Приманка для моего убийцы - Лорет Энн Уайт

Пуля вонзилась в дерево у самого его лица. Кусочки коры и древесины полетели в него. Он застыл, опустил ружье, пошатнулся.

И упал.

Сердце билось у нее в горле. Она ждала. Но он лежал без движения. Она медленно поднялась на колени, потом встала. Он не шевелился. Она подумала о том, что шрапнель попала ему в голову. Она понятия не имела, умер он, цел или ранен. Она просто побежала. Вниз по лощине, заросшей ольхой и ивами. Продираясь сквозь ветки, увязая в глубоком подтаявшем снегу, она пошла на юго-запад. Если она не ошиблась и правильно оценила положение солнца, то на юго-западе находился ее дом.

* * *

Крик прорезал ночь.

Коул вскочил, развернулся, с грохотом поставил стакан на перила.

Оливия!

Он помчался по тропинке через рощицу качающихся на ветру деревьев. Ветер швырял в него сломанные ветки.

Одним прыжком он оказался на ее крыльце. В домике было темно. Коул только нащупал ручку двери, как чья-то рука крепко обхватила его за шею, перекрывая дыхание, оттаскивая назад. К горлу прижалось холодное лезвие.

– Стой там, где стоишь, мать твою. Думаешь, что можешь пугать меня, ублюдок…

– Оливия, – спокойно, негромко сказал Коул, но сердце предательски выскакивало из груди. – Все в порядке. Это я. Тише, тише, просто опусти нож.

Оливия не шевельнулась. Из ее горла вырывалось хриплое дыхание. Казалось, она не могла даже думать, она была не в силах вернуться из того места, куда ее увели воспоминания.

Очень медленно Коул протянул руку, сжал запястье той руки, в которой Оливия держала нож, и с трудом отвел лезвие от своей шеи. В ней была сила безумия.

– Тише, – повторил Коул. – Тише.

Он развернулся к Оливии лицом.

Она крепко прижала руки к бокам, по-прежнему сжимая нож в правой руке. Ее рот был открыт. Оливия задыхалась. Взгляд дикий. Волосы спутались и были мокрыми.

Ее банный халат распахнулся. Под ним на ней ничего не было. По шее Коула потекло влажное тепло. Он коснулся шеи пальцами и увидел на них свою кровь.

Оливия уставилась на кровь на его пальцах, потом вгляделась в его черты. На ее лице отразилось смущение.

– Поговори со мной, Оливия, – негромко попросил Коул. – Что произошло?

Оливия как будто не знала или не могла сосредоточиться. Она покачнулась, словно собиралась упасть в обморок.

– Вот. – Коул протянул руку. – Я собираюсь дотронуться до тебя. Согласна? Я сейчас уведу тебя в дом. Можно? Ты позволишь мне дотронуться до тебя?

Коул медленно подошел к ней, обнял за плечи и повел в дом, закрыв за собой дверь. Он вынул нож из руки Оливии и положил его на шкафчик.

В гостиной лампы были потушены, только оранжевое пламя печи освещало комнату. Из-за двери в спальню раздалось царапанье и подвывание.

Коул напрягся.

– Где Эйс, Лив?

– Т… там.

Он быстро подошел к двери и открыл ее.

– Нет! – закричала она. – Туда… нельзя. Моя спальня.

Коул замер.

Она так и не запахнула халат. В медном свете огня он увидел большие шрамы на ее грудях. Страшный шрам вокруг шеи. Шрамы на бедрах и голенях. Его взгляд медленно опустился к ее ступням.

О боже.

Не хватает нескольких пальцев, другие частично ампутированы. Это объясняло ее неловкую походку.

Весь ужас того, что Себастьян Джордж сотворил с ней, предстал перед Коулом, отпечатанный на ее теле.

У него свело мышцы. В нем кипели сострадание и слепая ярость. И в это мгновение он понял, что готов на все, только бы защитить эту женщину. Эту сильную, невероятную, соблазнительную, добрую, щедрую женщину, которая была настолько разрушена и охвачена стыдом, что даже не могла позволить ему любить ее.

Оливия осознала, что Коул ее разглядывает, и вздрогнула. Она побелела и начала завязывать халат. Ее пристыженное, смущенное лицо убило Коула.

– Что у тебя в спальне? – мягко спросил он.

– Пустяки. Убирайся отсюда. Я в порядке.

Это он уже слышал.

– Эйсу надо выйти. Можно я открою дверь и выпущу его? Мне нужно убедиться, что с ним все в порядке.

На лице Оливии снова появился ужас, когда ее взгляд упал на дверь спальни. Коул даже испугался, что Оливия может броситься вперед.

Он осторожно открыл дверь. Из спальни, виляя хвостом, выбежал Эйс и направился прямиком к хозяйке.

Оливия присела на корточки, обняла его, обхватила, прижала к себе, уткнулась в его шерсть. Пес принялся лизать ее лицо.

Глаза Коула повлажнели от эмоций, а в крови бурлил адреналин. Он быстро вошел в спальню и в ужасе застыл.

Поперек белой простыни губной помадой были написаны слова:

«Пора заканчивать охоту, Сара.

Беги, беги…»

Рядом с надписью лежала ветка шиповника с красными ягодами.

Коул быстро осмотрел комнату. Окно было закрыто. На полу стояли сумки. Ящики были пусты. В ванной сыро и жарко после недавно принятого душа, пол был мокрый.

Коул вышел из спальни Оливии, закрыл за собой дверь и пошел ставить чайник.

– Лив?

Коул вернулся к Оливии и положил руку ей на плечо. Оливия подняла голову: белое лицо, пустые глаза. Сухие глаза.

– Иди сюда. Посиди у огня. – Он подтащил к печке огромное мягкое кресло.

– Коул, я…

– Иди, – повторил он, помогая Оливии встать. – Тебе нужно поговорить со мной, Лив.

Ее тело затрясло крупной дрожью. Коул сел рядом с ней, крепко обнял и просто прижал ее к себе.

Когда Оливия успокоилась, он сказал:

– Ведь это не был несчастный случай во время ловли крабов, верно?

Тори забралась с электронной книгой под одеяло. В домике становилось все холоднее, несмотря на топившуюся в соседней комнате дровяную печку. Под крышей завывал ветер. Но Тори не могла отложить ридер в сторону и заснуть. Она начала читать следующую главу из рукописи матери.

«Водитель грузовика включил противотуманные фары. Туман кружился и стелился среди мрачных хвойных деревьев, стоящих по обеим сторонам крутой лесовозной дороги. Весенний снег все еще лежал на обочинах.

Увидев фигуру в тумане, водитель моргнул. Она появилась прямо перед его грузовиком.

Господи Иисусе. Женщина? Голые ноги, медвежья шкура, спутанные волосы. В руках ружье. Водитель ударил по тормозам. Покрышки лесовоза завизжали, он пошел юзом по направлению к фигуре в тумане. Водитель изо всех сил жал на тормоз, пытался остановить занос, чтобы не вывалить груз и не задавить это существо.