Джордж Оруэлл. Неприступная душа - Вячеслав Недошивин

Как вам это? Оруэлл в то время – опять на фронте; более того, он всё уже понял про «социализм по-сталински», а Кольцов, косвенно восхваляя писателя в своей газете в СССР, в Испании буквально развязывает войну против несогласных!

«Сумасшествием» назовет Оруэлл события в Испании в 1937-м. Но сумасшествие творилось и в СССР. Более того, оно «творится» и ныне, в 2000-х. Уму непостижимо, но в книге о Кольцове «Он был “слишком прыток”…», с подзаголовком «Жизнь и казнь Михаила Кольцова», в книге, которая вышла в 2013 году, племянник Кольцова, журналист-международник Михаил Ефимов вновь на «голубом глазу» величает партию ПОУМ «троцкистской». Это они, «ПОУМовцы», пишет, «науськивали» анархистов на своих союзников, выдвигая лозунги немедленной социальной революции, что было тогда «чистой воды» авантюрой. Пишет и тем самым как бы невольно оправдывает разразившийся в Испании «политический погром». Ведь, признав «ПОУМовцев» троцкистами и тем самым как бы оправдав их уничтожение, племянник даже ныне невольно признает логичным (ну так выходит!) и расстрел родного дяди?.. Восемьдесят лет прошло, изменились не просто государства – социальные системы, человечество давно, казалось бы, расставило все точки над «i» в сложном процессе зарождения чумы ХХ века – фашизма, а рожденные Сталиным и сталинцами «клише», обвинения, из-за которых погибли в Испании тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей, живы до сих пор.

Горы лжи наворочены в истории, и разбирать их придется, думаю, и нашим детям, и даже, боюсь, внукам. «Спусковым крючком» террора против ПОУМ стали для Сталина, как утверждают ныне, донесения наших агентов из Германии. В частности, берлинский резидент НКВД сообщал, что в ряды ПОУМ проникают германские агенты, которые готовят путч против правительства, и что ПОУМ «поддерживает тесные связи с гестапо». Много ли Сталину надо было для подозрений?

Мне, возможно, возразят: где Оруэлл – и где наши спецслужбы? Ну какое дело было нашему НКВД до какого-то «бакалейщика» из Англии? Но, увы, факты – упрямая вещь. Оруэлл и Эйлин в те дни лишь предполагали, что их могут арестовать. Но в 1989 году британка Кэрон Хазерли, работая над диссертацией, наткнется в Национальном историческом архиве в Мадриде на сохранившийся доклад испанской полиции безопасности. Как будет гласить этот документ (его опубликует газета Observer 5 ноября 1989 года), «республиканская полиция безопасности» как раз в июне 1937-го направила в Валенсию, в трибунал по делам о шпионаже, обширную докладную о деятельности «Энрико Блэра и его жены». А 13 июля 1937-го (Оруэлл был уже в Англии) барселонский трибунал по делам измены родине сформулировал и обвинение обоим: «Их переписка свидетельствует о том, что они – оголтелые троцкисты… связные между Независимой рабочей партией и ПОУМ». Кристофер Хитченс вообще утверждает, что была некая секретная докладная нашего НКВД от того же июля 1937 года, в которой утверждалось, что «ярко выраженные троцкисты» Блэры не просто сотрудничали с местными франкистами, но «поддерживали контакты с оппозиционными кругами в Москве». Бред!..

Мария Карп, занимавшаяся этой проблемой, в статье «Оруэлл в Испании» пишет, что к Оруэллу, Эйлин и Коппу был действительно «приставлен шпион, направленный Коминтерном»[33]. Это был юный лондонец Дэвид Крук, учившийся в Америке, а затем отправившийся воевать в Испанию, который в феврале 1937 года был «завербован агентом Коминтерна». Крук прошел подготовку к будущим «спецзаданиям» в Альбасете, где размещался штаб НКВД и где испанскому языку его обучал лично Рамон Меркадер, тот самый красавец, который скоро убьет ледорубом Троцкого и пойдет за это в тюрьму. Крук на старости лет не только признался в этом, но и повинился, назвав свою прошлую тайную работу «историей, которой я не горжусь». А тогда, оказавшись в Барселоне, он познакомился с Эйлин и практически сразу «стал своим человеком в штабе Независимой рабочей партии». В обеденные перерывы, когда все отправлялись в кафе, он «проникал в пустые кабинеты, рылся в столах, брал нужные документы и относил их в советское консульство, где их фотографировали». Информация иногда передавалась им через еще одного лондонца, Хью О’Доннелла, «тоже работавшего на Москву и направленного в Барселону непосредственно Гарри Поллитом». Темная история, но что поразительно: Хью О’Доннелл, агент Москвы, имел псевдоним, как установили ныне, «О’Брайен» – ровно то имя, каким через много лет Оруэлл в романе «1984» назовет самого зловещего героя. Каково совпадение, а?!

Вот после всех этих фактов мне уже не кажется странным то, что произошло с дневниками Оруэлла. Тоже ведь тайна из тайн!

Дневники его были изъяты, как помните, у Эйлин, в отеле «Континенталь». Так вот, ныне один из наиболее осведомленных современных биографов писателя Питер Дэвисон утверждает, что «по крайней мере две тетради его дневников находятся в архиве НКВД в Москве, вместе с досье, составленным на Оруэлла в советских спецслужбах». Он, Дэвисон, не ссылается прямо на своего предшественника, Дэвида Тейлора, но известно, что Тейлор еще в 2004-м в одной из статей в британской Guardian прямо написал, что в недрах нынешнего ФСБ России до сих пор хранятся все изъятые при обыске материалы Оруэлла. Правда ли это – неведомо. Но В.Г.Мосина (Науменко), работая над первой докторской диссертацией о творчестве Оруэлла, запрашивала в конце 1990-х годов Центральный архив ФСБ на этот счет – и получила, как пишет, «отрицательный ответ». Не время? Или документов действительно нет? Тоже неведомо…

Что ждало Оруэлла, окажись он в руках полиции и затем – работников НКВД? Это – тоже область предположений. Но с подозреваемыми в «троцкизме» расправлялись сурово. Жорж Копп выйдет из тюрьмы через полтора года инвалидом, с палочкой. Боб Смилли, студент, приехавший воевать «за правду», умрет в тюрьме. Это то, что знал Оруэлл. А мы знаем ныне, что по приказу Андре Марти, генерального комиссара интербригад, назначенного Коминтерном, главного палача испанской революции, было расстреляно по «подозрению в принадлежности к ПОУМ или сочувствию троцкизму» только среди интербригадовцев «около пятисот человек». Этот факт приводит в своей книге как раз племянник Кольцова – Михаил Ефимов. Сколько было расстреляно ПОУМовцев и «иностранных разведчиков» среди них – он не пишет. Зато – спасибо и за это! – черным по белому подтверждает: с Андреса Нина, руководителя ПОУМ, бывшего министра Каталонии и бывшего переводчика на испанский романов «Анна Каренина» Толстого и «Преступления и наказания» Достоевского, «с живого содрали кожу, добиваясь признания в его связи с Франко». Такое вот «наказание» без «преступления»… И делали это не испанцы – наши «рыцари плаща и кинжала».

Самые «интересные дела» вершились в мае–июле 1937 года в испанском местечке Альбасете, где располагался руководящий центр интербригад, где находился штаб НКВД и одновременно – секретная тюрьма для оппозиционеров и где «орудовали», выполняя указания Москвы, и высокопоставленный «наместник» НКВД в Испании Орлов, и «главный палач Альбасете» – так его называет в своей книге о Кольцове Михаил Ефимов – Андре Марти. О зловещей роли Андре Марти Михаил Ефимов пишет довольно подробно, и всё сказанное им – правда, но он совсем не пишет о зловещей роли в развернувшихся событиях своего дяди Михаила Кольцова, – в частности, об истории, связанной с буквой «Н». А ведь в двух газетах с разницей в два дня был опубликован один и тот же факт об этой якобы «нерасшифрованной букве». Сначала, 19 июня 1937 года, факт этот «прозвучал» в «Правде», в статье Кольцова «Фашистско-шпионская работа испанских троцкистов», а затем, 21 июня, – в британской Daily Worker, в статье «Испанские троцкисты в сговоре с Франко». Позже первая статья была перепечатана в книге Кольцова «Испания в огне», а вторая процитирована (вот уж и впрямь сближения истории!) в книге Оруэлла.