Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

Нет. Грэхем Финнеран, если это и вправду был Грэхем Финнеран, никогда не стал бы отвечать на этот звонок. Данне этого не допустил бы.

Стряслось что-то очень скверное и даже более существенное, чем болезнь Данне.

Неужели Директорат наконец-то подчинил себе ЦРУ и разрушил последний бастион, противостоявший их растущей силе?

Он бегом бросился обратно на площадь Бель-Эр и обнаружил, что Лейла по-прежнему стоит у газетного киоска.

– Мне нужно в Брюссель, – сообщил Брайсон.

– Что? Почему в Брюссель? О чем ты?

– Там есть один человек – мне очень нужно его отыскать.

Лейла посмотрела на него – вопросительно, умоляюще.

– Пойдем. Я знаю один пансион в Мароле. Он довольно захудалый и потрепанный и расположен не в самой лучшей части города. Но это безопасное и малозаметное место, и никому не придет в голову искать нас там.

– Но почему именно в Брюссель?

– Это наша последняя надежда, Лейла. Там находится один очень высокопоставленный человек, который может нам помочь. Его еще иногда называют последним честным человеком в Вашингтоне.

Штаб-квартира корпорации «Систематикс» представляла собой несколько больших, сверкающих стеклом и сталью зданий, прекрасно вписанных в ландшафт, – этакий мини-городок площадью в двадцать акров, расположенный неподалеку от Сиэтла. В каждом здании имелись столовые и спортивные залы: у сотрудников корпорации, славящихся своей лояльностью и осмотрительностью, не было особых причин удаляться далеко от рабочих мест. Это было тесно связанное сообщество людей из разных стран, получивших наилучшее образование и отлично зарабатывающих. Они также знали, что у них имеется множество коллег, разбросанных по всему миру, с которыми им никогда не доводилось встречаться. В конце концов, представительства «Систематикс» можно было встретить повсюду; а еще корпорация владела контрольными пакетами многих других компаний. Но истинные размеры ее падений были сокрыты мраком неизвестности, и любопытствующим приходилось довольствоваться лишь догадками.

– У меня такое ощущение, будто мы уже не в Канзасе, – сказал Тони Гупта, начальник технологического отдела «ИнфоМед» своему боссу, Адаму Паркеру, когда их вели в зал заседаний.

Паркер едва заметно улыбнулся. Он являлся президентом компании, стоящей девятьсот миллионов долларов, но даже он испытывал легкий трепет, очутившись здесь, в сердце легендарной корпорации «Систематикс».

– Вы уже бывали здесь? – спросил Паркер. Это был поджарый мужчина с темными, тронутыми сединой волосами; некогда он участвовал в марафонских забегах, до тех пор, пока травма колена не вынудила его отказаться от этого вида спорта. Теперь же он занимался греблей, плавал и даже, несмотря на больное колено, играл в теннис причем с такой свирепостью, что мало кто из игроков мог выстоять против него несколько геймов подряд. Паркеру присущ был дух состязания: именно это качество помогло ему создать собственную компанию, занимающуюся программным обеспечением различных медицинских технологий и хранением данных. Но при этом Паркер умел отличать противников, которые были ему не по зубам.

– Разок бывал, – отозвался Гупта. – Давно. Я тогда искал работу инженера-программиста, но здешнее собеседование оказалось настоящей головоломкой, и я его провалил. Но поскольку зашел я достаточно далеко, мне пришлось подписать три договора о неразглашении. Они тут просто помешались на секретности.

Гупта поправил чересчур туго затянутый узел галстука. Тони не любил галстуков и обычно не носил их, но нынешнюю ситуацию трудно было назвать обычной: в «Систематикс» не склонны были снисходительно относиться к неформальному стилю, принятому во многих современных корпорациях.

Паркер не ждал от предстоящей сделки ничего хорошего и не имел секретов от Гупты, самого доверенного своего сотрудника.

– Правление не позволит мне отменить эту сделку, – негромко произнес Паркер. – Думаю, вы это понимаете.

Гупта посмотрел на сопровождающую – стройную белокурую женщину – и бросил на босса предостерегающий взгляд.

– Давайте сперва выслушаем, что нам хочет сказать этот великий человек.

Вскоре после этого они заняли свои места среди еще двенадцати участников совещания. Зал совещаний располагался на верхнем этаже самого высокого из зданий комплекса; отсюда открывался великолепный вид на окрестные холмы. Здесь находилось средоточие такой, казалось бы, размытой и децентрализованной компании, как «Систематикс». Большинству присутствующих – директоров «ИнфоМед» – предстояло впервые встретиться лицом к лицу с легендарным основателем, председателем и главным управляющим «Систематикс», Грегсоном Мэннингом, обычно ведущим жизнь затворника. За последний год, насколько было известно Адаму Паркеру, в собственность Мэннинга перешло несколько десятков компаний, сопоставимых по масштабу с его собственной «ИнфоМед».

«Великий человек» – так назвал его Гупта, и, хотя в этих словах скользила доля лукавства, иронии в них не было. Грегсон Мэннинг действительно был великим человеком – с этим соглашались почти все. Один из богатейших людей в мире, он, начав с нуля, создал огромную корпорацию, производящую большую часть инфраструктуры Интернета. История Мэннинга была широко известна: все знали, что его исключили из Калифорнийского технологического, когда ему едва исполнилось восемнадцать, что он жил в общаге вместе со своими приятелями-техниками, что «Систематикс» начиналась в гараже. Теперь же трудно было отыскать хоть одну компанию, которая не передоверила технологиям «Систематикс» хотя бы часть своих операций. «Систематикс», как однажды выразилась «Форбс», была индустрией в себе.

Мэннинг прославился также своей благотворительной деятельностью, хотя и весьма своеобразной. Он отдавал сотни миллионов долларов на Интернет-школы, работающие в режиме «он-лайн», и на современные технологии, служащие образовательным целям. Кроме того, Паркер слыхал, будто Мэннинг анонимно тратил миллиарды, чтобы помочь детям из непривилегированных слоев общества получить высшее образование.

И, конечно же, деловая пресса превратила его в объект поклонения. Мэннинга – при всем его огромном богатстве – всегда изображали как человека скромного и непритязательного, не столько даже склонного к затворничеству, сколько застенчивого. «Бэррон» как-то назвала его Папашей Уорбаксом[10]информационной эпохи.

Но Паркеру все равно было не по себе, и он никак не мог избавиться от тягостного ощущения. Отчасти это объяснялось маячащими впереди неприятными перспективами – ведь контроль грозил выскользнуть у него из рук, Проклятье, он ведь холил и лелеял «ИнфоМед», как собственного ребенка, и ему было больно от одной лишь мысли о том, что теперь его компания будет низведена до роли малой части огромного конгломерата. Но за всем этим крылось еще нечто такое, что можно было назвать конфликтом культур. В конце концов, Паркер был всего лишь бизнесменом, чего никогда и не скрывал. Его главные вкладчики и советники тоже были бизнесменами. Они говорили на языке финансов: возвращение вложенного капитала, добавочная рыночная стоимость. Центры затрат и центры прибыли. Может, подобный образ мыслей нельзя было счесть возвышенным, но, по крайней мере, это было честно, и это Паркер мог понять. А мозг Мэннинга, похоже, работал как-то по-другому. Мэннинг мыслил и излагал свои мысли, пользуясь очень расплывчатыми терминами вроде исторических сил и глобальных тенденций. Тот факт, что «Систематикс» превратилась в огромную, чрезвычайно прибыльную корпорацию, казался Паркеру почти игрой случая.