«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская

Перед тем как отпустить лоцмана, я отправил следующее письмо из Сент-Хеленс:

Мой секретарь обещал мне время от времени делать точный и подробный отчет о расходовании средств, но когда я потребовал такой отчет, он дал мне только общую сумму на нескольких строках, в то же время он имел самоуверенность просить, чтобы я в своем последнем письме написал графу Панину, что я полностью удовлетворен его поведением, но я отказался и только удивлялся его безрассудству. Вместо того чтобы похвалить его, я добавил в постскриптуме моего последнего письма графу Панину о его наглом поведении в отношении меня и в целом моих офицеров, однако и это возымело мало последствий. Но я в состоянии теперь заставить его подчиниться, а он оказался в противовес своим ожиданиям далеко не в лучшем положении. Я считаю ниже своего достоинства выказывать ему какое-либо чувство негодования, но только холодность, к тому же он так и не подумал обучать моих сыновей русскому языку, поскольку от этого уменьшилась бы его значимость.

Мы подошли к Сент-Хеленс447 в ожидании остальной части эскадры, но транспортные суда, по обычаю, все еще стояли на якорях, собирая оставшихся448, а «Граф Панин» дал сигнал бедствия, который заставил меня немедленно отправить туда офицера с приказом не возвращаться без последнего оставшегося транспортного судна. Это принудило меня лечь в дрейф до 6 часов вечера при попутном ветре [и дрейфовать] до того момента, как они присоединились к нам.

В субботу [3]/14‐го мы увидели Портленд на северо-западе на расстоянии 2 лиг, в 8 утра дали сигнал судам, оставшимся позади, прибавить парусов и в полдень увидели пролив к NWbW. В 2 часа пополудни ветер переменился на юго-западный, но продолжал оставаться умеренным.

Воскресенье [4]/15 [апреля]. Был дан сигнал всем лейтенантам приказать раздать всем морякам и солдатам холщовое платье и штаны как подарок императрицы449, и через несколько часов был дан общий сигнал к молитве. Весь тот день люди последовательно выбрасывали за борт свои засаленные овчинные тулупы и преобразились, став как будто представителями совершенно иной расы. Я думаю, что, собрав их вместе, можно сформировать столь превосходную команду, каких никогда не было на кораблях, они стали очень хорошими моряками, притом очень послушными.