Танковый погром 1941 года - Владимир Бешанов

Поэтому, несмотря на полное техническое превосходство, контрудары Красной Армии в районе Броды, Дубно потерпели неудачу. Генерал-майор Моргунов, представитель ГАБТУ на Украине, дал такую оценку произошедшим событиям: «Отсутствие машин технической помощи, нехватка запасных частей к Т-34 и КВ были усугублены производственными дефектами и слабой подготовкой экипажей. Разведка противотанковой обороны противника оказалась недостаточной. Части постоянно атаковались с воздуха, во время марш-бросков, во время подготовки к атаке и во время самой атаки. Марш-броски в 800–900 км были проведены без какой-либо поддержки со стороны нашей авиации. Взаимодействие с артиллерией было неудовлетворительным. Лесистая и болотистая местность крайне неблагоприятна для танков. Противник оказывал упорное сопротивление. Постоянно ощущалась острая нехватка противотанковых боеприпасов для Т-34 и КВ. Все это привело к огромным потерям и утрате большей части техники». Огромные упущения в подготовке личного состава и в тактике, продемонстрированные танковыми частями Красной Армии, не позволили реализовать все сильные стороны новейших танков типа KB и Т-34 летом 1941 года.

Таким образом, бои войск Юго-Западного фронта за Дубно закончились для них крупным поражением. Ударная группировка противника к Началу июля осуществила глубокий прорыв в стыке 5-й и 6-й советских армий и создала угрозу охвата главных сил фронта с севера.

Советские контрудары с целью разгрома противника в приграничном сражении и выхода на его территорию, спланированные на основе «интуиции и стремления к активности», обернулись банальным русским шапкозакидательством. Только, образно говоря, шапки кидали в костер, да без них и остались — то бишь, без танков. Вот это и есть настоящие итоги «невиданного грандиозного танкового сражения».

Германская 1-я танковая группа за это же время потеряла около 260 танков. Но так как поле боя оставалось за немцами, их потери по большей части не были безвозвратными. Танки ремонтировались и снова шли в бой.

Огромным безвозвратным потерям Красной Армии в боевой технике в значительной степени способствовали традиционно безалаберное отношение к материальной части и неудовлетворительная работа ремонтных и тыловых служб. Совершение сверхмарафонских маршей и ведение непрерывных боев требовали планового ремонта и осмотра. Однако это не было организовано. Эвакуация неисправных и подбитых машин на армейские сборные пункты зачастую не производилась, брошенные танки так и оставались на дорогах в ожидании немецких трофейных команд. Наконец, несвоевременная подача эшелонов для эвакуации танков с армейских сборных пунктов аварийных машин приводила к тому, что много технически неисправных машин оставлялось врагу. Так, в 41-й танковой дивизии из 31 танка KB за две недели боев было потеряно 22, причем противником было подбито только 5 машин, отправлено в ремонт — 5, остальные брошены экипажами из-за поломок.

Между тем, все тот же Аммосов утверждал в своем наставлении, что во время наступления: «Усилия старших танковых командиров направляются в сторону налаживания непрерывной работы тыла танковых частей и к наибыстрейшему возвращению в строй восстановленных танков… Для старших танковых командиров управлять в бою — значит восстанавливать танковые части». Ну не давалась красным командирам теория!

Немецкие войска продолжали наступление на восток, в направлении Киева. К 30 июня они захватили Ковель, Луцк, Ровно, Дубно, Львов.

В это время войска правого фланга 6-й армии Музыченко удерживали рубеж по реке Горынь. Здесь на участке Гоща, Острог противник стремился прорваться к Новоград-Волынскому. Когда немцам удалось захватить Острог, создалось угрожающее положение на шепетовском направлении. 26-я армия вела оборонительные бои в районе Золочева. 12-я армия продолжала удерживать позиции вдоль государственной границы, ее правофланговый 13-й стрелковый корпус в связи с отходом армии генерала Костенко отводился на рубеж Стрый, Тухля. Советские соединения понесли большие потери. Поэтому Ставка оказала помощь Юго-Западному фронту, выделив ему 7-й стрелковый и часть сил 5-го механизированного корпуса из перебрасываемой на Западный фронт 16-й армии.

Для прикрытия немецкого прорыва с севера Военный совет фронта отдал приказ на оборону в Остропольском укрепленном районе и на рубеже Староконстантинов, Базалия, Вишневец. Занять и упорно оборонять Остропольский УР предписывалось 1-й воздушно-десантной бригаде. В целях недопущения возможного распространения противника в тыл основной группировке войск Юго-Западного фронта 24-му механизированному корпусу генерал-майора В.И. Чистякова, 2-й, 3-й и 4-й противотанковым артбригадам приказывалось создать рубеж на фронте Староконстантинов, Базалия, Вишневец фронтом на север.

Тем временем германский клин входил все глубже, нарушив взаимодействие между 5-й и 6-й армиями.

Все более осложнялась обстановка и на тернопольско-проскуровском направлении. 2 июля 14-й германский мотокорпус овладел Тернополем. Тем самым немцы рассекли фронт 6-й армии и стали угрожать тылам 26-й и 12-й армий. Штабу генерала Музыченко никак не удавалось наладить управление своими войсками. Командование 6-й армии даже приблизительно не представляло себе действительного положения своих соединений. Между тем части 6-го, 36-го и 37-го стрелковых корпусов уже дрались в окружении.

Чтобы прикрыть брешь у Тернополя, Кирпонос решил бросить туда свой последний резерв — две дивизии 49-го стрелкового корпуса и 24-й механизированный. Корпус Чистякова комплектование боевой техникой не завершил и имел 222 танка. Три его дивизии оседлали шоссе Тернополь — Проскуров в районе Волочиска.

В сложившихся условиях советское Главное Командование решило к 9 июля отвести войска и занять оборону вдоль старой государственной границы на линии укрепрайонов. На этом рубеже предусматривалось организовать оборону и стабилизировать положение. Линия фронта сокращалась вдвое, что давало возможность уплотнить боевые порядки войск. Армиям были поставлены новые задачи: 5-й армии занять Новоград-Волынский и Коростеньский УРы; 6-й армии — Шепетовский и Староконстантиновский УРы; 26-й армии — Проскуровский; 12-я армия отходила на рубеж Чортков, Коломыя. Большая часть из укрепленных районов не имели ни готовых к бою огневых сооружений, ни гарнизонов. Командный пункт фронта переместился из Тернополя в Проскуров, а затем — в Бровары.

Отход войск на рубеже реки Горынь до 2 июля прикрывали войска 19-го мехкорпуса и группа генерала Лукина. В группу входили 213-я мехдивизия, выделенная из состава корпуса Фекленко, и 109-я механизированная дивизия полковника Н.П. Краснорецкого из 5-го мехкорпуса. Оборона этих соединений сочеталась с контрударами, наносившимися войсками армии Потапова в южном направлении.

Сосредоточив в районе Острог два моторизованных корпуса, войска 1-й танковой группы форсировали Горынь. Установив, что советские части отходят на новый рубеж и оказывают сопротивление лишь арьергардами, германское командование приказало своим соединениям ускорить наступление, дабы не дать русским возможности организовать прочную оборону. По свидетельству Ротмистрова, советским войскам «…предстояло в течение восьми дней отступить на 120–200 км. Отступление планировалось по рубежам с темпом 25–35 км в сутки. Общее отступление войск фронта происходило в условиях недостатка боеприпасов и горюче-смазочных материалов и при непрерывном воздействии авиации противника. Это приводило к тому, что наши части вынуждены были зачастую сжигать или взрывать драгоценную боевую технику».