Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

на острове Пасхи — это овцы, овцы и снова овцы. Для крупного рогатого скота, который также выращивают в Кампексе, местные пастбища, к сожалению, не годятся. Производство сельскохозяйственных продуктов пока еще находится в зачаточном состоянии, хотя здесь и начинают культивировать кукурузу, томаты, арбузы.

Вскоре после моего отъезда с острова Пасхи к власти в Чили пришли партии Народного единства под руководством Сальвадора Альенде. Новое правительство заявило, что намерено исправить несправедливость, проявленную по отношению к островитянам, дать им возможность самим участвовать в управлении и заниматься экономическим развитием своего острова.

Мир каменных статуй и Человека-птицы мертв. «Новое время» на Рапануи началось с хангаройской церкви. Сегодня «светлая суббота». Рапануйцы поют о великом воскресении. А я думаю о том, когда же наступит подлинное воскресение, пробуждение из мертвых острова, расположенного на краю света, — Рапануи.

НАЗАД, НА ГАВАИКИ!

Изучение (письменности острова Пасхи вернуло меня назад к «голове осьминога» — на Гаваики, остров, который незадолго до того, как его покинуть, будущие рапануйцы назвали «Ясным небом», или Раиатеа[104]!

Итак, я отправляюсь на самую «священную» землю Полинезии, землю, которую до сих пор почитают верные своим традициям полинезийцы. Но от Рапануи до Райа-Tea расстояние огромное. Четыре тысячи километров отделяют эти острова друг от друга. Однако мореплаватели с Раиатеа могли на своих лодках преодолевать и такие расстояния.

Современный путешественник, конечно, может воспользоваться самолетом, хотя рейс и не будет прямым. Первую посадку мы совершаем на Таити. Отсюда, из залива Фаа, — гидроплан с остановкой на двойном острове Хуахине переносит меня, в порт Утуроа на Раиатеа, самом крупном из Подветренных островов.

Раиатеа пленила меня с первого взгляда. Из кабины гидроплана «Бермуды» открылся вид на узкую прибрежную полосу и за ней — на дикие, покрытые густой зеленой растительностью горы. Прямо над Утуроа возвышаются два потухших вулкана — Тапиои и Оратео. А высоко в небе залитый утренним солнцем вздымается над священным островом величественный Томару.

Я выношу из просторной кабины гидроплана свой багаж и пересаживаюсь в моторную лодку. Несколько минут плавания по спокойной лагуне — Раиатеа и соседний остров Тахаа окружены единым поясом кораллового рифа — и я на берегу.

В порту стоят всего два небольших корабля, которые собирают копру на коралловых атоллах Французской Полинезии[105]. Главная улица Утуроа идет параллельно набережной. Я прошел по ней и вскоре убедился, что в Утуроа, административном центре Подветренных островов, других улиц нет.

Я возвращаюсь. Наряду со стройными — полинезийцами и миловидными полинезийками навстречу мне идут многочисленные китайцы. Дело в том, что Утуроа наряду с Папеэте — главный опорный пункт китайского предпринимательства во Французской Полинезии. Я посетил также евангелическую церковь и принял участие в богослужении, которое шло на местном языке. Осмотрел и здание французского Управления Подветренных островов. Больше ничего интересного Утуроа предложить не смог.

Но ведь я приехал сюда вовсе не для того, чтобы осматривать небольшой тропический городок, а для изучения самой «священной» земли полинезийцев. В расшифрованных Бартелем текстах «говорящих дощечек» острова Пасхи часто упоминается о священном изображении бога на Раиатеа и «длинноногих рыбах» — эвфемистическом обозначении жертв, которых приносили на Раиатеа в честь бога Оро.

Бог Оро, о священной статуте которого упоминают тексты ронго-ронго, жил в ритуальном центре Опоа, расположенном на морском берегу. Опоа сотни лет была «Римом» и «Иерусалимом» всей Полинезии, необъявленной столицей островного мира, раскинувшегося по бесконечным голубым просторам Южных морей. И я, прибыв на Раиатеа, стремлюсь прежде всего повидать божественную Опоа.

Однако по суше в полинезийский Рим не попасть. На следующее утро приходится нанять легкую лодку, владеет которой ловкий юноша из Утуроа. Я осторожно опускаюсь на скамейку узкой посудины, и мы отправляемся в путь. Только теперь я вкушаю подлинный аромат Полинезии, который ранее был мне известен по книгам и кинофильмам, Полинезии, о которой я так долго мечтал. Рапануи — это ветреный, холодный остров. А здесь удивительно прозрачные воды лазурной лагуны, слегка подернутые рябью. С правой стороны от нашей лодки прибой бьется о дикие горы Раиатеа. Время от времени в стене гор открывается ущелье с долиной, где приютились пара хижин, пальмовая роща и хлебные деревья.

Слева проплывают островки, выросшие на коралловом рифе, а между ними проливы — ава. Сразу же за Утуроа мы миновали один из таких проходов в раиатейскую лагуну — Теавапити. Затем на пути встретился островок Таору, после него — пролив Ириру, за ним — увешанные кокосами островки Теаутаваха и, наконец, пролив Теавамоа. По нему в воды лагуны проходили крупные корабли, которые со всей Полинезии доставляли сюда паломников, покидающих на время вновь обжитые земли и приезжающих в священную Опоа поклониться родной Раиатеа.

Юноша разворачивает лодку, и мы останавливаемся у широкого мыса. Его омывают воды заливов Тоахива и Хотопуу. Я выхожу на берег. Здесь же, на мысу, заметны руины длинного, приземистого святилища Таураатапу — «Пристанище жертв». Название, говорящее само за себя.

Неподалеку от «Пристанища жертв» возвышается трехметровый каменный столп. Под ним Красным поясом «венчались на престол» владыки Раиатеа. Святыню «охраняют души» четырех мужчин, которые были здесь заживо погребены.

«Пристанище жертв» и «коронационный» столп — части общенационального полинезийского святилища Тянутапуте, сооруженного из крупных блоков кораллового известняка. Этот храм посвящен богу Оро, который якобы здесь жил. Отцом Оро был бог Таароа[106], матерью — Хинатуатуа. Таароа и подарил своему сыну это «священное место» — марае. В святилище находится статуя бога Оро, украшенная перьями редких птиц. И еще одно украшение, которое мне кажется значительно менее привлекательным, — черепа погибших врагов. Их собирали жители Раиатеа, а затем, обработанные солнцем, водой и ветрами, укладывали рядами в стены Тапутапуте.

Естественно, что полинезийцы испытывали к черепам, украшающим их важнейшее национальное святилище, трепетное почтение. Они даже не смели их касаться. Не то что европейцы, которые в течение последних двух столетий, посещая Опоа, увозили с собой в качестве оригинального полинезийского сувенира отбеленные черепа. Это длилось до тех пор, пока жители Раиатеа не догадались спрятать оставшиеся черепа в горных пещерах своего острова.

К статуе бога Оро, святыне, украшенной белыми черепами, стекались паломники со всей Полинезии. Так что Раиатеа не только родина племен, заселивших большую часть островов Южных морей, но и мать религиозных представлений, которые без особых изменений переняли различные полинезийские группы. В Опоа даже действовал настоящий теологический семинар, где обучали правильному, каноническому изложению религиозных верований.

Контакты между Раиатеа и остальными островами Полинезии поддерживались благодаря регулярным паломничествам в Опоа. В них принимали участие