Человек, который умер дважды - Ричард Осман

Мир будет лучше без Фрэнка Андрада – младшего, это несомненно. Таксист Марк хотел поболтать с ним о бейсболе, а в ответ услышал «Заткнись на фиг». Правда, Андрад употребил другое слово. Мафия не мафия, а Фрэнк Андрад – очень неприятный, несдержанный человек.

Был.

А Мартин Ломакс? Его дом, его миллионы, его дела. И сделки, которые он помогал финансировать. Оружие, банды, войны. Запах жимолости, заглушающий зловоние. Джойс вспоминает о фонде «Жить с деменцией». Пять фунтов. И равнодушно рассматривает труп на экране монитора.

Джойс за свою жизнь повидала немало смертей, на ее глазах умерло множество хороших людей, ни в чем не повинных, просто не слишком удачливых. Бывало, она плакала, вернувшись домой, и Джерри молча обнимал ее, понимая, что сказать нечего.

А по этим двоим она не прольет ни слезинки. «Туда и дорога», – сказал бы Джерри, и Джойс с этим вполне согласна. Но все же насколько правильно подстроить такое намеренно, как это сделала Элизабет? Это хуже? Или просто честнее? Вопрос Джойс не по уму. Надо будет спросить у Ибрагима.

На мониторе видно, как Лэнс обходит камеры, отключая одну за другой. В каждой напоследок мелькает ее браслет дружбы. Темнеет последнее окно.

– Что дальше? – обращается она к Элизабет. – Поппи они вроде бы не нашли?

– О, Поппи умерла, Джойс, – отвечает Элизабет. – Я это вычислила в машине по дороге сюда. Все встало на свои места под шоу Джереми Вайна.

– О… – говорит Джойс. – И что теперь?

– Ну… – Элизабет смотрит на часы, – я надеюсь, что примерно через полчаса мы отправимся обратно в Годалминг в коронерском фургоне вместе с убийцей Дугласа и Поппи.

* * *

Конни во всю прыть несется по пирсу. Она застрелила босса мафии, она поцеловала Богдана, и кокаин остался при ней, так что трудно сказать однозначно, хорошо или плохо все прошло. Ей бы сейчас вернуться к себе в гараж. Собраться с мыслями. Честное слово, похоже, что есть шанс выбраться из этого дела чистенькой. Богдану она доверяет, а тот, второй, ею как будто не заинтересовался.

Впереди – ее «Рейндж-ровер». Водитель, Райан Бэйрд, так себе паренек. Он, помнится, выполнял для нее кое-какую работу, и не сказать, чтобы хорошо. От него несет травкой, а включать подогрев сиденья он не умеет. К тому же пытался с ней болтать – непростительная ошибка. При встрече она выскажет Вику Винсенту все, что думает о его племяннике, будь он хоть трижды член семьи.

Конни решается оглянуться, но за ней никто не гонится. Светловолосая женщина в деловом костюме несется по пирсу со спортивной сумкой на плече? И чтобы никто даже из любопытства не повернул голову? Впрочем, на пирсе пустынно, прогуливаются лишь под ручку несколько парочек в темной одежде.

Она добегает до «Рейндж-ровера», распахивает дверцу и ныряет в машину. Прямо на колени к старшему инспектору Крису Хадсону. И, не успев слова сказать, оказывается в наручниках.

– Привет, Конни, – говорит Крис. – Вы задержаны. Имеете право хранить молчание и так далее.

Впереди, на пассажирском месте, сидит в наручниках Райан Бэйрд. За рулем – Донна де Фрейтас. Она оборачивается к Конни:

– Водить «Рейндж-роверы» мне еще не доводилось, Конни, так что извините, если что напутаю. Файрхэвенскую полицию я ввела в навигатор, надеюсь, сильно не заплутаем. Что у вас за духи? Обалденные.

* * *

– Итак, нам нужно другое название лошади, – говорит Ибрагим, глядя в развернутый поверх ноутбука кроссворд.

– Лошадка? – предлагает Кендрик, открывая и закрывая окно «Фейстайма».

– Слишком длинное, – отвечает Ибрагим.

– Я только одно слово знаю, – признается Кендрик. – Может, у них ошибка?

– Возможно, – кивает Ибрагим.

Сегодня он не должен был оставаться дома. Ему следовало отвезти Джойс с Элизабет в аэропорт. И обратно, до пирса. Они, наверное, сейчас там.

Рон прислал сообщение. Еще двое убитых, но убили кого надо, так что, по-видимому, все довольны. Марк везет Рона домой на такси. Тот прихватил с собой пакетик рыбы с картошкой фри.

Что касается Элизабет и Джойс, у них впереди еще долгий вечер.

– Тебе еще больно? – спрашивает Кендрик.

– Да, – отвечает Ибрагим. – Но не тогда, когда я разговариваю с твоим дедушкой, и не тогда, когда я общаюсь с тобой.

* * *

Через ветровое стекло «Рейндж-ровера» Донна видит, как из кузова белого фургона вылезают Джойс и Элизабет. Элизабет, заметив за рулем Донну, вопросительно смотрит на нее. Донна в ответ показывает большой палец, и Элизабет, кивнув, одними губами произносит: «Хорошая работа».

В открытом водительском окне возникает Рон.

– Ого, сегодня все в сборе, – говорит Донна. – Пенсионеры на прогулке?

– Это Вик Винсент! – восклицает Конни и тянет к нему скованные руки. – Это его наркотики. Арестуйте его!

Рон смотрит на Конни.

– Не знаю такого, милочка. Похоже, какая-то ошибка. – Потом оборачивается к Крису. – Что за ней, а?

– Убийство, – отвечает Крис. – Прямо на камеру. Плюс большая сумка с коксом.

– Ей хватит, а? – Теперь Рон поворачивается к Райану Бэйрду. – И ты здесь, Райан?

Райан Бэйрд тихо плачет.

– Плачь-плачь, – говорит ему Рон. – А я тебе кое-что расскажу. Пару недель назад ты дернул у одного чувака телефон. Чувак мне почти ровесник, но выглядит старше, лысеет малость. Ты его здорово пнул по затылку, помнишь? Не знаю уж, зачем ты это сделал. С тех пор я не раз видел его плачущим, и мне это не понравилось, Райан. Понимаю, что тебе плевать, старик, но тот чувак – мой лучший друг. Я прошу тебя запомнить его имя. Запомнишь? Ибрагим Ариф. Вспоминай это имя каждую ночь в камере. Никому не стоит обижать Ибрагима Арифа.

Конни тянется вперед, ближе к Рону, сколько позволяют наручники. И шипит:

– Когда я выйду, ты будешь покойником.

Рон снова поворачивается к ней:

– Ну, мне семьдесят пять, а ты отсидишь лет тридцать, так что – да, не спорю.

Донна замечает подошедшего Богдана. Ух ты! Богдан за плечо отводит Рона от окна машины.

– Пора ехать, – говорит он, и Рон, бросив последний взгляд на плачущего Райана, кивает.

– Ибрагим Ариф, – повторяет он. – Не забудь, Райан.

Богдан смотрит на Донну:

– Вы Донна?

– Да, – подтверждает она.

– Я Богдан, – говорит Богдан.

– Знаю.

Богдан кивает.

– Вот и хорошо. – Потом обращается к застывшей на заднем сиденье Конни: – Привет, Конни.

– Вы все покойники, – цедит Конни. – Все до единого.

– Конечно, рано или поздно, – соглашается Богдан и отходит, обнимая Рона за плечи. Донна провожает его взглядом.