Прозрение. Том 1 - Кристиан Бэд

основной массой непродуктивных мутаций. Но и того, что увидела вторая волна колонистов, хватило, чтобы генконтроль надолго стал самой авторитетной вашей силой. Хотя вы так и не поняли, в чём была суть опасности. А мы, хоть и поневоле, оберегали и вас. И ваша цивилизация начала расти вокруг нашего восприятия мира, искажая, но не отвергая его.

— Может быть, — я закашлялся и пришлось начать снова. — Может, нужно было тогда достучаться, объяснить?

Кажется я понял. Понял, почему экзоты пренебрежительно относятся к имперцам. И это из них не вытравишь.

— Не смеши меня! — перебил эрцог. — Чтобы объяснить что-то кому-то, нужно сначала воспитать из него Источник, научить чувствовать. Наши предки-земляне не дали такой возможности многим из нас. Виноваты они или это случайность, но мы строим своего человека на обломках земного генома. Нам не так много досталось целого и здорового. А вам… Вам, как мы полагали раньше, не досталось вообще ничего.

Он помолчал.

— Бросить вас мы не могли. Все мы стоим на мече граты. Это никогда не позволит нам не подать руку помощи даже тому, кто не просит. Все видели, что стало с эрцогом дома Нарья, который позабыл о личной ответственности и причинных нитях. Знание в свой срок открывает глаза в каждом. И тогда ответственность за сделанное и несделанное рубит голову открывшего глаза. Грата… — повторил он тихо, то ли с сожалением, то ли просто устало.

Я огляделся. В наш разговор никто не собирался встревать.

Сидевшие в зале вели себя так, словно смотрели спектакль. В главных ролях были я и Локьё.

Все, кого собрал эрцог дома Сиби, знали эту историю. И знали, что нам, имперцам, это не объяснить. Созерцание эргомера просто убьёт неподготовленное сознание.

— Война с Империей, — сказал вдруг Локьё, — была проиграна для нас, пока ты не влез в дела Плайты. Мы всегда знали, что победить вас невозможно. Имперцы должны были истребить нас, как более тупые, механистичные и жестокие. Таков закон инерции. Да, у нас был шанс уничтожить вас. Мы могли нарушить хартии, подняв из спячки оружие, изобретённое для войны с хаттами. И успеть первыми применить его, пока вы не расконсервируете своё. Это грозило страшным по своим последствиям откатом для нашей цивилизации. История с хаттами была ещё слишком свежа в нашей памяти, чтобы рискнуть. Хотя некоторые из нас требовали начать именно такую войну. И только с тобой, капитан, появилась хоть какая-то надежда на то, что имперцы всё-таки не тупая скотина, родственная человеку по матери.

Локьё поглядел на меня требовательно, ожидая, возможно, что я буду возмущаться. Но я молчал.

— Ты не понимаешь, как это тяжело осознавать каждый миг и всегда, что поражение ждёт нас со всех сторон, — продолжал он, всё-таки полемизируя с моим молчанием. — Или вы истребите нас, как более молодые и жестокие, или мы, истребив вас, нанесём непоправимый урон энергетическому равновесию в собственном мире. И это будет…

Он замолчал. И я теперь точно знал, за что был уничтожен выводок кровавых эрцогов. Не мной. Я был только орудием.

Эрцог Нарья и его брат хотели другой, запрещённой войны. И когда нити сложились подходящим образом, более миролюбивые взяли верх. А я послужил слепой силой, отражающей натяжение нитей.

Нет, ты не думай, что я не слышал этого раньше. Я слышал. Но не задумывался.

Мне с детства внушали — экзотианцы психи и мутанты. Они не считают нас, имперцев, людьми. А то, что внушается с детства, становится почти недоступным для анализа.

Людей почти не раздражают пороки, которых у них нет. Если бы имперцы не были выродками, вряд ли это их так пугало бы в соплеменниках.

Да. Мы тоже были выродками. Потому и поторопились приклеить этот ярлык на экзотов.

Имперцы и экзотианцы — яблоки с одного дерева. Падалица. Некондиция. Шлак.

Потому что человек — не только разумное существо. Его нельзя механически сложить из тела и памяти, записанной в компьютер, как рискнули сделать хатты.

Человек — это непознанное. Его тело невидимыми нитями вплетено во вселенскую паутину связей. Мы не понимаем природы этих связей, но выживать без них не умеем.

Когда Земля исчезла и связи оборвались, нужно было тянуть новые, чтобы люди смогли выжить в космосе.

Я вдруг необыкновенно ясно вспомнил нашу первую встречу с Локьё, когда эрцог хотел раздавить меня с порога, словно букашку.

И его неожиданное недоумение.

И… не гнев или ярость, а усталое удивлённое облегчение, что я — именно такой, каким он совсем не ожидал меня увидеть.

Локьё усмехнулся чуть-чуть, едва поднимая уголки губ:

— Ну, хотя бы сейчас понял. Когда это случилось с тобой, Колин предположил, что и с вашими перерожденными всё не так уж запущено. Он предположил, что ваш с ним контакт повлиял на тебя раньше, чем вы оба это поняли.

После Колин действительно сумел раскачать кое-кого из ваших. До этого… До этого вопрос был один: когда рухнет выстроенная нами система энергетических сдержек?

Он сказал «нами». Я кивнул.

По сути Локьё и Колин всегда были с одной стороны баррикады. Я ощущал это «спиной». Боюсь, что и Мерис знал, хоть до последнего времени плевался ядом.

— Это нельзя понять, это не умственное знание, — не согласился с моими мыслями эрцог. — Можно лишь ощутить, увидеть внутренним зрением. Допустить до сознания образы, которых прежде не допускал. Как ты пытался увидеть сейчас эргомер. У вашего лендслера дар встряхивать закостеневшее сознание. Он чужой уже одним своим видом. Одна его нечеловеческая морда способна дать зазевавшемуся двуногому хорошего пинка в мозжечок. Жаль, что он так молод… Теперь о тебе, капитан. Смотри. Я собрал здесь истников, чтобы они посмотрели на тебя, сняли с тебя ощущения твоего контакта с Имэ. Не через меня, а вживую. Имперскими способами нам его не найти. Нашими — тоже не в раз. Освоенная часть Галактики слишком велика. Но мы будем искать. Они видели тебя и знают теперь всё. Иди, позови своего Дерена. Его тоже придётся кое о чём расспросить.

Локьё упорно называл Дерена «моим». Наверное, потому, что у него тоже был свой Дерен, доставивший в прошлом немало хлопот.

* * *

Вальтер и ещё полдюжины незнакомых мне людей, из них двое с Тайэ и один — с Граны — занимали гостевые каюты справа по дрейфу «Леденящего».

Я через браслет приказал Дерену идти в зал. Провожать не стал. Знал, что уж он-то здесь не заблудится.

А сам двинул взглянуть на разгрузку. Меня до сих пор трясло от нечеловеческой «бабочки» в руках Локьё. Мне нужно было увидеть знакомое, чтобы успокоиться и принять то, что изменилось внутри меня.

Ну и на наследника глянуть.

Пацана я пару часов назад навязал Росу.