила, отключить ли тебя, а мне ответили «оставь всех». Я за тебя беспокоилась.

– Кто это сказал? Ты с самого начала странно со мной разговаривала. Говорила называть тебя офицером Керлью.

Дельта встала, унесла миску на кухню и поставила в раковину. Бейл последовал за Дельтой.

– На той неделе у нас были наблюдатели из Управления. Лезли во все дыры. Появились за неделю до этого случая.

Бейл встал прямо за ее спиной.

– Наблюдатели? Я об этом не знал.

– Команда инспекторов. Проверяли порядок работы и все остальное. Когда начался инцидент, они были на месте и следили за всем, что мы делали. Сказали, мы хорошо справились.

– Хорошо? Я там, внизу, был без оружия.

– Знаю. Это был бардак. Но команда нормально к этому отнеслась. Сказали, чтобы Навид не слишком строго с тобой обходился. – Вода заполняла раковину, поднимая с собой миску. Дельта утопила ее пальцем.