Человек, который умер дважды - Ричард Осман

Элизабет сваляла дурака, но она по крайней мере понимает почему.

Виноват, конечно, Маркус Кармайкл.

Во всем, с самого начала. Несуществующий утопленник из Темзы. Невостребованное тело из Лондонской больницы, подброшенное ее оперативниками. Напоминание о том, что ее ремесло – сплошной обман. Заставляй людей поверить в то, что тебе нужно. Добавляй побольше сложностей. Не жалей усилий.

Элизабет по этой части была мастером. И Дуглас тоже был мастером. Где-то в ящике хранится фотография со дня их свадьбы. Элизабет с Дугласом улыбаются так, что никто не усомнится: это счастливейший день их жизни.

Все не так, как кажется.

И все-таки, понимает теперь Элизабет, иногда все бывает именно так, как кажется. Хорошо, что она успела вовремя это осознать.

Она сидит на скамейке в кузове коронерского фургона. Фургон направляется к моргу Годалминга. К тому самому, где опознавали тела Дулгаса и Поппи.

Рядом с ней – Джойс. Решает на телефоне головоломку «Найди слова». Элизабет признаёт: следовало бы чаще прислушиваться к Джойс. Конечно же, Поппи на самом деле была ни при чем. Поппи не убивала ни Дугласа, ни неизвестную молодую женщину, чтобы выдать ее тело за свое.

А еще Поппи вовсе не втягивала в заговор по похищению алмазов свою мать. Всему, что связано с Шивон, найдется другое объяснение.

Кому могло прийти в голову, что все это провернула Поппи? Только кому-то слишком глупому. Или кому-то слишком умному.

В некоторые моменты Элизабет начинает понимать, что, возможно, иногда все обстоит точно так, как выглядит. Когда Рон обнимает ее, когда Джойс печет для нее кекс, когда Ибрагим ламинирует для нее документы, они не ведут игру. Им ничего от нее не нужно, кроме ее радости и дружбы. Просто она им нравится. Элизабет очень долго не могла в это поверить.

На скамейке напротив сидит Сью Рирдон. Сью мыслит так же, как она. Они шутили на этот счет: «Горошины из одного стручка». Только тогда Элизабет не до конца понимала суть этого выражения.

Между скамейками по всей длине фургона лежит труп Мартина Ломакса. Фрэнком Андрадом занимается МИ-6. Он в еще одном фургоне, свернувшем на другую трассу.

Поппи и Дуглас убиты. Не было подложных трупов, не было большой игры. Обоих застрелила Сью Рирдон. И сделала она это по вполне очевидной причине. Сью и подсунула Элизабет крючок с наживкой, перед которой та не смогла устоять.

Только вот как это доказать?

Элизабет косится на Джойс, которая, высунув язык, обводит пальцем слова. Делает вид, что ни сном ни духом. При этом ведет запись на телефон. В точности как ей было велено.

Первую половину поездки, как и следовало ожидать, они провели под огнем вопросов от Сью: об алмазах, о Конни Джонсон и о том, зачем она притащила с собой полную сумку кокаина. Элизабет, по возможности вежливо, отвечала на все. Но теперь пришла ее очередь задавать вопросы.

– Итак. – Она наклоняется вперед и через укрытый простыней труп Мартина Ломакса улыбается Сью. – Поппи мы так и не нашли?

– Нет, – отвечает Сью, – она не показывалась.

– Любопытно, – говорит Элизабет. – Может быть, она все же мертва? Что скажете, Сью?

– Вполне вероятно, – соглашается Сью, – но остается еще объяснить, почему ее матушка искала алмазы.

– Вы меня почти сделали, представляете? – заявляет Элизабет.

– Совершенно не понимаю, что вы хотите сказать.

– Вы убили Дугласа и Поппи. Вы знали, где они, вы вошли, застрелили и ушли.

– Звучит так просто… – отмечает Сью.

– Это и было просто. Но вы знали, что простое меня не заинтересует. И набросали для меня ниточек к самым удивительным версиям. Просто чтобы выиграть немного времени на поиски алмазов. Или чтобы я нашла их для вас. Чтобы не утратила интереса.

– Какая невероятная идея! – возмущается Сью. – Ну и воображение у вас, Элизабет!

Элизабет качает головой:

– Боюсь, воображение меня и подвело. Стоило сообразить, что номер Шивон в карман Джойс подбросили вы, все встало на свои места.

– О, а я гадала, почему ты об этом спрашиваешь, – подает голос Джойс.

У Сью Рирдон гудит телефон. Она открывает сообщение и улыбается.

– Ну, легка на помине – это как раз мама Поппи. С хорошими новостями.

– Расскажите-расскажите, – просит Элизабет.

– Пишет, что алмазы нашлись. В микроволновке у Джойс, подумать только! Какая очаровательная простота. Но, думаю, дальше можно и без перчаток.

Нажав кнопку интеркома, Сью Рирдон обращается к водителю:

– План меняется. Поселок для пенсионеров Куперсчейз. Это недалеко.

Электронный голос отвечает:

– Почтовый индекс?

Сью, ненадолго задумавшись, достает из сумочки револьвер и наводит его на Джойс.

– Джойс, какой там индекс?

Крис Хадсон грызет морковную палочку. Не так уж плохо, если привыкнуть. Нет, все-таки плохо, но это не имеет значения. Конни Джонсон уже в камере. Допрос не затянулся. Он почти полностью состоял из обещаний убить его, Донну, Богдана и того типа, за которого она приняла Рона. Богдану достались особенно живописные оскорбления. А вот о Патрис она не вспомнила, прошлые угрозы забыты. Крис не станет рассказывать о них ни Патрис, ни Донне. И знает, что Рон с Богданом тоже не скажут.

Допрос Райана Бэйрда прошел спокойнее. Восемь минут молчания и судорожных рыданий, после чего его адвокат предложил продолжить утром. Превосходно. У Криса освободился вечер.

Крис не мог не отметить, что адвокат Бэйрда стал еще больше следить за одеждой, хорошо подстригся и даже начал сбрасывать вес. По-прежнему благоухает дезодорантом, но Крису ли не знать, что все сразу не делается. После допроса адвокат отвел Донну в сторонку и пригласил где-нибудь выпить. Свое кольцо он наверняка спрятал в карман. Донна сказала, что она с удовольствием, но им лучше подождать, дабы не ставить под угрозу текущее расследование. Даже в конце трудного дня Донна быстро соображает.

Мысли Криса возвращаются к столику перед Мейдстоунским судом, к обещанию, данному Роном и Богданом. Не обманули, спасибо вам, ребята. В следующее воскресенье Патрис опять приезжает в Файрхэвен, и в этот раз Крис скажет ей, что любит. Бывает, что мироздание поворачивается к вам лицом. Он надеется, что и желания Элизабет с Джойс тоже сбудутся сегодня.

Мужчина по доброй воле ест морковные палочки. Не это ли то, к чему и следовало стремиться?

Теперь в дуло пистолета Сью Рирдон смотрит Элизабет. Сколько она видела перед собой эту картину за время службы? Двадцать? Тридцать? А до сих пор жива.