За борт! - Клайв Касслер

Он натер мылом деревянную щепку, которая отскочила, когда он взламывал дверь, и приложил ее на место. Держится слабо, подумал он, но достаточно, чтобы выдержать несколько открываний двери, если экипаж вздумает проверять каюту до возвращения в Майами.

Он выключил свет, вышел и защелкнул замок.

Спускаясь по лестнице к машинному отделению, Питт очень хотел есть. У него во рту не было ни крошки с самого Вашингтона, и урчание в его животе, казалось, эхом отдавалось от стен. Ему хотелось сидеть в столовой и поедать деликатесы из меню для гурманов. Неожиданно он забыл о голоде: снизу доносились голоса.

Он прижался к лестнице и посмотрел вниз, мимо своих ступней. Всего в четырех футах под ним виднелось чье-то плечо. Потом показалось темя с косматыми светлыми волосами. Моряк сказал кому-то несколько слов по-русски. Послышался ответ, а за ним шаги по металлическому покрытию. Через три минуты голова исчезла, и Питт услышал легкий щелчок дверцы шкафчика. Затем опять шаги и тишина.

Питт перегнулся через лестницу, зацепился ногами за поручень и повис головой вниз, вглядываясь.

Он увидел перевернутое вверх тормашками помещение со шкафчиками мотористов. Помещение пока пусто. Питт быстро спустился и осматривал шкафчики, пока не нашел грязный комбинезон, который примерно подходил по размеру. Еще он взял шапку на два размера больше и надел ее. Теперь он был готов появиться в рабочих отсеках судна.

Следующая сложность: он знает около двадцати слов по-русски, и все они имеют отношение к ресторанному меню.

Прошло почти полчаса, прежде чем Питт добрался до кубрика экипажа в носу судна. Изредка мимо проходил кок с одной из кухонь, стюард катил тележку, нагруженную бутылками для коктейль-баров, или горничная возвращалась со смены. Никто на него даже не взглянул, кроме офицера, который с отвращением посмотрел на его грязную одежду.

Питту повезло: он набрел на прачечную для экипажа.

Из-за стойки на него посмотрела круглолицая девушка и что-то спросила по-русски.

Он пожал плечами и ответил:

— Нет.

На длинном столе лежали стопки выстиранных морских мундиров.

Питту пришло в голову, что прачка спросила, какая стопка его. Он несколько мгновений разглядывал их и показал на ту, в которой были три аккуратно сложенных белых комбинезона, таких же, как тот, что на нем. Сменив комбинезон, он сможет пройти по всему кораблю, делая вид, что он из машинного отделения и обслуживает какие-нибудь механизмы.

Девушка выложила стопку на стойку и снова что-то спросила.

Он лихорадочно рылся в обрывках своего русского словаря. И наконец произнес:

— Есть ли у вас сосиски?

Девушка как-то странно посмотрела на него, но протянула ему одежду, заставив расписаться, что он и сделал, оставив весьма неразборчивую подпись.

Питт с облегчением понял, что девушка смотрит скорее с любопытством, чем подозрительно.

И только найдя пустую каюту и переодевшись, Питт понял, о чем спросил девушку.

Остановившись у доски объявлений и сняв с нее схему расположения помещений на палубах „Леонида Андреева“, следующие пять часов Питт обходил нижние уровни судна. Не найдя ни следа присутствия Лорен, он вернулся в каюту и обнаружил, что Джордино предусмотрительно заказал обед.

— Ничего не нашел? — спросил Джордино, наполняя бокалы русским шампанским.

— Ни следа, — устало ответил Питт. — Что празднуем?

— Позволим себе немного роскоши в этой тюрьме.

— Осмотрел ее каюту?

Джордино кивнул.

— Какими духами пользуется Лорен?

Питт несколько мгновений смотрел на пузырьки в стакане.

— Какое-то французское название. Не могу вспомнить. А что?

— У него цветочный запах?

— Лилия… нет, жимолость. Точно, жимолость.

— Ее каюта тщательно прибрана. Русские сделали так, словно в каюте никогда никого не было, но я почуял ее запах.

Питт осушил бокал и молча налил снова.

— Нужно считаться с возможностью, что ее убили, — деловито сказал Джордино.

— Тогда зачем прятать ее одежду и багаж? Нельзя же утверждать, что она упала за борт со всем своим имуществом.

— Должно быть, ее вещи где-нибудь спрятаны, и тут ждут дурной погоды, чтобы объявить трагическое известие. Прости, Дирк, — закончил Джордино, но его голос не звучал виновато. — Нужно предвидеть все возможности, дурные и хорошие.

— Лорен жива, она где-то на корабле, — упрямо сказал Питт. — И, возможно, Моран и Лаример тоже.

— Ты слишком многое считаешь само собой разумеющимся.

— Лорен умная женщина. Она не стала бы просить Салли Линдеманн разыскать спикера палаты представителей Морана, не будь у нее веской причины. Салли говорит, что Моран и сенатор Лаример загадочно исчезли. Теперь исчезла и Лорен. Какое у тебя складывается впечатление?

— Убедительная речь, но что за ней?

Питт пожал плечами.

— Сам не знаю. У меня есть только безумная мысль, что это связано с „Морскими перевозками Бугенвиль“ и потерей „Орла“.

Джордино молчал, задумавшись.

— Да, — сказал он наконец медленно, — мысль безумная, но в то же время полная смысла и богата побочными выводами. С чего мне начинать?

— Переоденься Зельдой и пройди мимо всех пассажирских кают. Если Лорен и остальные внутри, перед дверью должна быть охрана.

— Да, и это их выдаст, — согласился Джордино. — А ты где будешь?

Питт разложил на койке схему судна.

— Часть помещений экипажа на корме. Поищу там. — Он сложил схему и сунул в карман комбинезона. — Нам лучше начать. Времени мало.

— У нас есть почти два дня: „Леонид Андреев“ придет на Ямайку только послезавтра.

— Нет, о такой роскоши только мечтать, — покачал головой Питт. — Посмотри на карту Карибского моря и увидишь, что завтра примерно в это время мы будем проходить в виду берегов Кубы.

Джордино понимающе кивнул.

— Прекрасная возможность переправить Лорен и остальных туда, где до них не добраться.

— И самое плохое: на Кубе они могут оставаться ровно столько, сколько требуется, чтобы сесть на самолет в Москву.

Джордино на несколько мгновений задумался, потом открыл саквояж, достал грязный парик и натянул на свою курчавую голову.

Посмотрел в зеркало и состроил гримасу.

— Ну, Зельда, — кисло сказал он, — прогуляемся по палубам и посмотрим, что там интересного.

В тот же вечер президент выступил по национальному телевидению и рассказал о своей встрече и договоре с Антоновым. В двадцатитрехминутном обращении он кратко обрисовал программу помощи коммунистическим странам. Он также подчеркнул намерение снять все ограничения на продажу русским американских высоких технологий. Ни разу не упомянул конгресс. И говорил о торговом соглашении с Восточным блоком так, словно оно уже включено в бюджет и начало действовать.