Слуга Дракона - Дэвид Аллен Дрейк

– Но, Гаррик… – начал мельник.

Юноша протянул руку и двумя пальцами правой руки – большим и указательным – аккуратно взял за подбородок мужчину. Он просто приподнял его и заставил рот захлопнуться, похоронив словоизлияния, которым не видно было конца.

– Катчин, мы оба знаем: тебе здесь делать нечего. Увы, мозгов твоих не хватает, чтобы понять очевидное: ты рисковал жизнью… даже после того, как я максимально доступно объяснил тебе все. Но, надеюсь, ты сознаешь, что топчешь собственную гордость, выпрашивая как подачку должность.

И он отпустил Катчина, который – поперхнувшись от неожиданности, с вытаращенными глазами – отступил на пару шагов. Гаррик уж было думал, что прошиб броню его тупости, но мгновение спустя лицо мельника снова приняло обычное выражение.

– Я знал, что тебе понадобится доверенное лицо, – затараторил он: поспешные и закругленные слова наползали друг на друга. – А испытанные друзья-земляки – слишком большая редкость, чтобы ими разбрасываться. И – чего уж таить – я единственный в Барке, кто имеет опыт службы на таком высоком уровне. Ты же знаешь, я был бейлифом графа Ласкарга…

– Тут ты прав, Катчин, я слишком хорошо тебя знаю, – саркастически заметил Гаррик. Как ни странно, похоже, мельник искренне верил в ту чепуху, которую нес. Хотя каждый в деревне знал: Катчин – мошенник, лжец и болтун. Именно так, несмотря на все его богатство.

Каждый, но не Катчин.

– Ах! – продолжал он. – Я не хочу жаловаться на Рейзе, Гаррик…

Юноша поднял руку, но мельника было не остановить.

– Я знаю: он вырастил тебя и все такое, но…

Потеряв терпение, принц резко вскинул руку, и Катчин мгновенно замолк. Он двумя руками прикрыл рот и с ужасом смотрел на собеседника.

– Я уверен – поскольку королевский двор расширяется… – Гаррик старался говорить спокойно, но голос его слегка дрожал от гнева. Юноша всегда ненавидел наглецов… даже теперь, когда он стал недосягаем для их нападок. – Так вот, я уверен: мы приняли на службу кучу такого же дерьма, как ты, Катчин. Мелких людишек, которые притесняют тех, кто ниже их по рангу, но готовы пресмыкаться перед власть имущими. Таких подлецов у нас немало…

Он склонился над мельником. Катчин не отличался большим ростом, даже среди низкорослых жителей Хафта; Гаррик же и на Орнифоле был повыше многих. Сейчас он горой нависал над съежившимся мужичонкой.

– Но заруби себе на носу, Катчин: они пролезли лишь потому, что я их не знал. – Юноша позволил себе повысить голос. Но не кричал… пока еще не кричал. – А тебя я знаю. Поэтому убирайся домой, Катчин. Немедленно!

– Но я же потратился на дорогу! – проскулил мельник сквозь растопыренные пальцы. Казалось, еще чуть-чуть, и он заплачет.

– Я велел тебе убираться обратно! – отрезал Гаррик. – Иди и обращайся со своими соседями по-человечески… а не как с овцами, которые существуют только для того, чтобы безбожно стричь с них шерсть, а именно так ты ограбил собственного брата! И не как с грязью, которую можно топтать во имя собственных целей. Если ты докажешь мне, что ты достойный человек, тогда, может быть, однажды я вернусь в Барку и возьму тебя на службу. А если и нет – все равно это будет благом для тебя, Катчин, поскольку даст шанс стать человеком.

– Но… – не унимался Катчин, размазывая слезы. Он действительно плакал.

– Пошел вон отсюда! – вспылила Лиэйн. Ее звонкое контральто позволило Гаррику живо представить себе картинку: знатная дама вышвыривает дохлую крысу из своей изысканной гостиной. – Тебе здесь не место. И, кроме того, это опасно. Убирайся, или я прикажу солдатам вышвырнуть тебя.

Катчин развернулся и поплелся прочь. Он шел, спотыкаясь, как пьяный.

Гаррик сжал лоб пальцами, интенсивно массируя щеки ладонями. Его ощутимо потряхивало.

– Теноктрис, – проговорил он с закрытыми глазами, – ты в состоянии начать прямо сейчас? Может, если мы уйдем с этого места, я почувствую себя лучше?

– Да, конечно, – ответила старая волшебница.

Опираясь о запястье юноши, она уселась на землю со скрещенными ногами. Лиэйн держала наготове подушку, которую принесла из портшеза. Прежде чем Теноктрис успела умоститься, она просунула подушку под ее тощие ягодицы.

Та со вздохом выпустила руку Гаррика.

– Подержи свою ладонь у меня на плече, – попросила она с виноватой улыбкой. – На тот случай, если у меня вдруг закружится голова.

– Не волнуйся, – успокоил ее юноша, с нежностью кладя руку на хрупкие ключицы старухи.

Порой он думал: может, та гигантская работа по объединению Островов, которую они затеяли, шла бы успешнее, будь Теноктрис моложе и здоровее. Но, с другой стороны, их сила заключалась в разуме волшебницы, а не в ее теле.

И если б плоть старухи была крепче, то, возможно, ее сверхъестественное чутье, позволяющее видеть движущие силы космоса, оказалось в той же степени слабее. Окружающие могли оказать ей физическую поддержку, как это делал сейчас Гаррик. Но никто, кроме Теноктрис, – ни Гаррик, ни сам король Карус – не мог пробиться сквозь лабиринт мощи и хаоса, чтобы помочь выжить этому миру.

– Должны мы читать заклинание вместе с тобой? – тихо спросила Лиэйн. Она стояла по другую сторону от нарисованной семиконечной звезды.

– Нет, я сделаю это сама, – утвердительно ответила Теноктрис. Она слабо улыбнулась и добавила: – В такой близости от моста хватит одного прочтения. По крайней мере я на это надеюсь.

Гаррик оглядел пролет моста, мерцающий в ночной мгле. Он казался таким реальным, будто был сделан из залитого солнцем голубого камня. Поверхность колебалась совсем немного – не более чем раскаленная земля на летнем солнцепеке.

– Пан, – начала волшебница; ее палочка коснулась земли и снова поднялась. – Пайпан, эпайпан…

Ущербная луна низко склонилась над западным берегом Белтис. Ее серебряный диск вдруг покраснел, затем стал синим и снова вернулся к своему исходному цвету. Каждое изменение сопровождало слово, слетавшее с губ Теноктрис. Горло у Гаррика перехватило.

– Коре базагра ореокоре… – продолжала волшебница. Юноша почувствовал, как ее тело затрепетало, а сердцебиение усилилось. Из центра магической звезды поднялась воронка голубоватого света. Постепенно она расширилась, захватывая их троих в свой водоворот. Гаррик ощутил, как острие ледяного клинка пронзило его плоть и его душу.

– Ифибе, – произнесла она и судорожно перевела дух между словами. – Амфибе, эроде, фнтеме…

Воронка застыла, и принц со своими друзьями оказались будто заключенными внутри конического кристалла сапфира. Мир снаружи – мост, постройки современного Вэллиса – начали вращаться против часовой стрелки. Движение, медленное вначале, все убыстрялось, подобно тому как набирает скорость танцор, выполняющий пируэт.

– Колассейс! – громко выкрикнула Теноктрис. – Пойне! Ренейя!