Гранды. Американская сефардская элита - Стивен Бирмингем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу же, как бы ужасно это ни звучало, главным подозреваемым стал Вашингтон Натан с его беспутным характером, которого подозревали в убийстве, в стиле Лиззи Борден (хотя до этого дела оставалось еще более двадцати лет), своего собственного отца. Фредерик, «хороший сын», который, как известно, боготворил своего отца, ни на минуту не попадал под подозрение. Произошло, как утверждалось, следующее: Уош Натан вернулся домой после вечернего гулянья, зашел в комнату отца попросить денег и получил отказ. Они поссорились. В итоге Уош в ярости схватил странный инструмент — возможно, плотники, работавшие в доме, оставили его валяться — и набросился на отца. Затем он разграбил сейф и денежный ящик. Нью-йоркские газеты вскоре стали намекать, что «кто-то изнутри» должен быть виновен. Как мог убийца проникнуть в запертый на засов дом? Вина Уоша Натана казалась очень вероятной.
На последовавшем за этим дознании выяснилась длинная череда противоречивых и запутанных фактов. Врач, который первым осмотрел тело, показал, что сделал это в 6:05 утра и что, по его мнению, г-н Натан был мертв в течение трех-четырех часов, не более. Полицейский Джон Мангам, работавший в квартале, показал, что он проверял входную дверь дома Натана в 1:30 и 4:30 утра, и в обоих случаях обнаружил, что дверь надежно заперта, и не заметил никаких признаков беспокойства в доме. Другие жители района, однако, заявили, что офицер Мангам не был таким старательным, как он утверждал, и что они никогда не знали, чтобы он проверял дверь какого-либо дома.
Кроме того, были приведены показания постояльца отеля «Пятая авеню», и речь шла о том, что брат Натан был частично одет и на нем была кровь. Это было важно, поскольку братья рассказали полиции, что в то утро первым спустился вниз Вашингтон, одетый и готовый к раннему посещению синагоги. Увидев отца, он сразу же окликнул Фредерика, который, частично одевшись, сбежал по лестнице. Фредерик рассказал полиции, что он ненадолго опустился на колени рядом с отцом, дотронулся до него, в результате чего тот покрылся кровью, а затем оба брата с криками побежали вниз по лестнице на улицу — через входную дверь, которая, по словам обоих, стояла нараспашку. Поначалу постоялец отеля — генерал-майор Блэр — назвал Фредерика окровавленным и раздетым, а Вашингтона — одетым, подтвердив тем самым рассказ обоих братьев. Но затем он изменил свое мнение и стал настаивать на обратном, выставив лжецами обоих сыновей мистера Натана. У Фредерика Натана была густая борода. У Вашингтона Натана были небольшие усы. Семейное сходство было незначительным, и перепутать их было бы трудно. С другой стороны, генерал Блэр видел место происшествия по диагонали через дорогу, сквозь деревья и с верхнего этажа, при свете раннего утра и сквозь сонные глаза. Его показания не могли быть слишком весомыми.
Кроме того, совершенно непонятным был тот факт, что, хотя в доме в это время спали еще четыре человека, никто не слышал ни звука из того, что должно было быть ужасным и кричащим испытанием — опрокинутой мебели, тела, которое снова и снова наносили удары, тащили через всю комнату. Двое сыновей, жившие этажом выше, утверждали, что ничего не слышали. Миссис Келли слышала грозу раньше, но после этого ничего не слышала. Ее сын Уильям тоже ничего не слышал. Уолтоны Пекхэмы, владевшие ближайшим к дому Натанов домом, отделенным от него восьмидесятью футами, сказали, что да, им показалось, что они слышали шум, стук, удар или два, хлопанье двери. Сначала они подумали, что это буря, затем, что, возможно, в их доме завелся грабитель, и, наконец, предположили, что звук может исходить из соседнего дома. Г-н Пекхэм сказал, что он уверен, что время шума — 2:30 ночи, хотя и не смотрел на часы. Он знал это потому, что перед пробуждением «крепко спал», а это означало, что сейчас должно быть два тридцать. Его удары и хлопанье должны были быть сочтены.
Несмотря на душную городскую ночь, все окна в доме Натанов были плотно закрыты от малейшего дуновения ветерка. Некоторым это показалось странным, но, конечно, была та буря, да и в 1870 году существовало убеждение, что ночной воздух вреден для здоровья и даже смертельно опасен. Между тем, окно гостиницы генерала Блэра было открыто всю ночь, но он ничего не слышал, пока на улицу не выбежали братья.
Оставалась проблема орудия убийства. Откуда оно взялось? Один из рабочих в доме Натана сказал, что да, он видел что-то подобное в дни, предшествовавшие убийству. Но другой сказал, что нет, такой «собаки» в доме точно не было. Хотя собака была описана как плотницкая, плотники Натана заявили, что она им не принадлежала; на самом деле она не была инструментом, используемым в их работе, а применялась в основном на лесозаготовках. На лесозаготовках! Убийца проделал долгий путь до фешенебельного адреса на Манхэттене. К тому же это не тот инструмент, которым обычно пользуются медвежатники, хотя вполне возможно, что он может быть использован именно так. Другой эксперт по «собакам» заявил, что это вовсе не лесорубный инструмент, а используется «для укладки полов на яхтах и других небольших судах». Казалось бы, расследование ни к чему не привело.
Самые разные маловероятные люди появлялись теперь, чтобы предоставить доказательства, позволяющие объяснить, что могло или не могло произойти в ту ночь в доме 12 по Западной улице. Молодой газетчик Джеймс Нис рассказал, что он разносил газеты по этой улице около пяти часов утра и, проходя мимо особняка Натана, увидел, как человек, «одетый как каменщик», поднялся по ступенькам дома, наклонился и поднял странный листок желтой бумаги, «похожий на чек». Предполагаемый каменщик изучил бумагу, положил ее в карман и ушел. Кто был этот каменщик? Убийца, вернувшийся на место преступления и обнаруживший, что обронил какой-то уличающий его документ? Простой прохожий, которому стало любопытно, что за клочок бумаги может лежать у входа в дом богатого человека? И что это был за клочок бумаги — что-то, выпавшее из поклажи грабителя? Ни бумажка, ни каменщик так и не нашлись, и расследование зашло в очередной тупик.
Далее последовало сообщение о таинственных полуночных похождениях у особняка Сэмюэля Ф.Б. Морзе, изобретателя телеграфа. Дом Морзе, расположенный на Западной Двадцать второй улице, примыкал к дому Натана, и, по словам сторожа Морзе, некоего г-на Девоя,
