Две вечности. Асфиксия - Вакари

–Нет, мама… Что случилось?

Плохой Джошени тут же поспешил с ответом.

–Разве не очевидно?– удивился он.– Она совершила плохой поступок.

–Нет, мама никогда бы так не поступила,– горячо возразил я.– Только не она!

–Почему ты так считаешь? Никто не может с точностью утверждать, что никогда не ошибётся. Уйти с правильного пути легко, а вернуться обратно бывает слишком поздно.

–Мама научила меня всему! Она лучше всех знает, как ведут себя хорошие люди!

–Зачем спорить, когда результат лежит у нас перед глазами? Мама умерла. Значит, она виновата.

–Не верю,– выдохнул я.

Разве моя мама могла оступиться? Невозможно. Дело было в чём-то другом. Она просто ушла. Тихо, мирно, сделав в жизни всё, что следовало.

–Ты и правда так считаешь?– хмыкнул Плохой Джошени.– Разуй глаза, идиот.

Я осмотрелся по сторонам, подстрекаемый Плохим Джошени. Рядом с кроватью на тумбочке стояли баночки с лекарствами.

Я мало интересовался медикаментами из маминой аптечки, но таких баночек точно никогда прежде не видел. Должно быть, мама хранила их отдельно.

–Всё понятно,– заключил Плохой Джошени.

Под баночками с лекарствами лежал листок бумаги.

Сердце забилось с удвоенной силой, заглушая ударами слух. Если мама хотя бы на бумаге объяснила причину произошедшего, это пролило бы свет на истину.

Но мама ничего не разъяснила. Только начеркала несколько коротких фраз.

«Прости меня, Джошени. Я – очень плохой человек. Будь сильным. Ты должен жить, хорошо? Живи, Шенни. Я очень тебя люблю».

–Что это значит?– упорно не понимал я.

–Она написала тебе прощальную записку, идиот.

–Мама бы не бросила меня. Она так страдала, когда ушли отец, Флинн, Джун и Оди. Когда они предали её. Она бы не поступила со мной точно так же.

–Уверен?

–Она бы не бросила меня! После того, как она так долго меня обучала, как убеждала и старалась устраивать все эти тренировки, она бы не сбежала!

–Сбежала? Хорошее слово.

–Мама бы не оставила меня одного,– уверенно заявил я, сжав листок в кулаке.

Да и зачем ей? Почему именно сейчас? Кроме того, смерть ужасна. Мама сама так говорила. Она бы никогда добровольно не отправилась в ужасный холодный красный мир смерти!

–Дело в другом.

Она где-то ошиблась. Всегда бывают моменты, когда смерть незаметно искушает сделать неверный выбор. Мама – тоже человек. Была… В это я мог заставить себя поверить.

–Ты ведь знаешь ответ.

Плохие люди умирают. Хорошие – живут. Возможно ли?..

–Проверка,– осенило меня.

–Что ты такое говоришь?

–Разве неясно? Ха! Мама где-то оступилась, но не была уверена, насколько всё плохо. И решила себя проверить. Выпила таблетки, опасные таблетки. Проснулась – значит, невиновна. Ну, а если умерла…

–Не ври самому себе.

–Мама сомневалась! Поэтому проверила себя!

–Тогда попробуй сам,– хмыкнул Плохой Джошени.– Выпей их. Или боишься пройти ту же проверку, что и мать?

Я не стал больше слушать. Было слишком больно и страшно признаться самому себе, что остался один.

Мама, на которую я всегда так полагался, больше не со мной. Она совершила плохой поступок и умерла. Но она не бросила меня. Специально не бросала!

Взвыв от горя, я схватил горсть таблеток и закинул в рот. Они горчили, но не могли пересилить горечь, заполнившую сердце.

–А теперь мы узнаем, кто ты,– хихикнуло отражение в зеркале.– Хороший или Плохой Джошени?

По щекам текли слёзы. Если выживу, значит, хороший. Смерть не приходит просто так. Смерть забирает виноватых. Если мама умерла, так того и заслуживала.

–Выживешь ли ты?– поддразнивал Плохой Джошени.

Меня вырвало таблетками; они не удержались в сопротивляющемся желудке.

–Придётся признать, ты – хороший мальчик. Пока что,– сказал Плохой Джошени и исчез.

Жизнь снова начала налаживаться несмотря на то, что мамы больше не было рядом. Я немного успокоился, выяснив, что она не бросила меня по собственной воле. Просто не прошла проверку.

Пришлось смириться и стараться на что-нибудь отвлечься. Например, меня всё чаще просили присоединиться к институтской футбольной команде. Раньше я обходил стороной виды спорта, в которых мог пораниться, а значит, огорчить маму, но всё изменилось.

Меня попросили участвовать в матче, и я не нашёл причин отказать, иначе обидел бы друзей.

Мы играли против команды из другого института, и противостояние оказалось напряжённее, чем ожидалось. Я слишком увлекся. Очень хотел победить. Не потому, что хорошие мальчики всегда лучшие. Это не так. Хорошим мальчикам главное участие, а не победа.

Но я возгордился и мечтал одолеть противника, несмотря ни на что. Не видя перед собой ничего, кроме мяча, позволил себе забыться и пойти напролом. Разум затмили восторг и адреналин.

Я ринулся на игрока, перехватившего мяч, а дальше, как в тумане. В чувство меня привели громкие крики.

Никого уже не волновал мяч. Все смотрели на игрока, лежащего на траве и сжимающего ногу. Я не мог поверить в увиденное. Я толкнул его. Сбил с ног. Ранил человека. Поддавшись азарту игры, перестал себя контролировать и навредил сопернику.

Охвативший меня ужас невозможно было передать словами. Я так и застыл, не в силах шевельнуться. Товарищи по команде поспешили с утешениями: такое иногда случается, ты не виноват и прочие глупости.

Но в голове у меня звучали иные речи.

«Ты умрёшь. Ты плохой, Джошени. Ты поступил плохо, поэтому умрёшь. Как Флинн. Флинн тоже ранил людей в драках. И Флинн умер. Умер. И ты умрёшь».

Я сразу же представил, какие муки ожидают впереди. Кровь. Крики. Гниль. Вонь. И пустота.

–Почему бы тебе не присоединиться ко мне?– мой старый друг, Плохой Джошени из маминых кошмаров, улыбнулся сгнившими губами.

Не помню, как оказался дома. Во всяком случае, по дороге смерть не успела до меня добраться.

Я боялся. Тело колотило, как от холода. Но я ведь не специально. Я не собирался ему навредить.

Эта мысль заставила на миг отставить в сторону страх и задуматься. Так ли виновен человек, совершивший преступление по неведению? У него ведь нет злого умысла. За что, в таком случае, смерть его наказывает? За случайность? Но правда ли человек виновен? Или важнее не мотив, а результат? Даже неосознанно, но зло свершилось. Я ранил того игрока, и никакие смягчающие обстоятельства этого не изменят.