Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев

Через агента А-26 резидентура собрала достаточно материалов па Лемана. Ему был присвоен индекс А-201, и началась его активная разработка.

7 сентября 1929 года руководитель внешней разведки ОГПУ М. Трилиссер направил в берлинскую резидентуру шифртелеграмму:

«Ваш новый агент А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение состоит в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 или А-70 может привести к большим неприятностям. Считаем необходимым рассмотреть вопрос о специальном способе связи с А-201».

Эти рекомендации Центра были приняты к исполнению. Леман был передан на связь нелегальной резидентуре, которую возглавлял разведчик-нелегал Эрих Такке[15](Бом).

Леман начал добывать информацию, которая передавалась Бону через А-70. Однако Кур был неисправим и продолжал кутежи. В 1933 году по решению Центра Кур был переброшен в Швецию, где на деньги советской разведки содержал небольшой магазин. Магазин служил «почтовым ящиком» нашей стокгольмской резидентуры.

В 1930 году обстановка в Германии начала осложняться. Нацисты открыто рвались к власти. Брайтенбах был знаком со многими видными бонзами нацистской партии, в том числе с руководителем её штурмовых отрядов Эрнстом Ремом, группенфюрером СА. В феврале 1933 года Брайтенбах по рекомендации Германа Геринга, в ту пору премьер-министра правительства Пруссии, был переведен на работу в гестапо. С мая 1934 года — в рядах СС. 30 июня того же года как доверенное лицо Геринга участвовал в операции «ночь длинных ножей» по ликвидации Рема и его штурмовиков.

Кремль остро нуждался в информации о будущей политике Гитлера по отношению к Советскому Союзу. Сталин, отдавая себе отчет о том, что Гитлер, заявивший своей главной задачей завоевание «жизненного пространства» на Востоке, развяжет войну против нашей страны. В 1934 году Польша стала подавать сигналы о тем, что готова якобы отойти от своей антисоветской политики и сблизиться с СССР.

Сталин, учитывая информацию полпреда в Варшаве Антонова-Овсеенко, склонялся к мысли о том, что следует откликнуться на реверансы Варшавы в адрес Кремля и прозондировать почву для возможного заключения соглашения с Польшей.

На этом совещании в Кремле только начальник внешней разведки Артур Артузов придерживался другого мнения. Опираясь на донесения советской разведки, он заявил, что поляки ведут нечестную игру, делая вид, что собираются сблизиться с СССР, на самом же деле зондируют почву для сближения с Германией в надежде, что Гитлер разделит с ними «советский пирог» в случае войны против СССР.

Жизнь подтвердила правоту Артузова. В декабре 1934 года между Польшей и Германией был подписан договор о добрососедстве и сотрудничестве. Сталин отреагировал на эту информацию Артузова своеобразно: 21 мая 1935 года Артузов был освобождён от должности начальника внешней разведки и переведён в особый резерв НКВД.

Последние события в Европе каждый день подтверждали правильность выводов Артузова. Но Сталин так и не мог простить ему, что в феврале 1934 года начальник разведки позволил себе публично оспорить точку зрения генсека. 11 января 1937 года Артузова освобождают от должности заместителя начальника разведупра Красной армии. 13 мая того же года он был арестован по указанию Н. Ежова. 21 августа 1937 года легендарный чекист Артур Артузов был осуждён «тройкой» как шпион польской и других разведок и в тот же день расстрелян.

В годы «ежовщины» палачами НКВД были уничтожены практически все оперативные сотрудники внешней разведки, работавшие в «легальной» и нелегальной резидентурах в Германии.

Теперь снова вернемся к нашему герою. В 1935 году по инициативе Геринга началась чистка гестапо от «неблагонадёжных элементов».

Под подозрение попал и Леман, но благодаря хорошим служебным характеристикам ему удалось сохранить свой пост в гестапо.

Начальником стал Рейнхард Гейдрих, одновременно являвшийся начальником Службы безопасности (СД) нацистской партии. Вместе с собой в Берлин он взял из Мюнхена несколько десятков профессиональных криминалистов, в их числе был и Генрих Мюллер. Брайтенбах стал работать в контрразведывательном отделе. В декабре 1933 года он был передан на связь разведчику-нелегалу Василию Зарубину («Бетти»). Позже он станет генералом.

Пользуясь покровительством генконсула США в Берлине Дина Робертсона, Зарубин снял в Потсдаме роскошный особняк, нанёс также визит бывшему другу Брайтенбаха — Штройбелю (теперь он занимает пост заместителя министра пропаганды Третьего рейха) и заручился его всевозможной поддержкой.

Во время посещения генерального консула США Зарубин познакомился со многими бизнесменами. Полученная информация от представителя нефтяной компании «Стандард ойл» господина Тейлора представила большой интерес для Кремля. Через тех же лиц Зарубин получил надёжную информацию о перевооружении Германии с помощью США, создании ею подводного флота, о серийном производстве новейших истребителей фирмы «Мессершмит», строительстве крейсеров и т. п.

Зарубиным была получена ценнейшая информация и о структуре, кадровом составе IV управления РСХА (Управление имперской безопасности). Этим сведениям буквально не было цены в условиях надвигающейся угрозы нацизма.

В марте 1935 года Брайтенбах сообщил Зарубину, что гестапо заинтересовалось разведчиком-нелегалом Альбертом Такке. К тому времени Такке успел поработать в Москве и вновь выехать в загранкомандировку. В Германии он находился проездом. Благодаря предпринятым мерам Такке и его жена Юнона Сосновская-Такке срочно покинули Германию, избежав ареста.

Конечно, в жизни бывают всякие парадоксы. Гестапо не удалось арестовать супругов Такке. Зато арестовали, необоснованно, свои деятели из НКВД и обоих расстреляли. Как видно из сноски выше, позже они были реабилитированы.

Брайтенбах предупреждал не только свою разведку о планируемых акциях, но, используя свои возможности, стремился привлечь внимание гестапо к деятельности польских спецслужб в Германии. В 1937 году гестапо арестовало видного польского разведчика Сосновского, который пренебрёг методом безопасности, приобрёл связи в важнейших ведомствах Третьего рейха. Сосновскому удалось завербовать шифровальщика Генштаба, машинистку из личной канцелярии Розенберга, идеолога нацизма и будущего рейхминистра по Восточным территориям. «Свои люди» были у него и в Главном управлении имперской канцелярии. Сосновский был заключён в тюрьму. Вскоре его вывели во внутренний двор, где находились его агенты, в основном женщины. На глазах Сосновского всем им отрубили головы.

Тогда полякам удалось обменять Сосновского на двух крупных агентов абвера, и они поместили его в тюрьму г. Львова. В 1939 году советские войска вошли в западные районы Украины. Сосновский оказался в руках советской разведки. От Брайтснбаха наша разведка знала все подробности допроса Сосновского в гестапо, и, когда в начале 1941 года его допрашивали разведчица Зоя Воскресенская-Рыбкина и разведчик-нелегал Василий Зарубин, они приводили такие подробности его работы в Германии, о которых знал строго ограниченный круг лиц. Знание нашей разведкой всех подробностей работы Сосновского в Германии произвело на него столь сильное впечатление, что он сразу рассказал всё, что ему было известно. Сведения представили для советской разведки исключительную ценность.