Главный бой - Юрий Никитин

Добрыня отшатнулся, быстро посмотрел по сторонам. В комнатепусто, буковинец исчез бесшумно. Без грома и вспышек молний, без колебанийземли и карканья черных воронов.

Сзади услышал судорожный вздох. Леся вцепилась в косяк стакой силой, что дерево трещало, прогибаясь как растопленный воск. Сердцестучало часто-часто, захлебываясь таким ликованием, что она едва не завизжала ине подпрыгнула.

Отдал платочек? Отдал платочек! Теперь уже точно не вернетсяк заморской принцессе!!! А она все еще сомневалась, несмотря на все его гордыеслова, ведь мужчины все врут, хотя и страстно хотела, чтобы на этот раз сказалправду. Но все-таки…

Все-таки как вот так отдать такую драгоценность первому жевстречному бродяге?

Добрыня сказал сухо:

— Проследи, чтобы масло в этих светильниках сменили срыбьего жира на любое… Нет, лучше на бараний жир, а то у них и дерьмо, можетбыть, горит…

— А ты куда?

— Сейчас вернусь, — пообещал он. — Схожу закувшином вина.

— Вина? Зачем? — спросила она трепетно, но сердцезаколотилось в радостном предчувствии.

— Хочется напиться, — ответил он коротко.

Когда он спустился в едальню, человек из мира черного солнцаеще насыщался, ничем не отличаясь от остальных гуляк. Добрыня опустился за столнапротив. Сейчас, когда настал его черед, чувствовал странную тягу к этомупосланцу страшного Ящера, властелина подземного мира.

— И что же, — сказал он, — что в этомбуковинце столь удивительного?

— А кто сказал, что я так уж удивился?

— Я видел, как ты вытаращил глаза, — обронилДобрыня. — А если ты взял людскую личину, то и ужимки человечьи.

Посланец смерти допил пиво, вытер тыльной стороной ладонирот, словно простолюдин. Бледные губы растянулись в улыбке.

— Ты наблюдательный, Добрыня. Это говорить нельзя, нотебе скажу. Потому что это знание уже никому не повредит, ничего не изменит.

Холодок пробежал по спине. Понятно, что недосказал посланец.Ему тоже вот-вот туда же вслед, рассказать не успеет. По крайней мере тем,которые что-то могут изменить.

— Так почему же?

— Я просто удивился, когда его увидел, — объяснилпосланец. — Мне велено через два часа… уже через час… взять его жизньвообще на другом конце света! Представь себе, на берегу Буян-острова. Он тамсдуру вздумает купаться, а не знает, что морские волны — это не волны егобуковинских ручейков. Ударит о каменный берег так, что все кости переломает…

За столом, по дороге к двери, завязалась пьяная драка. Троездоровенных мужиков угрюмо лупили друг друга огромными кулаками. По всей корчмеразносились шлепающие удары, брань, вопли. Добрыня видел, как к их столуметнулся юркий мужичонка. В кулаке блеснуло лезвие короткого ножа.

Человек в капюшоне с жадностью догрыз кости, поднялся:

— Пора!

Добрыня видел, как по дороге он на миг наклонился надлежащим в луже крови мужиком. Мелькнуло красное, трепещущее, но никто так и неувидел посланца смерти, а он шагнул прямо через закрытую дверь.

Добрыня остановившимися глазами смотрел ему вслед. Из-загвалта не слышно было, как хлопнула дверь. В душе горечь стала еще ядовитее.

Так какой дурак пытается убежать от своей судьбы?

Старый, как и он сам, конь взнес великого хана на вершинуднепровской кручи, остановился, отсапываясь. Жужубун приложил руку к бровямкозырьком, всмотрелся.

Широк Днепр, но в самое жаркое время лета вода спадает,здесь можно перейти вброд. Сейчас как раз самые жаркие дни. И хотя речная водавсякую весну речные отмели намывает заново, да и за лето передвигает, где-топеска становится больше, где-то вымывает омуты, но все же войско переправитсяздесь… И вряд ли многие утонут.

На том берегу, отступив от воды настолько, что можновысадить и разместить огромное войско, гордо высится на высоком земляном валувысокая массивная стена. В глазах рябит от многочисленных срубов, городней и нависающихнад ними заборов. Каменные воротные башни смотрят мрачно и неприступно. Как вбашнях, так и на стенах, понятно, полно заготовленных загодя камней, лежатаккуратно связанные пучки стрел и легких дротиков. Хитер и умен киевский каган,воин умелый, но на этот раз столкнется с подлинной силой…

Он еще раз окинул взглядом высокий земляной вал. Похоже,кроме всего, там обломки кос, вкопаны бороны зубьями кверху. Ничего не забылкиевский каган, оборону держать умеет.

Деревянные стены ненавистного Киева высятся настолько гордо,неприступно, что Жужубун ощутил порыв тут же послать войска на приступ. С нимявился только малый передовой отряд, но и в этом отряде народу больше, чем впредыдущих набегах. И больше, чем во всем Киеве!

Вообще-то он хоть повидал и повыше стены: из камня, ипокрепче, но брать города не любил. Не то что не умел, научиться можно всему,но не любил. При первой же возможности брал богатый выкуп и уходил с победой.Но на этот раз цель его похода совсем другая!

К берегу вышли всадники удалого Редужая, отважного хана изрода легендарного воителя Ману, который получал оружие из рук богов. Редужай,сам могучий батыр, всегда первым вступал в бой и последним выходил из схватки.Он же горячее всех обвинял Жужубуна в трусливой осторожности, медлительности,страхе перед киевским каганом.

Сейчас Жужубун видел, как крохотная фигурка отважного ханапервым погнала коня в воду, тот сразу пошел, пеня волны. За ним потянулисьсамые отважные, а затем, осмелев, в воды Днепра вошли и остальные всадники.

Со стен что-то выкрикивали, там метались кияне, размахивалируками. Отряд удальцов переправился на вражеский берег. Воины отряхивались какогромные псы, вода разлеталась сверкающими брызгами. А сам Редужай, оставивотряд верным помощникам, повернул коня и снова бросился в волны.

Уже не выбирая брода, он переправился через реку, как инадлежит герою, галопом понесся на холм, где к Жужубуну подъехали еще троевсадников из числа знатных ханов.

Жужубун с одобрением всматривался в крохотных всадников, чтолихо проносились вдоль вала, вызывая град стрел. Иной возвращался с легкимиранами, но гордый и сияющий: успел первым сразиться с киянами.

Хан Чулунган подъехал тихий и неслышный, его подслеповатыеглаза долго всматривались в противоположный берег.

— Через три дня здесь будет уже половина войска, —проронил он. — Или через четыре.

Жужубун взглянул на небо:

— Не нравятся мне вот те облачка. Если пойдут дожди, тои за неделю не подтянутся.

— Шаман обещал, что дождей не допустит…

Жужубун усомнился: