Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Грот в Ущелье Женщин - Геннадий Ананьев

Грот в Ущелье Женщин - Геннадий Ананьев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 87
Перейти на страницу:

Подогрев на таганке сухим спиртом баночку рисовой каши с мясом, я пообедал с аппетитом, потом выпил кружку еще горячего чая, переговорил с заставай (ничего нового, все тихо) и поспешил, насколько было можно, не пугая чаек, к Гранскому.

Теперь мы часто менялись, и стало легче лежать в «секрете». Постепенно, однако, заползало к нам в душу сомнение, и начиналась психологическая борьба двух начал. Сперва я думал, что только меня гложет злой червь сомнения, но когда Гранский сказал: «Знаю, нельзя расслабляться, а в голову все же лезут чертовы мысли», – понял: и он пересиливает себя. Я тогда сказал ему так:

– Сколько придется, столько и будем лежать. Нужно это. Очень нужно. Для ясности.

– Верно, – согласился Гранский. – Никак иначе нельзя.

Сутки минули. Тихо. Мы уже вздремнули поочередно, когда серость ночная подернула море и берег. Я все чаще думал о жене и сыне – как они там? Но от подмены отказался. Зачем тарахтеть катеру по салме? Договорились так: через двое суток, если ничего не обнаружим, нас сменят.

Двое суток. Сорок восемь часов. Это – не фунт изюма. Но идет час за часом, скользит солнце над вершинами сопок, вновь к морю пробивается, чтобы нырнуть в него на пару часиков, передохнуть хоть малый срок, ведь скоро и того урвать не придется – крутись бесконечно по горизонту, и все тут.

Идут вдали теплоходы: громадные сухогрузы и танкеры, поменьше – рыбаки. А вот один к салме повернул. Держит курс между Трехгорием и Маячным. По силуэту – малый рыболовецкий траулер. Все ближе и ближе. Точно, колхозный МРТ. Никита Савельевич Мызников ведет свою команду на отдых. Теперь дня на два-три выбьется из колеи становище, зайдутся приземистые хатенки в хмельных песнях и в гулком переплясе.

Не предполагал я в тот момент, что не удастся рыбакам не то чтобы всласть посидеть за семейным столом, но даже заглянуть в свои дома. Поцелуют на пирсе жен и детишек, прибежавших встречать своих кормильцев, и вновь заведут машину. Выйдут в салму, к Маячному, пока полная вода. Пока же я провожал взглядом МРТ, который уже заходил за Трехгорий, и чуточку завидовал им: они могут ходить, сидеть, даже бегать по палубе, если захотят, а через полчаса сойдут на берег и встретятся с семьями…

Гранский толкнул меня в плечо (наблюдение вел он) и прошептал:

– Пловцы. Вон, в Подкове.

Это мы так окрестили для себя бухточку, которая была под нами. Когда смотришь на нее сверху, то кажется, что приложил кто-то огромную подкову на край берега и вырубил по ее краям заливчик. Он был, как мне рассказывали, любимым местом для рыбалки Ногайцева. Глубокий, тихий, с узкой горловиной. Часто в нем таскал Ногайцев треску на поддев. Высадит наряд на Кувшин, и пока тот осматривает остров, успевает на уху для всей заставы надергать.

Глянул я вниз и обмер. Я ждал этого момента, ради него терпел все неуютности, но, признаться, была у меня надеждишка, что подозрения наши так и останутся подозрениями, что жизнь и служба войдут в обычную колею. Что же от нее, от той надеждишки, осталось в один миг? Малейшего следа даже не сохранилось – в заливчик вплывали подводные пловцы. Первый держался за похожий на торпеду аппарат, второй – за ноги первого. Скорость, видимо, они уже погасили, и потому двигались медленно. Костюмы их были под цвет воды. И если бы море чуть-чуть рябило, вряд ли мы бы смогли их увидеть.

Неспешно, вразвалку, если сравнивать с движением на земле, пересекли они узкую горловину, а как только миновали ее, словно растворились в воде. Не сразу я догадался, что виной тому изрядная глубина заливчика, отчего вода в средине заливчика темней и прекрасно маскирует пловцов.

«Молодец Гранский! Засек точно», – мысленно похвалил я ефрейтора и машинально подвинулся вперед, чтобы лучше видеть ту часть берега, которая была под нами, но тут же отпятился. Наверняка, как я посчитал, они вынырнут, как сделали это прежде, всполошив базар, и могут увидеть нас. Тогда потеряется весь смысл столь длительного скрытного ожидания. Но беда была в том, что берег под нами укрывался скалами, и если пловцы вынырнут в том месте, мы не сможем увидеть, что они делают.

Пока я решал, как поступить, пловцы выплыли на мелководье и вновь стали видны. Они приближались к левому берегу, который лежал перед нами открытый как на ладони. Можно было даже немного отпятиться. Я приказал Гранскому:

– Давай назад чуток…

С замиранием сердца я следил за пловцами. Удивительно, но я ощущал то же, что ощущал однажды в засаде, когда увидел скользивший из темноты прямо на меня силуэт. И жутко, и радостно: «Вот он, голубчик! Сколько не петлял, а попался!» И страшно, что вот сейчас враг увидит или почувствует засаду и снова исчезнет в кромешной темени, и тогда придется лежать неподвижно час, два, пять; тогда придется всей заставе продолжить поиск еще неизвестно сколько времени – я буквально замер, затаил дыхание, вдавился в землю, и нарушитель подошел вплотную. Сейчас я тоже затаил дыхание, и даже мысли не возникло, что пловцы под водой не услышат не только дыхание, но и громкого разговора. Хотя это было очевидным, я все же боялся, что они почувствуют неладное и скроются. Куда? Ищи ветра в поле. Его, наверное, и то полегче найти.

Там, в ночной засаде, для меня никаких «белых пятен» не существовало: граница нарушена, нарушителя нужно задержать. И пусть он как угодно хитрит, нового-то много не придумает. След порошком посыплет – дело известное. По ручью пробежит вверх или вниз – тоже не великая хитрость. Заберется в чащобу день скоротать – и такое не в новинку. Сохатого копыта или медведя лапы на ноги и руки наденет – кого сегодня этим удивишь? Хоть с шестом прыгай, хоть задом наперед иди, хоть неси один другого – все известно, против всего есть противоядие: мастерство, сообразительность и упорство пограничников. А здесь попробуй предугадай, что дальше эти вот пловцы предпримут? И вообще что им на острове нужно? Не наблюдение же отсюда вести?

Но, в общем-то, с острова хорошо видны Атай-губа, причалы, берег с мертвой дорогой на несколько километров. Удобный наблюдательный пункт. А при подходе катера либо корабля – в воду. И нет следов.

Мне казалось, я открыл истину. Прояснился для меня план действий. Но как я вскоре понял, пловцы вовсе не собирались выбираться на берег. Они подплыли к тому месту, где над водой угрюмо навис гладкобокий утес, а под ним на небольшой глубине лежала терраса, в зеленых плешинах водорослей. Один из пловцов блаженно распластался на террасе, раскинув руки и ноги, второй поднырнул под утес с аппаратом, похожим на торпеду.

«Что?! Грот?! Лучше нас знают остров!»

Вернулся пловец с большим баллоном, похожим на армейский термос, подплыл к напарнику, который продолжал недвижно лежать на террасе, и склонился над ним, подтянув баллон.

– Теперь все ясно, – сказал громко Гранский, и я даже вздрогнул от неожиданности. – Перевалочная база. Дозаправятся и – в Атай-губу.

Вроде бы и впрямь все становится на свои места. Им берег не нужен, их задача – изучение дна в Атай-губе, в салме, вокруг островов. Берег фотографируется с воздушных шаров. Но, сделав это новое умозаключение, я опасался, что и оно окажется далеким от истины, хотя понимал: истину знает только нарушитель, пограничник же действует согласно своим гипотезам, выдвигая и отбрасывая их в соответствии с обстановкой. Поближе бы они к действительности были – вот главное.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?