Шесть черных свечей - Дес Диллон

Так что Кэролайн, Линде, Энджи и Джедди досталось по платьицу в голубой цветочек, все одинакового кремового цвета. В пятницу вечером сестры отправились в районный общественный центр на дискотеку. Гремел хит «Ты еще ничего не видела» группы «Бэкмен-Тернер Овердрайв». Сестры танцевали в полупустом зале, держась поближе друг к дружке, и ждали, когда же появятся завистливые девушки и истекающие слюной парни. Все, конечно, приперлись в последнюю минуту, — наверное, покончили со своими делам на Вайн-Элли и явились хором. Первое, что бросилось в глаза четырем сестрам, — чуть ли не на всех девушках были те самые платьица в цветочек. И к тому времени, как парни обратили внимание, какие эти платьица короткие, сестры обратили внимание, что у всех девушек платьица заправлены в джинсы. И что это вовсе не платьица, а топики. Правда, в цветочек. Просто матушка насмотрелась фильмов про Джеймса Бонда. Ультра-мини-юбки вошли в моду в Коутбридже еще ох как нескоро. К тому времени диско уже было вытеснено техно.

Много лет спустя матушка однажды рыскала по тому же самому магазину и на глаза ей попались большие прозрачные ночнушки. Стоили они — ой-ой-ой. И все-таки матушка решила приобрести их для своих шести дочурок.

Но тут оказалось, что они и впрямь слишком дорогие. Матушка могла позволить себе купить только три. На этот раз с ней вместе были Джедди, Донна и Венди, но матушка решила, что купит ночнушки для старших сестер. На волю они выползли с кислыми рожами. Особенно матушка была расстроена. Она уже представляла себе, как все шестеро дочерей желают ей спокойной ночи, целуют в щечку и удаляются вверх по лестнице в своих развевающихся нарядах. А три ночные рубашки — это просто глупо.

Они отошли от магазина довольно далеко, когда матушка повернулась к Донне и Джедди:

— Замечательные рубашки. Совершенно замечательные. Как бы мне хотелось, чтобы их было шесть.

Они отправились в обжорку под Центральным мостом и заказали по порции жареной рыбы для каждой. Девочки видели, что матушка в плохом настроении, и все из-за ночнушек. Пока все жевали, Донна просмотрела чеки, пошепталась о чем-то с Джедди и заявила:

— Мама, чеки неправильные, они взяли с тебя двойную цену. Ночные рубашки сегодня по пятерке.

— А не по десять, девочка? — спросила матушка.

— Это цена на этикетках. А в отделе рядом с рубашками висело объявление: цена снижена до пяти, — сказала Джедди.

— Давай вернемся, — решила Донна. — Идем, Джедди.

— Дайте-ка я посмотрю на чеки, — сказала матушка.

Но Донны и Джедди уже и след простыл. Они отправились прямиком в магазин «Что хочет каждая женщина» и взяли то, «что хочет одна конкретная женщина», — воплощение мечты о шести дочках, в одинаковых ночных одеяниях порхающих по лестнице, будто кинозвезды. Проверив размеры, Донна уложила три ночные рубашки в пакет, который перед ней раскрыла Джедди, и сестры направились к выходу. От отдела ночных рубашек до выхода путь неблизкий. Разумеется, их задержал охранник, но девчонки были хитрые и предъявили чек.

— Извините, девочки, — только и сказал охранник.

Сестры вышли из магазина и задали стрекача по улице. Сумка на колесиках подпрыгивала где-то сзади, а на лицах у них сияли широкие веселые улыбки.

Матушка и Венди ели попкорн у Центрального вокзала, когда прибыли Донна и Джедди.

— Какое счастье, что они сегодня за полцены, — только и сказала матушка.

Однажды матушка увидела Дэнни, своего отца. Дэнни шел по улице, а вокруг головы у него был нимб.

— Странно, он же не собирался приезжать на Рождество, — сказала матушка.

Он и не приезжал.

— Этого педика! — фыркает Энджи.

— Не похож он на педика, — возражает Джедди, не желающая, чтобы хоть один мужик был забракован без должных на то оснований.

— Тебе виднее, — ухмыляется Энджи.

Если Джедди чего и не знает про мужиков, то разве что мелочь какую. Джедди тужится придумать быстрый и остроумный ответ. Если она ответит минуты через полторы, это для нее быстро. Но она не успевает.

В дверь снова стучат, и все они застывают на месте.

Старая Мэри задувает свечи. Погасив последнюю свечу, она совсем выдыхается. Венди открывает дверь лоджии и старается выгнать дым наружу. В комнату врывается ветер и разносит дым по всей квартире. Энджи и Линда снова прячут ковер в шкаф. Старая Мэри одну за одной облизывает свечи и кладет в сумку. Не хватало еще, чтобы пенсионная книжка сгорела. На следующей неделе двойная выплата в связи с нерабочими днями или чем-то в этом духе. Кэролайн прячет бутылку с мутной кладбищенской водой за кресло, а Донна опять раскрывает «Обычное преследование».

Кэролайн подходит к двери. Девочки замирают, словно статуи, и прислушиваются. Старая Мэри не поворачивает головы, зато скашивает глаза. Кэролайн прикладывает ухо к двери. Не слышно ни шиша. Это, наверное, хлопает на ветру внизу дверь во двор. Кэролайн приподнимает крышку почтового ящика.

— Кто там?

— Кевин Барри, — следует ответ.

Девочки издают громкий вздох облегчения, больше похожий на стон.

— Это матушка, — говорит Кэролайн.

Но все и так поняли, все было ясно уже по первому слову «Кевин». Даже нет, по первому гортанному звуку. Даже нет, по вдоху, который предвещает первый звук. В жизни есть вещи настолько хорошо тебе знакомые, что они стали частью самого тебя. Например, все, что связано с матушкой. И с Девочками. И со Старой Мэри. Каждый их жест, каждое движение, каждый взгляд, каждое замечание — а их немало. Ведь матушка и Девочки — одно целое. И Старая Мэри — тоже одно целое со всеми ними. Они — это она, а она — это они. Неудивительно, что они католички, — вон какие преображения происходят в нашей семье.

Кэролайн открывает дверь и впускает матушку.

— Вы что, не слышите, что это я? Оглохли вы, напились или что?

Все отвечают одновременно.

— Или что, — говорит Донна.

— Напились, — произносит Энджи.

— Оглохли и напились, — сообщает Джедди.

— Оглохли, — констатирует Линда.

Наступает молчание. Матушка оглядывает помещение.

— Вы тут про меня, что ли, говорили?

— Ага! — отвечают сестры хором.

Матушка принюхивается и чувствует запах дыма.

— Свечи уже зажигали?

— Мы тут им устроили небольшое испытаньице, — извещает Старая Мэри.

— А, ты здесь, мама?

— Нету меня. Я, блин, в Донеголе, на фиг, — выдает Старая Мэри.

Но матушка так быстро не сдается. Девочки благоговейно наблюдают, как сходятся два гиганта их жизни.

— Господи, мама, да что ты там в Донеголе делаешь?