Бунт женщин - Татьяна Успенская

Скажи маме, нельзя никому служить, с любимым человеком нужно смотреть в одну сторону и бежать в одну сторону, как бегут две пристяжные.

Скажи маме, нельзя ощущать себя рабой.

Скажи маме, её решение определяет направление её жизни».

На разные лады Ангелина Сысоевна долдонит одно и то же — уговаривает себя.

Отдать маме письмо или не отдать? Рассказать о телефонном разговоре или не рассказать? Расстроит маму письмо или подтолкнёт к своей жизни?

Но ведь и так «своя» жизнь у мамы уже началась.

Инна и её дети — мамина «своя» жизнь?

Почему Ангелина Сысоевна написала письмо мне, а не маме?

Перед тем днём, изменившим жизнь всех нас, Вероника осталась у нас ночевать. Легла на диване в кухне.

Почему-то я проснулась раньше обычного.

Вероника стояла у окна и шептала:

— Помоги ей, она не ведает, что творит. Вытяни из неё зло, доведи до её ума: она не смеет судить, она не смеет — «око за око, зуб за зуб», она не понимает, что увеличивает зло. Внуши ей бежать от того, кто ударит её. Внуши ей — не бить. Прошу Тебя, спаси её, как Ты спасаешь меня от моего горя: открываешь Свет, готовишь будущую встречу, помогаешь остаться жить.

Загадки в первой части речи нет, Вероника говорит о Руслане. Загадка в словах — «Ты спасаешь меня от моего горя: открываешь Свет, готовишь будущую встречу, помогаешь остаться жить».

Я вернулась в комнату и — вышла второй раз. Теперь шла не на цыпочках, а — шаркала шлёпками, как старуха.

Мы сели завтракать, когда в дверь позвонили. Мама пошла открывать и — ввела в кухню Виктора.

За время, что мы не виделись, он изменился: похудел ещё больше и ещё вытянулся.

— Мама прислала шторы, сама сделала, — сказал свои первые слова, будто оправдываясь, что явился в такую рань. — Здравствуйте всем. — Он смотрит на меня. — Тебе прислала костюм — сдавать экзамены. Говорит, в нём Поля сдаст всё блестяще.

Вероника встала.

— У нас хватит места, — обняла её мама за плечи, — вот же ещё табуретка.

Вероника пытается вывернуться из маминых рук.

— Познакомься, Витя, это Вероника, философ, историк и самый чистый, самый умный человек из всех, кого я знаю.

Хочу спросить маму, почему она Веронику так пышно представляет, почему так высоко поднимает над всеми нами. Но что-то происходит здесь гораздо более важное, чем то, что я постоянно ревную маму Вероника во все глаза смотрит на Виктора.

— Вероника, это Витя. Сын моей близкой подруги и Полин одноклассник. Он приехал поступать в институт.

— Мне надо идти, — говорит Вероника Виктору. — У меня занятия. Я веду занятия, ты же знаешь, не могу опоздать. Пожалуйста, проводи меня.

Виктор не понимает.

— До дверей…

— Но ты не позавтракала, — не понимает мама.

— Я не хочу.

По щекам Вероники текут слёзы.

Виктор возвращается в кухню через мгновение:

— Что с ней? Я обидел её?

— Не обидел. Она влюбилась в тебя, — небрежно говорю я и тут же осаждаю себя — нашла момент издеваться над Вероникой.

— Не думаю, — качает головой моя мама. — Такой человек, как Вероника, не может влюбиться с первого взгляда. Подумай, Витя, ты не встречал её раньше?

— Да нет, никогда не видел. Да я из своего Посёлка ни разу не выезжал!

Похоже, и сегодня я не смогу заниматься?

Но Виктор словно слышит меня:

— Мне надо спешить. Тётка может уйти на работу, что же мне тогда делать с моими чемоданами?

— А ты позвони ей, — говорит мама. — Позавтракаешь с нами и поедешь.

Инна со страхом смотрит на Виктора. Когда Виктор выходит в коридор звонить, говорит:

— У Вероники недавно погиб брат. Он похож на Виктора, как две капли воды. Мне тоже стало плохо, когда я увидела Виктора.

— У неё был брат?

— На шесть лет младше. Его задавила машина на тротуаре, за рулём был пьяный. Вероника очень любила брата, таскала за собой по театрам и кино, фактически она вырастила его.

Виктор возвращается:

— Позавтракать не разрешила. Говорит: «Я столько лет не видела тебя! Немедленно приезжай». Можно я к вам приду вечером?

Он вынимает из чемодана шторы. Я и не глядя знаю: они — оранжевые. Ангелина Сысоевна скучает по солнцу. А костюм мне, конечно, — голубой.

Мама вызывает Виктору такси и даёт деньги:

— Не спорь, пожалуйста, считай, я теперь тебе мать, ты должен слушаться меня. В шесть тридцать у нас ужин, ждём.

Мы с мамой провожаем Виктора до такси.

— Спасибо, — говорю я, но за что, сама не знаю: за то, что привёз нам вещи, или за то, что приехал?

Как может Вероника продолжать верить в высшую справедливость, если ни с того ни с сего погибает совсем ещё молодой, явно безгрешный человек? За прошлые жизни наказан? Но что такое прошлые жизни? Что остаётся от тех прошлых жизней, если не помнят о ней ни мозг, ни душа? Не помнят, значит — не было прошлой жизни!

— Мы пойдём сегодня в зоопарк? — звонкий голос Туси.

В отличие от Зины, она не вмешивается во взрослую жизнь и не привлекает к себе наше внимание. Поэтому её неожиданный голосок поворачивает нас всех к ней.

— Почему ты хочешь опять в зоопарк? — недоумённо спрашивает Инна. — Мы же совсем недавно были там.

— Давай принесём оттуда тёте Веронике лошадку. Помнишь, она говорила, она любит лошадок? Маленькую такую…

— Пони? — машинально говорит Инна и, всхлипнув, выбегает из кухни.

А я поднимаю Тусю и прижимаю её к себе:

— Как я хочу… с тобой вместе… в зоопарк!

Она стирает у меня со щёк слёзы. Смотрит на маму:

— Бабушка, ты тоже плачешь? Что я такого сказала? Все плачут, как дети.

Её тельце ничего не весит.

— Я пойду с тобой в зоопарк, — говорит мама. — К сожалению, лошадку мы там купить не сможем. Но, если бы даже и смогли, не получилось бы привести её к Веронике, потому что лошадке плохо жить в городской квартире: травы нет и нет возможности бегать.

Вероника помнит себя с трёх лет.

— Расскажи, что тебе сегодня приснилось?

— Придумай к слову «бежать» много слов с этим корнем.

— Закрой глаза и представь себе голубой город. Дома, люди, фонари и лужи… — всё голубое.

— Почему, бабушка, лужи?

— О, лужи — это не просто лужи, это посланцы океана, моря. Ты видишь себя в луже? А кто поит птиц и растит комаров? И это вовсе не главное. Ну-ка, идём. Одевайся-ка. Ты сейчас увидишь в луже своё будущее. Ну-ка, потопали.