Королева Карибов - Эмилио Сальгари

— Нет, это ботауро-мококо, — ответил негр, смеясь.

— Это еще что за господин?

— Из него получится чудесное жаркое, которое я предпочту нашей рыбе. Пойдем, кум, поймаем его.

Эти странные крики доносились из кустарника справа. Негр бросился на землю и пополз, как змея, совершенно бесшумно, хотя резкие крики, доносившиеся оттуда, все равно заглушили бы шорох сухих листьев.

Оказавшись в нескольких шагах от кустарника, он остановился, приподнялся, внимательно глядя сквозь листву, потом поднял свою палку, превращенную в копье, и ловко бросил ее перед собой.

Крики тут же прекратились.

— Попал? — спросил Кармо.

— Вот он! — ответил Моко, ринувшись в кусты. — Он тяжелее, чем я думал.

Птица, которую он так ловко поразил, была в высоту более двух футов. У нее были черновато-коричневые полосатые перья, желтый, очень острый клюв и большие глаза.

— Красивая птица! — воскликнул Кармо.

— А главное, очень вкусная, — сказал Моко.

— Замечательно, — облизнулся Кармо. — У нас будет сегодня королевский у…

Внезапно он побледнел и отпрыгнул назад, подняв свою суковатую палку.

— Что с тобой? — спросил негр.

— Мне показалось, я видел медведя.

— Где?

— Там, среди кустов.

— Опять этот зверюга!

— Бежим отсюда, черный кум!..

— А как же колотушки, которые ты хотел ему дать?

— Он их получит в другой раз.

И подобрав своего угря и птицу, оба пустились наутек, как два пришпоренных коня. Только ветки в лесу затрещали.

— За вами гонятся? — с кинжалом в руке вскочил Корсар, когда, взмокшие и запыхавшиеся, четверть часа спустя они добрались до лагеря.

— Мы видели медведя, капитан, — ответил Кармо.

— Он гонится за вами?

— Кажется, он порядком поотстал.

— Тогда у нас еще есть время поужинать, — спокойно ответил Корсар.

Костер уже прогорел, и раскаленные угли готовы были принять жаркое. Кармо разрезал рыбу-барабан, отделил кусок в три-четыре килограмма, насадил его на прут и поместил над огнем, медленно поворачивая, чтобы тот хорошо подрумянился.

Через двадцать минут проголодавшиеся корсары набросились на это жаркое, похваливая его жирную мякоть и нежный вкус.

— А теперь, — сказал Корсар, когда они покончили с ужином. — Мы можем заняться и медведем.

— Мне показалось, капитан, что он трусоват, — небрежно заметил Кармо.

— Он очень оробел, когда услышал, что ты собираешься отколотить его палкой,

— сказал Моко.

— Вот именно. Поэтому он и спрятался, — ответил Кармо.

— Раз его не видно, давайте спать, — решил Корсар. — Кто первый будет сторожить?

— Конечно, Кармо! — воскликнул Моко. — Ведь его боятся все медведи в Америке.

— А что, — разозлился уязвленный его насмешками флибустьер, — пусть только покажется, увидишь, что я с ним сделаю.

— Тогда мы спокойно доверим тебе наши грешные души и наши бренные тела, — сказал гамбуржец. — Доброй стражи, дружок!

И пока его товарищи устраивались в шалаше, Кармо уселся перед костром, держа под рукой копье негра.

В лесу и близ болота раздавались все время какие-то звуки и шорохи, которые не слишком успокоительно действовали на бравого флибустьера, совсем не знакомого со здешними местами. Время от времени тишина прерывалась каким-то хриплым далеким ревом, который издавали кайманы на болоте.

Внимательно прислушиваясь ко всем этим звукам, Кармо настороженно оглядывался кругом. Он не боялся ни волков, ни кайманов, но этот проклятый медведь все не выходил у него из головы.

«Подумать только, я, кажется, начал трусить, — тихо пробормотал он. — А ведь мне случалось драться с куда более опасными врагами, чем этот зверюга».

Он встал, чтобы обойти вокруг шалаша, когда невдалеке раздался рев, от которого кровь заледенела у него в жилах.

— Медведь! — вскричал он. — Проснитесь! Медведь пришел!

— Где он? — всполошился гамбуржец, выскакивая из шалаша и подбирая тяжелый полуобгорелый сук, оставшийся от костра.

— Тут недалеко. Слышишь?

Рев, еще более мощный, чем раньше, разорвал ночную тишину.

— Это тот медведь, ведь правда, Моко? — спросил Кармо.

— Да, — подтвердил вылезший из шалаша негр.

— Пойдем поищем его, — предложил Ван Штиллер.

— Вот он! — воскликнул Моко.

Медведь, вероятно, тот самый, что был возле болота, вышел из кустарника и направился прямо к лагерю, неуклюже мотая своей тяжелой головой.

Трое пиратов тут же заняли позицию за костром, одновременно закрыв собой вход в шалаш.

— Он и вправду что-то имеет против нас, — сказал гамбуржец.

— Разбудим капитана, — предложил Кармо.

— Что случилось? — спросил Корсар, появляясь возле них с ножом в руке.

— Вы видите его? — показал Кармо.

— Да. На вид очень упитанный зверь, из него получатся отличные окорока.

Заметив, видно, что противников прибавилось, медведь остановился шагах в тридцати от лагеря, неодобрительно глядя на костер, горевший перед шалашом.

Четверо флибустьеров замерли неподвижно, ожидая, что он сейчас приблизится еще. Но косолапый вдруг резко повернулся и галопом бросился наутек, исчезнув в направлении болота.

— Я же говорил, что он трус, — облизав сухие губы, сказал Кармо. — Он понял, что с нами лучше не связываться, и дал деру, пока не поздно.

Посидев еще некоторое время вокруг костра и убедившись, что зверь окончательно отказался от своих агрессивных намерений, пираты вновь забрались в шалаш и возобновили прерванный сон.

В течение трех дней они пробирались через леса и болота, а на четвертый, совершенно обессиленные и голодные, остановились на берегу реки, которая змеилась среди заросших тростником берегов.

За последние сутки они не съели ничего, кроме нескольких пригоршней диких слив, превосходных на вкус, но совершенно не питательных, особенно для мужчин, которые шагали с рассвета и до заката.

— Привал на весь день, — решил Корсар, заметив, что его люди больше не могут держаться на ногах. — Бухта, должно быть, уже недалеко.

— Сходим на охоту, — предложил негру Кармо, — в реке должна быть и рыба.

— Только не отходите далеко, — предупредил Корсар, который с помощью Ван Штиллера принялся строить шалаш. — Мы должны держаться все вместе.