Собор - Роман Злотников

Зверек уже пробежал по стене и сейчас карабкался по выщерблинам фронтона, забираясь на галерею второго этажа. Волк и Сокол, два дня наблюдавшие за караван-сараем, пришли к выводу, что вход внутрь пещерного города начинается с галереи второго этажа. Перед мысленным взором Эльхи промелькнули резные деревянные столбики перил. Ласка отвернула мордочку, и в поле зрения вползли дрожащие пятна костров внизу. Они были видны не очень отчетливо. Глаза зверька слишком отличались от человеческих. Ласка, ловко перебирая лапками, быстро добралась по наружной стороне ограждения галереи до столбика перил, находящегося напротив большой двустворчатой двери, а потом замерла, выжидая удобный момент, чтобы проскользнуть внутрь. Что было не очень просто. Тяжелые дверные створки были плотно закрыты, а на галерее находилось двое часовых: один у лестницы, второй у самой двери.

Через полчаса бесплодного ожидания Эльха вынырнула из транса и огляделась. Они расположились почти вплотную к ограде, и если хозяева пещерного города высылали ночью патрули, то ее легко могли обнаружить. Но с обеих сторон от нее в сумраке ночи таились Волк и его младший брат, и она почувствовала, как ее заполняет спокойствие. С такой охраной смешно опасаться каких-то патрулей. В этот момент пришло сообщение от Сокола: на галерею кто-то поднимался, и она поспешно вновь закрыла глаза.

Некто уже миновал часового у лестницы и успел дойти до двери. Часовой у двери что-то спросил, пришелец ответил, и оба негромко рассмеялись. Потом часовой отступил и толкнул дверь. Зверек напрягся. В этот момент откуда-то сверху с клекотом рухнул сокол, он грозно просвистел мимо перил и заложил крутой вираж над самыми кострами. Во дворе тут же разразился дикий куриный гомон, и оба стоящих у двери человека непроизвольно качнулись к перилам и посмотрели вниз. Зверек воспользовался моментом и юркнул в приоткрытую дверь. Эльха провела ласку до ближайшей расселины и перевела дух:

— Я уже внутри.

Иван вышел из транса и произнес:

— Когда найдешь, где они прячут боеголовки, отыщи какой-нибудь боковой выход. Вряд ли тебе удастся проникнуть в само помещение, но я повесил на шею младшему брату дозиметр, и если он подберется вплотную к двери, мы все узнаем наверняка.

Следующие несколько часов были заполнены блужданием по бесконечным переходам пещерного города. Он оказался невероятно большим, и новые хозяева использовали только малую часть древнего лабиринта. Два раза зверек забирался туда, где по меньшей мере уже сотню лет не ступала нога человека, и Эльхе приходилось выводить ласку обратно. Они прочесали четыре уровня, прежде чем обнаружили комнату, рядом с которой стояло два настороженных пуштуна, нервно сжимавших в руках китайские «Калашниковы». Но Волк заставил Эльху обследовать еще два обжитых уровня и лишь после этого разрешил зверьку подняться повыше и умелыми лапками сдвинуть засов на боковой двери, расположенной чуть ли не в трех сотнях метров от обитаемой части лабиринта. Волк с младшим братом уже ждали его с противоположной стороны высохшей до каменной твердости двери, оставив Эльху на попечение Сокола. Следующие полтора часа пара младших братьев пробиралась темными коридорами к обнаруженной лаской двери.

Перед самым рассветом они, совершенно измученные, наконец добрались до своего лагеря. Капитан встретил их у поворота тропы, ничего не спрашивая, подхватил измученную Эльху на руки и донес до укрытого в узкой расщелине костра. Ее быстро укутали одеялами и плащ-палатками и сунули в руку кружку с густым, горячим бульоном. Эльха дрожащей рукой поднесла кружку к губам. Откуда-то, будто издалека, доносился голос Ивана:

— … выставишь посты постоянного наблюдения. Двух радистов… Сокол!

— Слушаю, Старший, — послышался голос Сашки.

— Радистов с рассветом отведешь на сотню километров отсюда. Немедленно сообщение в Центр! Я хочу, чтобы самолеты с десантом были здесь не позднее завтрашнего утра. За ночь мы исследовали малую часть лабиринта, и, похоже, за одной из дверей ход наружу на другую сторону горы. А это означает, что они могут увезти боеголовки так, что мы даже не заметим. Мы не в силах перекрыть всю предполагаемую территорию. Так что пусть с десантом поторопятся…

Эльха слабо улыбнулась, Волк всегда знал, что и как нужно делать. Она отхлебнула еще глоток и, уронив кружку с недопитым бульоном, провалилась в сон.

Сигнал тревоги раздался после обеда, когда солдаты и офицеры, столпившись в курилке, шлифовали полученные калории табачным дымом. У полковника Юрко невольно дрогнуло сердце. Вот оно! То, ради чего последние три недели из солдат и офицеров его полка делали натуральных Рембо.

Все началось с того, что месяц назад ему на голову свалилась неплановая комиссия МО России. Причем очень странная комиссия. Поскольку, во-первых, свалились она не на дивизию, не на округ, а именно на его полк, и возглавлял его не обычный старый пердун из «райской группы» или, на худой конец, начальник главка либо представитель штаба ВДВ, а незнакомый худой полковник из ГРУ. А во-вторых, подобных проверок он еще не видел. За три дня и две ночи его полк чуть не вывернули наизнанку. Сразу с подъема полк загрузили в самолеты и выбросили на незнакомую местность. Не успели люди собрать парашюты, как последовала команда оставить к черту эту муть (от чего у «зама по заду» сердце начало биться с перебоями, он тут же представил себе, как эта комиссия уезжает обратно в столицу, а следом приезжают «варяги» из тыла войск и пристрастно допытываются, куда это он подевал отличные парашюты, которым до списания еще не один год), и полк ушел на ночной марш-бросок в пятьдесят километров. Маршрут был проложен на карте, впервые увиденной командиром за полчаса до команды «Вперед». К рассвету они добрались до какого-то огромного стрельбища, где проверяющие с ходу отделили две роты и выпнули их на стрельбищное поле, поставив задачу без подготовки отработать упражнение «Рота в наступлении». У остальных рот полка немедленно начали проверять индивидуальную огневую подготовку. И подобный ад продолжался еще два дня. Потом, так и не подведя итогов, комиссия внезапно исчезла, оставив полк в нескольких сотнях километров от родного расположения. Два последующих дня полковник терялся в догадках, пока наконец в маленьком кабинете, выгороженном в углу стрельбищного барака, вновь не возник тот худой полковник и не сунул под нос приказ, подписанный лично министром обороны. Полковник прочитал приказ, сглотнул и, вскочив, вытянулся по стойке «смирно».

— Вверенная мне воинская часть готова выполнить любой приказ.

— Еще не готова, — буркнул гээрушник, — но вы показали себя немного лучше других. Поэтому мы будем готовить именно ваш полк.

За следующие три недели Юрко не раз спрашивал себя, в какой армии он служит. Для личного состава, которому не хватило места в стрельбищных бараках, развернули эмчеэсовские надувные палатки с двойным утеплением, завтрак обед и ужин отличались от той баланды, которой полк питался последние несколько лет, как меню ресторана «Метрополь» от столовой метизного завода. Офицеры, не отказывая себе ни в чем, умудрились отправить домой по посылке с деликатесами, а солдатики объелись фруктами чуть ли не до диатеза. Но гоняли их так, как он даже представить себе не мог. Вместе с полковником прилетело почти полторы сотни офицеров спецназа ГРУ, и то, что он обычно считал образцово проведенными занятиями, тут же перевернулось с ног на голову. Похоже, эти люди ничего не слышали о курсе стрельб и мерах безопасности. Не говоря уж о распорядке дня. Барак, отведенный под лазарет, был переполнен солдатами с вывихами, растяжениями и ушибами, а четверо лежали даже с огнестрельными и осколочными ранениями. За две с половиной недели полк расстрелял четырнадцать годовых норм боеприпасов. Солдаты за одно занятие высаживали по нескольку сотен патронов, а норму прыжков для получения разряда парашютиста-спортсмена к концу первой недели выбрали даже первогодки. Всем было понятно, что их готовят к чему-то очень серьезному. По части поползли разные слухи. Кто-то говорил, что они будут захватывать какой-то секретный объект, другие считали, что их готовят для обороны наших ядерных объектов от американских десантников, вознамерившихся захватить наши атомные бомбы. А у офицеров мелькали совсем уже странные мысли по поводу штурма Кремля. На осторожные вопросы Юрко полковник-гээрушник либо отмалчивался, либо скупо отвечал: «Все узнаете по получении приказа».