Щепотка пороха на горсть земли - Дарья Андреевна Кузнецова

ответить, но не успел — вернулся Игнат, который нес в руках пару небольших плоских корзин и сбрую, чтобы можно было повесить их на круп лошади. Дмитрий такой подготовки от него не ожидал, но поблагодарил и увесистую ношу взял.

— Что это такое? — полюбопытствовала Анна, указав на корзинки, когда они вышли на воздух. Цветы она решила оставить в трактире: за день без воды они точно погибнут, а так сколько-то постоят.

— Я подумал, раз мы опять хотим провести день где-то на природе, можно сделать это с некоторым удобством и устроить пикник. Правда, не знаю, что туда уложил Игнат…

— На него можно положиться, — уверенно ответила Анна, наблюдая, как мужчина пристраивает дополнительный груз на круп Зорьки. — А почему у тебя нет своей нормальной лошади?

— Так удобнее, — он пожал плечами. — За заказами иной раз приходится помотаться по всей губернии, вот как сейчас, а далеко проще ехать более скоростным транспортом — дирижаблем, поездом или поймать попутное авто, где дороги есть нормальные.

— Ты ездил на них? — с новым интересом взглянула на него Анна.

— Ну да. Они и в армии используются, и вообще. До вас вот только почему-то не добрались еще. Хотя… В Хинге я их тоже не видел, так что, наверно, "до вас" это более широкое понятие, чем Шналь со всеми его чудесами.

— У нас есть мамонты. Для них топливо вон кругом растет, грузы они и потяжелее таскают, шерсть опять же, — пояснила она. — Но взглянуть все равно было бы любопытно. Да, кстати, я же утром Джию видела.

— Я только на записку в доме колдуна наткнулся и решил не разыскивать, — со смешком отозвался он. — А зачем она ее написала, если вы виделись?

— Наверное, она написала ее раньше, — пожала плечами Анна.

— Она что-то сказала?

— Да, и престранное. Она определила, что в подвале были части как минимум восьми тел, все мужские и достаточно старые, кажется, все — следы войны, потому что там и чиньцы были. Но был и еще один труп, который лежал там достаточно долго вот на той пустой скамейке. Она не уверена, но труп, кажется, был целым и женским.

— Он хранил в подвале тело своей жены и забрал его с собой при побеге? — предположил Дмитрий задумчиво. — Ну… я бы не сказал, что это удивляет, учитывая его интерес к мертвецам. Но неужели он с самого начала вот так умом тронулся? Почему не похоронил по-человечески?

— Может, он ее сам убил? Нечаянно как-нибудь, по неосторожности. Потому и скрыл, потому и пил…

— Хорошая версия, — согласился охотник. — Чувство вины, тем более за такой поступок, тем более перед любимым человеком, вполне может свести с ума и подтолкнуть еще не к такому. А новых идей по поводу того, как его искать, Джия не выдвинула?

— Нет, — Анна вздохнула. — Она попыталась его выследить, но он умеет прятаться, хитрый, подготовился. Собиралась днем какой-то ритуал посложнее провести, просила вечером заглянуть — сегодня день хороший, подходящий, есть шансы… Дим, а давай немного поговорим не о деле? Раз уж мы никого не выслеживаем прямо сейчас, а просто гуляем. Я совсем ничего о тебе не знаю. О чем ты мечтаешь, что любишь?

— Люблю… — Он усмехнулся. — Картошку жареную. На сале. С лучком, с чесночком…

— Да кто ж ее не любит, — рассмеялась она. — А если еще с соленым огурцом, и с колбасой…

— Кровяной? — весело фыркнул в ответ Дмитрий.

— Конечно.

— И с груздями солеными… — мечтательно протянул он и тоже засмеялся. — Да, с едой тут все по-старому, тут просто.

— О чем ты? — озадачилась она. — А что сложно?

— Все остальное, — туманно отозвался он и сбился на отвлеченное: — Все-таки интересный у вас город… Не могу поверить, что я здесь всего несколько дней. Такое ощущение, что в них уместилось больше событий, чем во весь предыдущий год.

— Мне казалось, жизнь охотника более насыщенная, — хмыкнула Анна. — Что такого случилось? С упырями один раз столкнулись, и все. Даже до колдуна пока не добрались.

— Тем более, — задумчиво улыбнулся Дмитрий. Глядел он при этом вперед, куда-то в неведомые дали: из города они пока еще не выехали, и вдоль по улице любоваться было нечем, не развалюхой же у перекрестка.

— Если ты не хочешь об этом разговаривать, мы можем продолжить о чем-то более приятном. О еде, например, — осторожно заметила Анна, когда молчание затянулось.

— Нет, не то чтобы, — опомнился и встряхнулся Косоруков, перевел взгляд на спутницу. — Просто я понял одну важную вещь о самом себе, и с этим надо свыкнуться. Ты задала очень сложный вопрос. Я не знаю, что я люблю и чего хочу. Чего хотел раньше, несколько лет назад, — это я знаю, а сейчас — уже не уверен… Да ну, если это пытаться вслух говорить, получаются то ли глупости, то ли жалобы. Давай и правда о чем-то еще. Или ты расскажи, о чем мечтаешь.

— Ну нет, о другом — так о другом, — решила она, с трудом подавив любопытство.

Уж очень хотелось узнать, что там у него за сомнения и как вообще можно не знать, чего хочешь. Вот она — точно знала, просто не собиралась прямо сейчас рассказывать это Дмитрию.

Больше сложных вопросов не касались. Поначалу действительно вернулись к любимой еде, потом — к природным красотам, тем более тропа, на которую они съехали, как раз взбиралась на холм и виды с каждым поворотом открывались все более живописные.

Погода стояла неопределенная. Ветер гнал объемные, тяжелые облака, многие из них были оторочены понизу густой дождевой бахромой, но над головой синело ясное небо, и на траве никаких следов недавнего дождя не наблюдалось.

Ехали достаточно долго, пару часов, но время пролетело незаметно. За живым разговором тревоги отступили на задний план, забылись утренние неурядицы, прогулка доставляла обоим подлинное удовольствие. Особенно Дмитрию, который и вспомнить не мог, когда последний раз ехал куда-нибудь просто так — ради красивого вида, ради приятной компании. А уж чтобы это было свидание с красивой девушкой…

— Ну вот, лошадей лучше тут оставить, — сообщила Анна, когда они выбрались на поросшую разнотравьем проплешину в редком лиственном лесу,