Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

настоящего снега вовек не дождешься, разве что изредка с неба сыпалась хрустящая ледяная крупа, горсть-другая, но не больше. Кати из-за этого злилась. Сколько можно? Скоро уже середина декабря, и когда же наконец выпадет первый снег? Сколько еще ждать, когда каменный наконечник стрелы с ней заговорит?

– Ага, – сказала Джулия, растирая замерзшие красные ладони. – Ну, вот и еще один решил присоединиться. Сегодня прямо день новичков.

Кати обернулась и прищурилась против бледного солнца. По обочине дороги шагал невысокий плотный мужчина в длинном черном пальто и вязаной шапочке, натянутой по самые уши. Лица против света Кати не разглядела, только очки блеснули, как две золотые монеты, тем не менее мужчина показался ей знакомым.

– Это же… – Кати прикусила язык. Она вдруг почувствовала странную слабость в коленях, и мелькнула мысль, не убраться ли отсюда куда подальше.

Мужчина остановился и приветственно взмахнул рукой. Джулия помахала ему в ответ.

– Доктор Салазар, – закончила Кати упавшим голосом.

После Герберта это был последний человек, которого бы ей хотелось сейчас видеть. Кати повернулась к Джулии.

– Что он здесь делает?!

– То же, что и все мы. – Джулия немного растерялась. – Хочет спасти лес и избавиться от этой горы отбросов. А вы знакомы?

Кати неуверенно кивнула.

– Доводилось встречаться. Так, виделись пару раз.

Джулия окинула Кати взглядом:

– Ну, кто бы сомневался? Как говорится, все мы здесь не в своем уме – и ты, и я.

– В смысле? – напряглась Кати. Ей не понравился насмешливый тон подруги.

– В смысле, он мой психиатр, – смутилась Джулия. – Не помню, говорила ли я тебе, но у меня есть судебное предписание… Скажем так: после одной не самой удачной акции. Раз в месяц я должна проходить освидетельствование. Я знаю людей, которые спят и видят, как бы упрятать меня в психушку. Но Хайме нормальный мужик, он на такое не пойдет. Мне кажется, он немного за мной ухлестывает, но ничего такого. Хотя, возможно, я просто превратно толкую профессиональную вежливость, потому что он мне нравится.

Она снова помахала Салазару, хотя в этом не было особой нужды.

– Давайте скорее, Хайме, присоединяйтесь! Вы как раз вовремя!

Кати захлопала глазами.

– Ухлестывает?! Нравится?! Но… Он же старый!

– Не такой уж и старый, – надулась Джулия. – Ему и сорока еще нет. У моих родителей разница в возрасте куда больше, а, знаешь ли, дурной пример заразителен.

Кати решила это не комментировать. В конце концов, в таких вопросах она не разбиралась. А вот присутствие Салазара на акции ее нервировало.

Тем временем доктор уже подошел – печальный, с щеками, раскрасневшимися от мороза. Судя по припухшим векам, спал он мало, к тому же у него текло из носа, в общем, выглядел он не ахти. И что такого нашла в нем Джулия?

– Доброе утро. – Салазар оглядел собравшихся активистов. – Надо же, я думал, на подобные мероприятия собирается больше народа.

Джулия развела руками.

– Как известно, качество не всегда зависит от количества.

– Да, да, – проговорил доктор, продолжая оглядываться, пока его взгляд не остановился на Кати. Та стояла, понуро опустив голову, и очень надеялась, что ее не заметят или не узнают. Но все надежды пошли прахом.

– О! Госпожа Макабреску? Мое почтение. Не ожидал, что мы снова встретимся при таких обстоятельствах!

– Здрасте, – буркнула Кати, не поднимая глаз. Но, поскольку Салазар протянул ей ладонь, пришлось ответить на рукопожатие.

Пальцы у доктора оказались холодными, настоящие ледышки, и Кати невольно дернулась, на что Салазар вопросительно приподнял бровь.

– Вы не замерзли, Хайме? – вмешалась Джулия. – Вы так дрожите. Может, глотнете немного?

Из рюкзака, болтавшегося на левом плече, она вытащила серебристую фляжку и помахала ею в воздухе. Похоже, в прошлой жизни она была сенбернаром – а чем еще объяснить это желание всех обогреть и напоить? Впрочем, Салазар замотал головой и предупреждающе поднял руки.

– Нет, нет, простите. Я не любитель спиртного. Но я и впрямь не ожидал, что за городом окажется так холодно. Нужно было надеть другие ботинки… Но я захватил термос с горячим чаем и бутерброды. Никто не хочет?

– Я погляжу, вы основательно подготовились, – усмехнулась Джулия. – Не первый раз на акциях?

– Первый. Хотя читал о них предостаточно.

– Надеюсь, не в специальной литературе? – хихикнула Джулия. Кати готова была провалиться сквозь землю, до того ей стало неловко.

– В том числе, – не стал юлить доктор. – Но, полагаю, это не ваш случай. Простите, не наш случай. Не стоит путать гражданскую позицию со всяческими отклонениями.

– Вот и я говорю о том же! – захлопала в ладоши Джулия. – Гражданская позиция, а не то, что мне пытаются пришить. Как приятно встретить понимающего человека!

– Ну-с, – сказал Салазар с преувеличенной бодростью. – И какой же у нас план на сегодня?

– Для начала – подготовиться, потом дождаться, когда поедут машины…

Чувствуя себя лишней и втайне радуясь возможности улизнуть от доктора, Кати отошла в сторону. Пусть там Джулия щебечет и заливается соловьем, слушать ее она не подписывалась.

Она могла бы пойти поболтать с художницей Анной или другими активистами, но Кати едва знала этих людей и застеснялась. Вместо этого она направилась к обочине и остановилась, глядя на черную колоннаду спящих деревьев.

Бесснежный зимний лес выглядел торжественно и мрачно, и даже жутковато. Черные деревья с изломанными черными ветвями, черная земля, парочка черных муравейников… Лишь кое-где алели грозди рябины – точно кровавые раны на теле огромного зверя. Кати попыталась разглядеть хоть что-то за этим частоколом, но не увидела вообще ничего: деревья, деревья, деревья, сливающиеся в конце концов в расплывчатое темное пятно. Даже не верилось, что за ними есть что-то еще, что это не стена и мир вовсе не заканчивается в паре сотен шагов от дороги.

Кати прошлась вдоль обочины. Дорога походила на широкий уродливый шрам на теле леса – ее успели заасфальтировать лишь на самом выезде из города, а дальше начиналась грунтовка, раскатанная колесами грузовиков. Хорошо еще, что холодно и землю подморозило, а вот весной и осенью она, должно быть, превращалась в настоящую трясину, в которой и утонуть недолго. Замерзший край колеи хрустел, как черствая хлебная корка.

Вдоль придорожной канавы высились сухие заросли борщевика или каких-то других гигантских растений с соцветиями-зонтиками. И когда Кати проходила мимо, в зарослях что-то громко зашуршало, послышался треск ломающихся стеблей. Кати остановилась, присмотрелась, и в тот же миг какой-то крупный зверь метнулся напролом через борщевик. Кати успела заметить грязно-рыжий бок да тощий облезлый хвост. Пара секунд, и зверя и след простыл, а Кати осталась стоять с упавшей челюстью. Что… Что это