Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

Скотина он, этот Просперо! Брайсон был вне себя от злости на убитого Вансине. Он вытащил кляп изо рта Лейлы, потом повторил ту же процедуру с банкиром. Оба пленника тут же принялись жадно хватать воздух ртом. Беко издал невнятный возглас. Лейла выдохнула:

– Спасибо. О господи!

– Он вас не убил – это уже хорошо, – заметил Брайсон, пытаясь развязать веревки. Потерпев неудачу, он огляделся в поисках ножа или чего-нибудь режущего, способного одолеть прочные пластиковые путы. Не найдя ничего подходящего, Ник кинулся к письменному столу и схватил серебряный ножик для вскрывания писем – но тут же обнаружил, что у него отточено лишь острие, но никак не лезвие. Потом Брайсон отыскал в ящике стола маленькие, но острые ножницы, бегом вернулся в чулан и освободил пленников.

– Звоните в службу безопасности! – произнес банкир в промежутке между двумя вдохами.

Брайсон, успевший расслышать приближающееся завывание полицейских сирен, отозвался:

– Я полагаю, полиция уже в пути.

Он схватил Лейлу за руку, помог ей подняться и потянул за собой, прочь из кабинета.

Когда они пробегали мимо распахнутой двери конференц-зала, перед которым уже собралась толпа, Лейла остановилась.

– Скорее! – прошипел Брайсон. – Нам некогда!

Но Лейла все же заглянула внутрь и увидела исковерканное тело Яна Вансине в окружении зазубренных осколков стекла.

– О боже! – в ужасе выдохнула женщина. Ее начала бить дрожь. – Боже мой!

* * *

Они не останавливались, пока не добрались до переполненной людьми площади Бель-Эр.

– Нам нужно уходить, – сказал Брайсон. – Уезжать по отдельности. Нельзя больше допускать, чтобы нас видели вместе.

– Куда уезжать?

– Не куда, а откуда! Из Женевы, из Швейцарии!

– Что ты такое говоришь – мы не можем просто...

Лейла умолкла на полуслове, поняв, что внимание Брайсона приковала газета, выставленная в киоске. Это был номер «Трибюн де Женев».

– Господи... – произнес Брайсон, подходя поближе. Он взял газету из высокой стопки, не отрывая взгляда от широкой траурной каймы, окружающей фотографию какой-то ужасающей катастрофы. Заголовок гласил:

"Террористический акт, потрясший Францию: крушение скоростного пассажирского поезда в Лилле.

Лилль.

Сегодня утром мощный взрыв заставил сойти с рельсов и разнес в клочья скоростной пассажирский поезд «Евростар». Это произошло в тридцати милях к югу от Лилля. Погибли сотни французов, англичан, американцев, датчан, бельгийцев и других пассажиров, ехавших по своим делам. Хотя работники аварийных служб и добровольцы трудились целый день, не жалея себя, и разыскивали среди обломков выживших, французские власти опасаются, что общее число жертв может превысить семь сотен. Официальное лицо, прибывшее на место происшествия, но предпочевшее сохранить инкогнито, высказало предположение, что взрыв является делом рук террористов.

Согласно документам, предоставленным железнодорожниками, этот поезд, «Евростар» 900-ERS, отошел с Северного вокзала в Париже в Лондон около 7.16 утра. На нем ехали 770 пассажиров. Примерно в 8.00, когда поезд, состоявший из восемнадцати вагонов, проходил через французскую область Па-де-Кале, раздалось несколько мощных взрывов – одновременно в голове и в хвосте состава. Как сообщается, взрывчатка была заложена под рельсами. Хотя пока что ни одна из террористических организаций не взяла на себя ответственность за случившееся, источники во французской спецслужбе Сюрте уже составили список возможных подозреваемых. В Сюрте предполагают, что в течение последних нескольких дней и французское и английское правительство неоднократно получали предупреждения о готовящемся покушении на «Евростар». Представитель компании «Евростар» не стал ни подтверждать, ни опровергать дошедший до «Трибюн де Женев» слух о том, что спецслужбы обеих стран располагали данными, указывающими на террористов, которые, предположительно, готовили взрыв поезда. Но спецслужбы не имели возможности прослушивать разговоры террористов, поскольку это запрещено законом.

«Это возмутительно! – заявила член французской Национальной ассамблеи Франсуаза Шуе. – Мы располагали техническими возможностями, позволявшими предотвратить эту отвратительную бойню, но наши законы связывают нашу же полицию по рукам и ногам, не давая ей принять меры». В Лондоне лорд Майлз Пармоур снова обратился в парламент с предложением утвердить международный Договор о наблюдении и безопасности. «Если правительства Франции и Англии имели возможность предотвратить эту диверсию, то было просто преступлением с нашей стороны сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Это позор для нации – для всех наций!»

Советник президента США по вопросам национальной безопасности Ричард Ланчестер, прибывший на совещание НАТО в Брюсселе, назвал произошедшее «убийством ни в чем не повинных людей». Он добавил также: «В этот час траура мы все должны задать себе один вопрос: как добиться того, чтобы подобное никогда больше не повторилось? Администрация президента Дэвиса с огромной печалью присоединяется к своим добрым друзьям и союзникам, Англии и Франции, и предлагает мировому сообществу подписать международный Договор о безопасности».

Лилль.

Брайсон почувствовал, как в жилах у него стынет кровь.

Он вспомнил приглушенные голоса двух мужчин, доносившиеся из личного кабинета Жака Арно, – там, в Шато-де-Сен-Мерис. Один из них принадлежал самому торговцу оружием, а второй – Анатолию Пришникову, русскому магнату.

«Но после событий в Лилле, – произнес тогда Арно, – поднимется беспримерная волна возмущения. Путь будет открыт».

После событий в Лилле.

Два влиятельнейших бизнесмена – торговец оружием и магнат, втайне контролирующий значительную часть российской оборонной промышленности (кстати, надо будет добыть его полное досье), – заранее знали о несчастье в Лилле, о террористическом акте, в результате которого погибли семьсот человек.

Очень похоже, что они входили в число тех, кто спланировал эту акцию.

Оба они управляли деятельностью Директората. За лилльским кошмаром стоял Директорат – в этом не было ни малейших сомнений.

Но зачем это было нужно? Директорату не свойственна тяга к бессмысленному насилию; Тед Уоллер и другие руководители гордились своим стратегическим гением. Все их действия всегда были рассчитаны, все служило конечной цели. Даже убийство родителей Брайсона, даже постоянный обман, ставший его жизнью. Убийство нескольких оперативников можно объяснить необходимостью убрать препятствие, устранить возникшую угрозу. Но массовое убийство семисот безвинных людей шло уже по другой категории: оно относилось не к текущим тактическим вопросам, а к сфере высокой стратегии.

«Поднимется беспримерная волна возмущения».

И действительно, крушение поезда «Евростар» вызвало взрыв общественного негодования – а чего еще можно было ждать, власти не сумели предотвратить такую чудовищную трагедию?