Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

себя глупенькие девочки-фанатки, которые своим нелепым обожанием вызывают у знаменитостей лишь раздражение. Достаточно оваций и того, что зал полон.

— Во-первых, он — талантливый актер, который мне, действительно, нравится и интересен. Во-вторых, он просто красивый мужчина, — принялась перечислять Надя, — и, в-третьих, он помог мне кое-что в жизни понять до конца, сам того не зная, и я ему за это искренне благодарна.

Лиза пожала плечами — сестру сложно переубедить, пусть делает, как ей нравится.

И вот последняя мизансцена спектакля. Приглушен свет, тишина такая, что слышно дыхание. Благодаря преданному другу мучения главного героя заканчиваются. Он, покинув, этот бренный мир, наконец, обретает свободу. Душа его превращается в птицу, которая парит над землей. Словно в подтверждение слышны тревожные крики птиц. Все погружается во мрак…

Минутная пауза, сцена залилась светом, и зал утонул в овациях. Герой, живой и невредимый, к всеобщей радости, вышел на поклон.

Надя с трудом пробиралась к сцене. Это один из самых волнующих моментов — восторг публики. Большая масса зрителей находятся в состоянии, называемом катарсисом. Это успех спектакля, успех актеров, венец их непростой работы на сцене. Любовь зрителей дает кураж, уверенность, которая порождает в актере уверенность в себе, и он творит.

Сцена поистине уникальна! Она вызывает страх, трепет, она притягивает и околдовывает. Почувствовав ее в полной мере, человек, говорят, уже не в силах от нее отказаться. Этот плен вечен, до самой последней секунды, до последнего вздоха. Хороший актер мечтает умереть на сцене.

То там, то здесь слышались крики «браво!». Зрители не желали отпускать актеров.

Надя, наконец, приблизилась к краю сцены и чуть не заплакала от досады: актер ушел за кулисы. Несколько мгновений она растерянно смотрела по сторонам, стояла у сцены одна и не знала, что делать. Проклятое невезение! Оно и здесь ее достало! Даже цветы не сумела подарить.

Вдруг аплодисменты усилились, опять послышались крики «браво!». На сцену вышел он… «Если я подарю ему цветы, — подумала Надя, — у меня есть шанс стать счастливой».

Не веря до конца в свою удачу, Надя забыла обо всем на свете. Она напряженно смотрела, как высокий красивый мужчина приближается именно к ней. Быстрым движением он снял бейсболку, тем самым открыл лоб и глаза.

Глаза! Боже мой! Андреева несмело протянула розы…

Вблизи актер оказался совсем другим, лицо — моложе, взгляд такой теплый и ласковый, что захватывало дух. Искусителя с брутальной внешностью не существовало и в помине. Обычный человек со своими эмоциями, чувствами, победами. Просто он, как многие, старался делать свою работу добросовестно. И ему сложнее, оценивало работу гораздо больше людей. И провалы гораздо заметнее. Две стороны медали. И все-таки черты самого человека пленяют больше, чем профессионализм. Именно он заставляет аудиторию переживать колоссальные эмоции.

— Спасибо Вам за все! — Надя перестала волноваться и громко произнесла эту фразу.

— Это Вам спасибо, — он ответил одними губами и еще раз улыбнулся. Она протянула ему эти роскошные огромные розы и поблагодарила как-то особенно, словно он, действительно, ей в чем-то помог.

Уходя со сцены, актер обернулся. Девушка исчезла в толпе. Он много раз выходил на сцену, ему в знак признательности не раз дарили цветы, в основном, конечно, женщины. В глазах обожание, восхищение, неудержимая радость оттого, что кумир так близко, рядом. Он уходил со сцены и тут же забывал о многих, хотя актерская память крепкая. Однако были лица, которые трудно забыть. Как у этой девушки. Он знал, что запомнит ее, запомнит обязательно. И если придется увидеть ее еще раз, память услужливо подскажет, где и когда он видел ее робкую улыбку. Она еще не один раз придет на его спектакль и будет пристально смотреть на то, как он проживает тысячи жизней: влюбляется, плачет, сражается, правит государством, умирает и рождается заново. В глазах этой девушки всегда будет восхищение его талантом перевоплощения, красотой, пластикой, темпераментом и искренностью.

Надя быстро спустилась по лестнице, сестра была уже внизу. В гардеробе очередь, но предусмотрительная Лиза покинула зал раньше и терпеливо ждала Надюшку.

— Довольна?

— Вполне, — засмеялась Надя. Одеваясь, она в толпе заметила Фертовского. Настроение было превосходным, словно ей только что выпала удача, самая большая в жизни. Взгляд Николая был точно таким же, как у Александра на сцене — ласковым и внимательным. Он словно видел в ней то, чего не видят другие.

Окрыленная внезапным успехом, Андреева показала знаком Фертовскому «позвони мне!», помахала ему рукой и поспешила за сестрой, которая уже была на выходе.

Глава 56

Приехали быстрее, чем Виктория ожидала. Вадим выбрал почти свободную от автомобилей трассу. Всю дорогу он молчал, аккуратно и уверенно управляя машиной. Снежинки все еще летали в вечернем воздухе. Виктория постепенно успокоилась, допрашивать Вадима не было смысла, что-то выяснять — бесполезно. Надо просто запастись терпением и ждать. Ведь для чего-то он позвонил ей и даже поехал в Санкт-Петербург?

В поселок охранники автомобиль Вадима пропустили беспрепятственно, вероятно, он был здесь не раз. Два поворота, и машина замерла возле невысокой ограды.

Не дожидаясь приглашения, Вика сама вышла из автомобиля, огляделась. Место, действительно, было замечательным. Вдоль дороги и между домами росли сосны и ели. Воздух обладал какой-то особой свежестью, пахло лесом, смолой. Казалось, сюда никогда не доберется промозглая и унылая осень. Здесь совсем не было ветра, сырого, порывистого.

По дороге от дома кто-то быстро шел, широко открылись ворота, приглашая гостей. Вадим медленно въехал на участок.

— Добрый вечер! — обратился к Виктории встречающий, он шагнул к ней. И только сейчас она смогла его разглядеть. Фонари, ярко освещавшие двор, осветили лицо молодого человека. Смуглая кожа, словно загорелая, волевой подбородок и щеки покрыты темной, несколько небрежной, щетиной. Прямой нос и синие-синие глаза, в которых притаилось любопытство. Красивый синеглазый брюнет. Красивый по-настоящему — не смазливый, не хорошенький, а мужественный, источающий силу и породу. Да, в нем почему-то сразу ощущалась порода, как в Фертовском.

— Добрый вечер! — Виктория растерялась. То ли из-за того, что мужчина был невероятно красив, то ли потому, что она сразу оказалась с ним наедине. Хотя, раньше такие мелочи ее никогда не смущали, более того, даже нравились. Здесь предоставлялась прекрасная возможность воспользоваться своими чарами, с ходу влюбить в себя мужчину, особенно не озадачиваясь, надо ей это или нет. Просто Вике так хотелось. Но это было раньше, а теперь, теперь рядом был Вадим, и почему-то хотелось нравиться только ему.

— Будем знакомы, я — Илья, — представился молодой человек.

— Виктория, — она сняла капюшон, пригладила волосы.

— Вадим предупреждал меня,