Собор - Роман Злотников

— Абисмал сообщил, что устроил их достаточно надежно.

— Это хорошо. Они нам скоро пригодятся. Еще раз передай ему, чтобы не вздумал задействовать их ни в каких своих акциях. Они должны ждать.

Азлат согласно склонил голову.

— Что еще?

Азлат кивнул в сторону двери, ведущей на внутреннюю галерею. Усама искривил губы в легкой усмешке:

— Пришел?

— Да, учитель, ждет у дверей уже час.

Хозяин осклабился:

— Это хорошо. Гяуров надо приучать к покорности. Скоро она им очень понадобится… Так что мы, приучая их к ней, делаем богоугодное дело. Ладно, зови.

Когда Азлат выскользнул за дверь, Усама задумался. Он обрабатывал Эскера почти неделю. И до сих пор не был уверен, удалось ли ему убедить посланца Джамахирии раскошелиться. Этот вопрос становился жизненно важным, поскольку расходы на операцию «Гнев Аллаха» уже давно превысили все мыслимые пределы. А все, к кому он обращался за помощью, горячо поддерживали его усилия и были совершенно не прочь воспользоваться их результатом, но, когда речь заходила о финансовой поддержке, все сводилось к пустым обещаниям. Конечно, их можно понять. После взрывов заварится такая каша, что на счету окажется каждый цент. Однако ему от этого было ничуть не легче.

Дверь распахнулась, и на пороге появился очередной посетитель. Усама поджал губы:

— Ты сделал то, что я тебе велел?

— Да, уважаемый Усама.

Усама впился в него пронизывающим взглядом, с удовлетворением отметив, что на лбу у этого презренного выступил пот.

— Докладывай.

Тот достал платок и вытер пот.

— Русские самолеты мне зафрахтовать не удалось. — Он запнулся, заметив, что Усама нахмурился, и поспешно продолжил: — Но я зафрахтовал украинский и казахстанский. Это новые независимые государства, образовавшиеся после…

— Я знаю. Что за самолеты?

Говоривший сглотнул:

— Один — «ИЛ-76», а другой «АН-28». Оба в прошлом году прошли капитальный ремонт в специальном русском центре под Симбирском, и им продлен срок эксплуатации еще на десять лет.

— Когда они будут в нашем распоряжении?

— Первый приземлится на аэродром в Кандагаре завтра утром.

— Ладно. Азлат! Проводи нашего уважаемого гостя в его апартаменты. — И преувеличенно любезно произнес: — Я должен просить вас, уважаемый, воспользоваться нашим гостеприимством, пока самолеты с грузом благополучно не приземлятся в назначенном месте. После чего мы с вами расстанемся, довольные друг другом.

Азлат мысленно улыбнулся. Ему нравилось оказывать гяурам ПОДОБНЫЕ знаки уважения, поскольку двое таких же уважаемых уже валялись в нижних галереях с перерезанными глотками. Зачем платить деньги, если знаешь, что этот человек тебе больше никогда не понадобится, а одна его неосторожная фраза может стоить тебе очень многого?

Иван лежал на уступе и внимательно рассматривал открывшуюся перед ним картину. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. На соседнем склоне к скалам прилепился небольшой караван-сарай, каких немало встречалось в этих горах, с одинаковым успехом обслуживающий и вьючные караваны, и раздолбанные грузовики, по местным традициям по макушку забитые поклажей. Огороженный двор с яслями для корма и несколькими облупленными бочками бензина в дальнем углу, навесы для животных и самых бедных постояльцев и прилепившееся к скале двухэтажное строение для постояльцев побогаче. Несколько необычным было только то, что это строение при ближайшем рассмотрении оказалось не глинобитным и даже не сложенным из камня, а по большей части просто вырубленным в скале. Слишком долгий и расточительный способ для строительства караван-сарая. А это означало, что нынешний хозяин воспользовался какими-то уже готовыми старыми постройками. И это наталкивало на мысль о том, что внутри скалы камнерезы приложили никак не меньше, а скорее намного больше усилий, чем снаружи. Отличное место для тайного убежища. И осуществлять снабжение можно, не привлекая никакого внимания. Кто там будет считать, сколько караванов добралось до караван-сарая и сколько из них проследовало дальше?

Теперь надо было проверить эти предположения. Иван закрыл глаза и сосредоточился. Как всегда, сначала накатил гомон, затем шум начал отдаляться, а перед мысленным взором вспыхнули мерцающие искры. Красные, желтые, зеленые и какие-то непонятные, тошнотворно-радужные. Такого цвета он еще никогда не встречал. Иван с любопытством потянулся к одной из таких искр, собираясь осторожно коснуться ее, чтобы разобраться, что же окрашивает разум в такой необычный цвет, но стоило ему приблизиться, как по вискам ударила резкая боль, а на мозг обрушился поток изощренно-исковерканных видений. Он прянул назад. Похоже, эти тошнотворно-радужные разумы принадлежали людям, одурманенным какими-то наркотиками. Иван несколько минут следил за движением мерцающих искр, запоминая места, в которых они скапливались, и траектории, по которым они перемещались, они соответствовали комнатам и коридорам, а потом вынырнул из транса.

Слева послышался шорох. Капитан, осторожно держа бинокль, оборудованный большими блендами, чтобы исключить обнаружение наблюдателя по случайному блику, с большой сноровкой откатился от края. Иван бросил взгляд на соседний уступ, на котором расположился Костик, также отполз в тыл. Костик быстро последовал за ними. Спустившись по расщелине, они остановились перевести дух. Капитан вытер пот и спросил:

— А ты уверен, что боеприпасы там?

— В общем-то, да, — отозвался Иван. — След оканчивается здесь, и мы не обнаружили его продолжения на протяжении двадцати километров как вверх, так и вниз по дороге. Но вероятность того, что одну из них или даже обе успели уже увезти, полностью исключать нельзя. А потому, как стемнеет, мы с Лаской и Соколом подберемся поближе и посмотрим, что там внутри.

Глаза капитана расширились, он явно хотел что-то сказать, но за последнее время он стал свидетелем слишком необычных вещей, чтобы по-прежнему задаваться вопросами. И он промолчал.

— Пошли, — сказал Иван.

В горах темнеет быстро. Кажется, еще несколько минут назад стоял яркий день — и вот уже длинные синие тени выползают из долин, заметно для глаза поднимаясь по склонам и молниеносно сгущаясь в расселинах. Солнце, только что безраздельно властвовавшее в небесной сини, вдруг с налета натыкается на отдаленный пик, который сначала насаживает яркий диск на иглу своей вершины, а потом вспарывает его, разваливает на две неровные половинки и наконец скрывает совсем, представая глазу восторженного наблюдателя в розовом ореоле заката. А на востоке небо уже затопила иссиняя чернота, расцвеченная такими яркими и крупными звездами, каких никогда не увидишь на равнине.

Эльха дождалась, пока тень под стеной стала совсем густой, и закинула зверька на гребень стены. Ласка зацепилась коготками за камни и грациозно скользнула по гребню, ступая так легко, что ни один камешек не шелохнулся. Эльха опустилась на землю. Рядом бесшумно выросла фигура брата Волка. Эльха, привалившись к камню, прикрыла глаза.