Хроники Перекрёстка. Невеста в бегах - Ирина Успенская

— Вы должны были найли девушку! Где ваша невеста?

— Невеста в бегах, — грустно усмехнулся Антео.

— Сын, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Антео молча налил себе полный кубок вина и залпом выпил его, не глядя на мачеху. Что он мог ей сказать? Что предал брата? Что пошел на поводу эмоций? Что едва не потерял честь?

— Матушка…Я хотел убить его… Убить брата…

Он опустился на пол возле диванчика, на котором сидела красивая зеленоглазая женщина и, положив голову ей на колени, тихо произнес:

— Когда он пришел сегодня на прием и заявил, что плевать хотел на трон и на избранную, я ему поверил. Но затем… Я услышал разговор его телохранителя с отцом.

— Вот как. И о чем они говорили? — прищурилась Владычица, гладя сына по голове.

— Отец пытался выяснить, кто такой Габриэль и что его связывает с Маром.

Владычица фыркнула.

— Выяснил? — весело спросила она.

— Нет. Но затем отец вспылил и заявил, что все уже решено, и Алмар сядет на трон объединенного королевства. Понимаете, он уже все решил! Зачем тогда он говорил мне, что у нас с младшим равные условия? Что объявление, которое он сделал перед сай- лордами, лишь ничего не значащая игра?

— Ты так хочешь получить венец? — тихо спросила Владычица.

— Нет! — отчаянно воскликнул Антео. — Да будь он трижды проклят! Я просто хочу, чтобы Он заметил меня! Чтобы признал мои заслуги! Чтобы прекратил считать никчемным неудачником!

— Он так не думает, — женщина гладила мужчину по голове, а в ее глазах блестели слезы. — Он любит тебя, просто не умеет этого выразить.

— Любит? — Антео горько рассмеялся. — Он ни разу не похвалил меня! За все годы моей жизни я не услышал от него ни одного слова поддержки. А с тех пор, как родился Алмар, он всегда ставил его выше меня. Несмотря на то, что брат был отдан Вечной Госпоже. Я люблю Мара, но иногда мне хочется его убить, чтобы хоть раз увидеть эмоции в глазах отца. Но боюсь, что даже если я вскрою себе нутро в его присутствии, он заявит, что я неудачник, не умеющий даже умереть красиво.

Владычица обхватила двумя руками лицо сына инежно поцеловала его в лоб.

— Никогда, слышишь, никогда не смей так думать! Я люблю вас обоих. И он любит. Как умеет.

Когда Владычица с невозмутимым лицом появилась на рассвете в дворцовой кухне, главный повар едва в обморок не свалился.

— Что желает моя госпожа? — хитрые глазки повара из касты тайши подобострастно следили за каждым жестом Владычицы. — Может, желаете испробовать сливочные пирожные, которые я приготовил специально для вашего завтрака?

— Мешель, у меня к тебе личная просьба, — женщина обвела взглядом кухню. — Мне нужна хорошая тяжелая сковорода средних размеров.

— Для чего, ваше величество? Неужели вы собираетесь готовить? — в ужасе воскликнул повар.

— Не для чего, а для кого, — отрезала Владычица.

Через несколько минут в сторону покоев его величества решительно шагала женщина, вооруженная сковородой на длинной ручке, а еще через несколько минут она распахнула двери кабинета мужа.

— Не спишь, дорогой? — елейным голоском произнесла она. — Нам нужно поговорить о воспитании детей, старый интриган!

Через полчаса, раскрасневшаяся, но довольная Владычица вышла из апартаментов и подозвала к себе охранника, стоящего в коридоре.

— Отправь в кабинет его величества слуг, там нужно прибрать, — она подбросила в руке сковородку, а затем вручила ее воину, — прекрасное орудие убеждения в умелых руках.

С этими словами женщина удовлетворенно улыбнулась и под удивленный взгляд воина гордо удалилась.

Алмар

Они сидели за столом на маленькой кухне, как старые товарищи, и это было странно. Вот так запросто сидеть на кухне с Габриэлем, болтать и пить. Точнее, пил Габриэль, которого спиртное совершенно не брало, а Алмар, которому хватило одного бокала, чтобы вернуться в состояние легкого опьянения, молча отрывал от грозди ягоды винограда и отправлял их в рот. Наконец, он не выдержал.

— Как считаешь, он бы убил меня?

— Я бы убил, — спокойно ответил Габриэль и, протянув руку, забрал у мага виноградину, но тот этого даже не заметил, поглощенный собственными мыслями.

— Откуда в тебе столько кровожадности? Такое чувство, что тебе нравится убивать!

— Мне нравится убивать, — кивнул Габриэль и добавил, увидев расширенные глаза собеседника. — Мар, как ты думаешь, кто я?

— Ты кукла, которую я создал на Перекрестке, и которую Габриэль, настоящий Габриэль, каким-то образом снабдил зачатками разума, — ехидно сообщил маг.

— Зачатками разума, говоришь? — Габриэль нехорошо прищурил глаза, и Алмар испугался.

— Эй, я пошутил! Так кто ты?

— Я - Габриэль. Его темная сущность. И не мечтай убить меня, тебе это не по силам.

— А…

"Хотелось бы мне знать, как такое может быть? Кто же тогда настоящий Габриэль, что ему подвластно сотворить такое?"

— Все узнаешь, когда будешь готов. Я здесь, чтобы защитить тебя и научить.

— Научить чему?

— Жить, — Габриэль отпил прямо из горлышка бутылки. — Утром мы уйдем из Сан-Тании. Не волнуйся о брате, он раскается, но впредь будь осторожен. Власть — это обоюдоострое оружие, которое может убить не только жертву, но и палача.

Алмар, до сих пор рассматривавший пятнышко на столешнице, поднял голову. Его золотые глаза были грустными.

— Я всегда считал Тео самым близким мне существом. Мы росли вместе, соперничали за внимание отца, частенько дрались, но никогда я не предавал его и всегда был уверен, что и он не предаст, — айт замолчал. — Знаешь, когда Госпожа впервые заняла мое тело, она забрала жизни двоих айтов. Мне было всего десять лет…только Тео пожалел меня.

То ли спиртное так подействовало, то ли предательство брата, но Алмара, что называется, прорвало. Никогда еще он никому не рассказывал о своей жизни. О детстве, лишенном матери, об отце, который всегда был сдержан и холоден, о ревности к Владычице, о своих детских страхах и комплексах. Он говорил и говорил, перескакивая через годы и события, иногда подробно, иногда вскользь вспоминая те или иные эпизоды своей недолгой жизни. Он рассказывал о Госпоже, об отце-теббе, о своей первой неудачной любви… А Габриэль молча пил и слушал его с непроницаемым выражением лица, не проронив ни слова. И Алмар был ему за это благодарен, неизвестно, смог бы он продолжить, если бы страж перебил его.

Когда маг закончил, Габриэль легко перетек в стоячее положение и, протянув руку, погладил айта по щеке и ничего сексуального в этом жесте не было, так гладят любимую собаку или чужого ребенка. Мимолетная ласка.

— Я хочу видеть Источник.